Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

Легкораненых оставили охранять вражеских солдат.

Уложили на плащ-палатках рядком один к другому погибших, выкопали для них общую могилу.

Около полудня на Крестовый пришел командующий флотом адмирал Головко. Он обошел место недавнего боя, позиции батареи. Поблагодарив моряков за успешно проведенную операцию, он сказал:

— Молодцы, отменно справились с делом, все будут отмечены наградами. Это подвиг не одного бойца, а всего отряда. Я уже объявил Леонову, что его представляем к званию Героя Советского Союза.

В своей книге «Вместе с флотом» адмирал Головко рассказал, как на Крестовом к нему с просьбой о поощрении обратились раненые разведчики Павел Колосов и Михаил Калаганский. Необычность предложения смутила командующего. Он уточнил, о каком поощрении они просят. Те настаивали, чтобы их не отправляли в тыл, а оставили с отрядом до конца операции.

Катер перебросил командующего обратно в Лиинахамари. Там ему доложили, что Леонов на трофейном мотоцикле разогнался по дороге, мотоциклист на повороте не справился с управлением, влетел в озеро, Леонова выбросило из коляски, помяло ребра. Санинструктор Тярасов туго перебинтовал его.

Командующий отчитал Леонова за ненужное лихачество и отправил его на Крестовый похоронить погибших.

Обложив могилу камнями и дерном, разведчики троекратным залпом из автоматов отдали последнюю воинскую почесть боевым друзьям.

Троих Леонов немедленно отправил в Полярное. В штабе по приказанию командующего срочно готовили наградные листы на тех, кто захватил Крестовый, собирались устроить торжественную встречу.

Оказавшись в Озерках, пока не подошел катер, ребята сбегали в Озерки Восточные. Для них десяток километров — не крюк.

Аня Лопатина, Люба Исаева, Гутя Никитина, Валя Лукьянова, Валя Шамина и другие горько оплакали погибших.

Еще сутки отряд пробыл в Лиинахамари. На следующий день советские войска взяли Петсамо. Его морской аванпост Крестовый уже двое суток был в руках флотского десанта.

Отряд вернулся в Полярное. Небывалые за все военные годы почести воздали отряду. По городскому радио объявили, что на стадионе состоится вручение наград разведчикам.

В полдень, при ясном небе и ярком солнышке, на стадионе выстроился отряд. На краю поля, ближе к трибунам, стол под красным сукном.

Награды вручал член Военного совета флота вице-адмирал Николаев.

— Всего несколько дней прошло с тех пор, как я провожал вас в боевой путь. Тогда я сказал, что на вашу долю выпало необычайно важное задание, выразил надежду, что вы с честью справитесь с доверием командования. Вы оправдали его. Ваш подвиг — пример другим.

Не все ваши товарищи дожили до сегодняшнего торжества. Они отдали свои молодые жизни за нашу победу. Честь им и вечная слава.

Поздравляю вас с высокими наградами и надеюсь, что вы и впредь столь же образцово будете выполнять задания командования.

Множество людей не только с трибун, но и с окрестных скал смотрели на это незабываемое зрелище, а в городе и на кораблях слушали по радио.

Событие это осталось в сердцах разведчиков…

Близилось наступление советских войск в Заполярье. По всей западной границе Красная Армия вступила на земли сопредельных государств. Лишь самый северный участок фронта в непосредственной близости от Баренцева моря все еще оставался недвижимым. Этот плацдарм, удаленный от границы всего на три-четыре десятка километров, в первые месяцы войны захватил 19-й горноегерский корпус и три года удерживал его. Все эти годы советские войска находились в Заполярье в обороне. В длительной позиционной войне наша армия сохранила свою боеспособность, прошла труднейшее испытание на прочность.

К концу 1944 года у 14-й армии накопились небывалые за всю войну резервы. Только в зону наступления, где намечался прорыв вражеской обороны, подтянулось пять корпусов. Против егерей, вгрызшихся в оборону на Западной Лице, встала группа войск генерала Пигаревича. Северный флот к наступлению приготовил крупные сухопутные соединения. Против пяти обороняющихся вражеских солдат — девять советских.

На аэродромах рассредоточились свыше тысячи самолетов 7-й воздушной армии. У немцев же осталось всего около двухсот машин. Танковая бригада и полки изготовились раздвинуть оборону таранным клином. Свыше двух тысяч орудий и минометов стояли на позициях, чтобы по команде обрушить огонь в неширокой полосе прорыва.

Неузнаваемым стал Северный флот. На рейде в Ваенге стояли корабли эскадры. В ней линкор и крейсер, с их артиллерией можно выходить на орудийную дуэль не только с миноносцами, но и с более тяжелыми кораблями, три дивизиона эсминцев. В бригаде подплава 23 новые лодки, их больше, чем в начале войны. Летом лихо стала расправляться с конвоями бригада торпедных катеров. Много сторожевиков, охотников и других кораблей были предназначены для охраны обширнейшего морского района, протянувшегося в операционной зоне Северного флота. В арсенале флота на флотских аэродромах имелось также несколько авиационных дивизий.

Теперь было чем наступать.

Если сразу после заключения советско-финского перемирия партнерство между бывшими союзниками еще по инерции сохранялось и одни довольно миролюбиво отходили на север, другие столь же ненавязчиво плелись за ними, занимая свою же землю, то по мере приближения к северному поморью между финскими и немецкими войсками все чаще стали случаться столкновения.

Отступая, немцы жгли селения, угоняли людей, взрывали мосты, портили дороги, прихватывали финское имущество. Им очень хотелось воспользоваться портом Кеми, чтобы через него успеть переправить в Германию хотя бы часть войск, где с каждым днем росла потребность в них.

Финны не хотели мириться с новоявленными хозяевами. Они явно не желали выпускать немцев через Кеми, что было бы нарушением советско-финского соглашения о перемирии, по которому им полагалось после 15 сентября разоружить оставшиеся в Финляндии немецкие части.

Дороги на Рованиеми и вдоль реки Муонио-Йоки немцы старались сохранить за собой как можно дольше.

В Рованиеми четыре года находился штаб Лапландской армии. Удержать город за собой она не сумела, но перед отступлением его разрушила и сожгла. Это еще более озлобило финнов. Союзники превратились в недругов.

36-й немецкий корпус вышел к дороге Петсамо — Тромсё, загораживая с востока длинную береговую полосу озера Инари. Впереди пролегала спасительная трасса на запад, но на нее вот-вот могли обрушиться основные приморские силы. По расчетам штаба Лапландской армии через эти узкие ворота должно было отойти стотысячное войско. Другая половина армии уползала по дороге вдоль Муонио-Йоки. Дорога № 50 — так официально именовалась трасса Киркенес — Тромсё — была забита до отказа.

Трехгодичному позиционному стоянию подошел конец. Но неприятель не сложил оружия. Его подводные лодки все еще держали в напряжении акватории морей Карского и Лаптевых, восточнее Новой Земли. От торпедных атак и на минах тонули корабли и суда. На мысе Стерлегова с двух подводных лодок высадилась диверсионная группа, захватила сотрудников полярной станции, продукты, документы. Подводные лодки пытались запереть подходы к Кольскому заливу, к горлу Белого моря.