Тайна трагедии 22 июня 1941 года - Бореслав Скляревский

Некоторые российские политологи по сей день считают, что Хрущев был либералом и по сравнению с И. В. Сталиным должен был быть яростным защитником творческой интеллигенции, но в реальности все было как раз наоборот. Именно Хрущев уже в 1957 году резко снижает в бюджете страны затраты на образование и науку до 3 %, в то время как при Сталине они составляли 13–15 %. При Сталине инженеры и профессора были элитой советского общества, получали весьма большие квартиры, имели солидную зарплату. При Хрущеве наступил период всеобщей «уравниловки», выделялась только партийная номенклатура, которой принадлежали все блага жизни, они ощущали себя «хозяевами в собственной стране». Если при Сталине у людей существовало чувство полного единства народа и власти, то при Хрущеве все стали понимать, что теперь вся власть находится в руках партийной бюрократии, т. е. Хрущев передал власть в стране партноменклатуре, которую сам же и создал.

А теперь перейдем к ХХ-му съезду КПСС. Итак, в феврале-марте 1956 года состоялся очередной ХХ-й съезд КПСС, в повестке дня которого стоял один единственный вопрос об отчете ЦК за период прошедших четырех лет после XIX-го съезда, как вдруг перед закрытием съезда без установки регламента было объявлено о внесении в повестку дня доклада Первого секретаря ЦК Хрущева «О культе личности и его последствиях», смысл которого заключался в том, что И. В. Сталин — тиран, на протяжении 30 лет держал в страхе советский народ и целенаправленно уничтожал лучших представителей партии и советского народа. Это прозвучало на съезде настолько дико и несуразно, что делегаты, находясь в шоковом состоянии, даже не пытались выяснить, почему нет обсуждения. Сразу после доклада съезд был закрыт.

После съезда вся пресса СССР, находившаяся в руках партийной номенклатуры, стала навязывать советскому народу и остальному миру миф о тиране Сталине и его «культе личности». Дикость и подлость этого мифа заключалась в том, что вся партийно — государственная верхушка были учениками и соратниками Сталина, весьма этим гордились, при его жизни многократно восхваляли и возвеличивали его (кстати, против воли самого вождя), а главное, все что в стране происходило, в том числе и преступления, и незаконные деяния, выполнялись по воле партийных руководителей. А теперь эти же руководители обвиняли во всем непосредственно Сталина.

Многие были убеждены, что так называемый «секретный»(поскольку он до 1989 года никогда не публиковался в открытой печати) доклад «О культе личности и его последствиях», якобы положил начало правдивому освещению эпохи сталинизма. Суть потока такого рода «правды» в том, что И. В. Сталин — якобы маниакально подозрительный самовлюбленный тиран, который оказался во главе коммунистической партии чуть ли не вопреки воле В. И. Ленина и съездов партии, и потом на протяжении десятилетий, с целью сохранения своей личной безраздельной власти, целенаправленно занимался уничтожением членов партии и кроме того на протяжении десятилетий организовал несколько волн массовых репрессий, давая указания все уголовные дела фальсифицировать, для того, чтобы держать весь народ в страхе и не допустить возникновения в стране дееспособной оппозиции своему режиму. /69/.

Конечно, все это чистейшей воды ложь, придуманная подлейшим Хрущевым и его сателлитами. Но на фундамент этой лжи на протяжении уже почти 65 лет антисталинисты пытаются возложить серьезный политический и исторический вывод о том, что Сталин якобы достаточно открыто показал своей политической и социальной деятельностью, что представляет собой социализм как общественно-экономическая формация и на чем основаны его идеалы.

Нужно заметить, что общество не приняло основной идеи историко-политического вывода в отношении сути социализма и сталинского подхода к его воплощению, тем более, что эта «суть» была предложена Хрущевым ХХ-му съезду, а в ней кроме фальсификаций ничего быть не могло.

Но вместе с этим и категорическое отрицание злоупотребления власти и нарушений законности, а точнее массовых репрессий и «чистки» партийных рядов, имевших место в период сталинского управления государством, также не находит в обществе значительного числа сторонников, т. е. можно сказать, что в обществе установилась опять же некоторая неопределенность в осмыслении своего исторического прошлого. А причина все та же, — все «доказательства» Хрущева основаны на подлой и необузданной лжи.

Так как же все это было в действительности? Традиционно считается, что стартом для массовых репрессий стал февральско-мартовский Пленум ЦК 1937 года. Именно в это время и началась, кстати стихийным порядком, «чистка» партийных рядов. Нужно сказать, что как и обычно на Пленуме ЦК партийные лидеры своих регионов вели разговоры о «врагах», о троцкистах — каждый рассказывал кого уже уничтожили и за что и призывали продолжать процесс в том же духе. Все это рассматривалось на Пленуме, прежде всего, в соответствии с подготовкой партийных организаций к выборам в Верховный Совет СССР по новой альтернативной системе и соответствующей перестройке партийной работы.

С докладом выступал член Политбюро А. А. Жданов, который сообщил, что больше в Верховный Совет никто «выдвигаться» и кооптироваться не будет, т. е. партийные лидеры теперь будут избираться в первичных организациях тайным голосованием с неограниченным отводом и критики всех кандидатов. Иначе говоря, партийная верхушка теряла власть, наступал период демократии в чистом виде. Все «партийные бароны» оказались перед угрозой потери своих теплых, сытных и почетных мест.

Хочу напомнить, еще спустя двадцать лет, народ говорил, что в «тридцать седьмом» сажали, дескать, тех, кто притеснял народ.

Единственным человеком, которому при данной системе выборов ничто не угрожало был И. В. Сталин, так как его авторитет, как вождя, в народе был настолько велик, что никто не посмел бы и слова сказать. Дело в том, что вождя не выбирают, — им становятся. Кстати, именно этот факт в дальнейшем особенно обозлил Хрущева и еже с ним. Таким образом, это уже были не возвышенные идейные и идеологические соображения, это была борьба за власть. Конкурентная борьба группировок в районах, в городах, областях и краях в условиях демократических выборов и кампании по поискам «врагов».

Вот откуда взяли старт подлинные репрессии. Автором этого казуистического плана, безусловно, была высшая партийная номенклатура. Последний день февральско-мартовского Пленума ЦК был посвящен именно начинающейся «чистке». С докладом «О политическом воспитании партийных кадров и мерах по борьбе с троцкистскими и другими двурушниками в партийных организациях» выступил сам Сталин. Он, как обычно, хотел всех примирить. Пытался убедить в том, что кадры нужно беречь. С этой целью он старательно занижал уровень троцкистской угрозы. Сталин говорил о том, что надо выкорчевывать троцкизм, но тех, которые когда-то колебались в сторону троцкизма, а затем отошли от него необходимо простить. И он несколько раз повторил: «Давайте же их простим, простим, простим».

Но все это не помогло остановить репрессии. Высшие партийные бонзы, «верные ленинцы», — Эйхе, Хрущев, Постышев, Косиор, Рудзутак и другие члены Пленума ЦК инициировали и запустили «колесо» репрессий, и Сталин обязан был подчиниться этому решению, так как высшая власть в стране была в руках Пленума ЦК.