Красное на красном - Вера Камша

— Я пойду на войну? — Святой Алан, ну зачем он это сказал?! Нужно молчать и делать вид, что ничего не знаешь. Рокэ не поверил — Эйвон никогда не умел лгать. А может быть, проболтался Наль или кто-то подслушал их разговор с эром Августом — у Дорака везде шпионы…

— Разумеется, — маршал знакомым жестом прикрыл глаза ладонями, а потом резко их отнял, — вы, как-никак, мой оруженосец, так что собирайтесь — завтра мы выступаем. Отправляйтесь на конюшню, познакомьтесь с Соной, она — девица добрая, не сбросит.

— Монсеньор…

— Можете идти или нет, постойте. Я сейчас вас познакомлю с тремя молодыми людьми благородного происхождения. Им вместе с вами предстоит неотлучно болтаться при моей особе в ожидании приказаний. Постарайтесь воспринять их философски, особенно одного… Не хочу вас пугать, юноша, но, между нами говоря, он ужасен.

Адгемар Кагетский был благостен и благообразен. Багряные, отделанные белым мехом одежды ниспадали до земли, оставляя открытыми лишь носки сафьяновых сапог, мерцали жемчуга и гранаты, украшавшие кованый пояс, тускло сияло старое золото. Казар величаво нес увенчанную сединами голову и милостиво улыбался. Светило солнце, щебетали птицы, обширная терраса, засаженная розами разных сортов, казалась кусочком Рассветных Садов, чудом перенесенным на землю, но Адгемар назначал аудиенции среди роз отнюдь не потому, что те были прекрасны. Здесь, на открытом, пронизанном светом пространстве, подслушать беседующих могли разве что пчелы и ласточки.

— Я рад видеть посла и друга моего возлюбленного брата Альдо Ракана. — Голос Адгемара, низкий, проникновенный, сделал бы честь любому служителю любого бога. Воистину Адгемар Кагетский был красив и доброжелателен, слишком доброжелателен, чтоб ему стоило верить, да ему никто и не верил! Редко кому фамильный герб подходил так, как Белому Лису, разве что Ворону Рокэ, и, выбирая меж этими двумя, Робер Эпинэ выбрал бы Алву, как бы зол и циничен тот ни был. Алва был врагом и не скрывал этого. Кагетский казар считался союзником и единоверцем, но чего он добивался на самом деле, знал только Леворукий со своими кошками.

— Я счастлив приветствовать Ваше Королевское Величество, — медленно произнес Эпинэ и не ошибся. Адгемар с готовностью принял предложенный титул. Перед своими подданными Белый Лис был кагетом из кагетов, но в письмах иноземным монархам называл себя королем. Талигом и гайи Адгемар владел отменно, неудивительно, что он решил обойтись без толмача. Иноходец сам не знал, радоваться ему, что его удостоили беседы наедине, или нет. Лис считался непревзойденным мастером ловушек, а доказать что-то, не имея свидетелей, трудно. Как и опровергнуть.

— Как вы нашли Кагету, мой молодой друг? — Холеная рука ласково коснулась роскошной оранжевой розы, на которой еще блестели капли росы.

Как он нашел Кагету? Чудовищной. В Талиге, Бергмарке, Агарии жили по-всякому, но такой пропасти между глупой роскошью и кромешной нищетой Эпинэ не видел. Жалкие крестьяне и чванные казароны, бесконечные казароны… Казароны в золоте, казароны в серебре, казароны в овчинах, казароны в лохмотьях. Тощие овцы и раскормленные лошади, голодные псы и сытые тараканы, горы еды и сморщенные лица нищих, розы, объедки, удушающая жара и не менее удушающее гостеприимство. Пыль, запах горелого жира, усы, сабли, шум и желание убраться отсюда поскорее и подальше.

— Ваше Величество, Кагета прекрасна.

— Значит, вы ее плохо рассмотрели. Это безумная страна, но у нее великое будущее. Вы удивлены, мой друг, но чем? Тем, что я назвал Кагету безумной, или тем, что заговорил о ее величии?

Так… Старик Варзов говорил — если не знаешь, что врать, говори правду, а может, это говорил не маршал Запада, а кто-то другой, но это единственный выход.

— Я удивлен и первым, и вторым.

— И еще тем, что я столь откровенен с тем, кого вижу впервые, — Адгемар величаво опустился на мраморную скамью и жестом указал Роберу на место рядом, — но я знаю, с кем говорю. Вы не доверяете гоганам, я тоже. Вас ко мне направили гоганы, значит, вы не должны верить мне, а я — вам. Меня это не устраивает — я знаю репутацию Эпинэ, вы никогда не сделаете того, что считаете недостойным, не правда ли?

— Именно так, Ваше Величество.

Адгемар не учел одного — Робер Эпинэ верил гоганам, те и впрямь намеревались добыть Альдо трон за никому не нужное первородство. Свою клятву правнуки Кабиоховы сдержат, вернее, попробуют сдержать, но по силам ли им такой противник, как Дорак?

— Эпинэ — Люди Чести, и поэтому я открываю карты. Кагета — задворки Золотых земель, — раздельно произнес Белый Лис, глядя в глаза талигойцу. — Раньше это было нашей удачей — ни Талиг, ни Гайифа в пору своего расцвета не стали нас завоевывать, сейчас это наша беда. У нас много бед, но главная — это казароны, которые морят крестьян, как крестьяне овец, и крестьяне, которые только блеют.

Я держу в узде казаронскую стаю и кормлю крестьянское стадо, но это не выход. Да, у меня есть бирисские овчарки, но если дать им волю, они возомнят, что они — волки и их дело резать овец, а не слушать пастуха. И тут приходят гоганы и приносят золото за то, что мои псы будут грызть чужих баранов. Мне это выгодно — и я соглашаюсь. Кагета никогда не станет великой сама по себе — не то местоположение и не тот народ, но, если потрудиться, величие можно собрать из кусочков. Гоганы велики золотом — я беру у них золото. Повелители Молний велики честью, я заключаю с ними союз в надежде на победы Раканов. Кстати, дорогой посол, почему гоганы платят за Раканов?

— Ваше Величество… Если они не сказали это сами, я не имею права.

— Мне они ничего не говорили, но я ЗНАЮ, что они сказали вам. Первородство первородством, но дети Гоха хотят получить нечто более ощутимое. — Адгемар, улыбаясь, положил красивую руку на плечо Роберу, и Иноходец едва удержался от того, чтоб ее сбросить.

— Я не уполномочен об этом говорить, Ваше Величество.

— Тогда будете слушать. Когда вы убьете зверя и станете делить шкуру, вспомните наш разговор. А заодно и то, что некоторых зверей убивают не из-за шкур и даже не из-за клыков, а из-за маленькой, незаметной железы, которая сто?ит дороже десятка шкур.

Многоречивые разговоры ни о чем претили Иноходцу, он тонул в них, как в болоте, а Белый Лис медленно расправлял складки на одежде, ласково глядя на собеседника, и говорил о гоганах, казаронах, холтийцах, розах, конях, красавицах. Робер вздохнул и проводил взглядом чиркнувшую над самой землей ласточку. Адгемар годился талигойцу в отцы, но отец и братья сложили голову в талигойских болотах, пытаясь остановить армию Ворона, а самого Робера жизнь зашвырнула в это пропитанное розами и ядом место.