Дикая магия - Энгус Уэллс

Под бесформенной накидкой Очен пожал плечами.

— Тогда, видимо, придется рискнуть, — спокойно сказал он, — Я бы предпочел этого не делать, но если другого выхода не будет….

Ценнайра вздохнула, Каландрилл улыбнулся ей и повернулся к Очену.

— Но ведь до Анвар-тенга надо добраться как можно быстрее. Разве это не самое главное сейчас? — спросил он.

Очен кивнул.

— Да, но еще главнее добраться туда целыми и невредимыми. — Колдун невесело рассмеялся. — Так что мы оказались между молотом и наковальней: надо добраться до Анвар-тенга быстро, но так, чтобы не заметил Рхыфамун. Однако, боюсь, нам от него не скрыться. В этом у него преимущество.

— Ахрд! — воскликнул Брахт. — Да у него во всем преимущество!

— А что ты хочешь? — спросил Очен. — Ему покровительствует Фарн. Бог жаждет пробуждения. Он чувствует приближение своего приспешника и всячески ему помогает.

— Прав ли Чазали? — спросил Каландрилл. — Он полагает, что нынешний снегопад оккультного происхождения.

— Да, все указывает на то, — подтвердил Очен. — Для этого времени года характерны холодный ветер и дождь. Для снега еще слишком рано. И он чересчур обилен. Зима наступила буквально в одночасье.

— И мы ничего не можем поделать, — кисло пробормотал Брахт.

— Кроме того, чтобы скакать вперед, — заявил Каландрилл.

— Истинно. — Керниец хмуро ухмыльнулся. — Мы, как всегда, будем без устали скакать вперед.

Они принялись за ужин, обсуждая ход военных действий и планы кампании.

Малоутешительным был этот разговор, ибо, какой бы мудрой ни была стратегия, она вела к крови, а следовательно, укрепляла Фарна. Если бог станет сильнее, то Рхыфамун доберется до него, и тогда все попытки напрасны. Круг замыкался в пользу Рхыфамуна: как бы ни закончилась война, она на руку Безумному богу.

Соображения казались Каландриллу такими же хмурыми, как и само небо. Они настолько довлели над юношей, что он никак не мог сосредоточиться на уроке, и вазирь наконец сдался и отправил его спать.

Утром мир под белым покровом снега предстал в своем первозданном виде. Каландрилл вышел из шатра — снег толстым, доходившим до колен слоем покрывал землю. Шатры походили на огромные сугробы. Черные доспехи котузенов резко выступали на их фоне, а снег все шел и шел. За ночь ветер угомонился, и теперь крупные хлопья падали с неба отвесно; молчаливая серая пелена плотно закрывала дорогу. Каландрилл выругался, понимая, что теперь они будут вынуждены сбавить скорость, что даст Рхыфамуну дополнительное преимущество.

Они разожгли костер, быстро позавтракали, привели в порядок лошадей. И вдруг их удивил Очен.

Когда они садились на лошадей, вазирь сказал:

— Я говорил с Чазали. Мы оба считаем, что надо как можно быстрее соединиться с войском. Посему я решил расчистить путь магией.

Ценнайра раньше всех пришла в себя.

— А Каландрилл? — В голосе ее звучало беспокойство. — Не поставишь ли ты его под удар?

— Надеюсь, нет, — ответил Очен. — По крайней мере до тех пор, пока мы с котузенами. Если противник наш заглянет в оккультный план, то обнаружит лишь группу всадников, скачущих из Памур-тенга под покровом колдовства, кое под силу любому вазирю. И, с помощью Хоруля, он удовольствуется увиденным и примет нас за отставший отряд. Это должно стать нам прикрытием. И все же… — он помолчал, глядя на Каландрилла, — я прошу тебя прибегнуть к колдовской защите, которой я тебя обучил.

Каландрилл кивнул.

— Тогда вперед, — сказал Очен.

Колдун объехал Чазали, стоявшего во главе колонны по двое, протянул руку с переливавшимися на бледном утреннем свете крашеными ногтями и принялся рисовать в воздухе магические знаки. Когда он заговорил, сильно запахло миндалем. Это было мощное заклятие. Воздух задрожал, вокруг вазиря образовалась бледная аура, становившаяся все напряженнее и ярче. Голос его взвился высоко к небу, и золотистый туман сорвался с места и бросился вперед, как охотничья собака. И словно молчаливый горячий ветер помчался перед ними по степи. Снег закружился, поднялся белым облаком и растаял, расчистив перед ними тропу. Очен опустил руку и пришпорил коня.

Всадники следовали за ярким сиянием, прорубившим для них дорогу в снежных заносах. Замерзшая трава хрустела под копытами лошадей. Каландрилл произнес обереги, внимательно присматриваясь к оккультному плану и в то же время не забывая подбадривать Ценнайру, державшуюся рядом.

В пределах тропы, образованной колдовством, они словно скакали по весне, пахнувшей миндалем. Свет, ведший их вперед, согревал воздух, но с обеих сторон от них по-прежнему падал снег, толстым слоем покрывавший землю. За ними тропу быстро засыпало снегом. Чазали догнал Очена, и все кавалькада продолжила путь легким ровным галопом. Каландрилл, настраиваясь на оккультный план, вновь уловил вонь, долетавшую до него с севера; он произнес второй оберег, и воздух очистился. Но все же Каландрилл был настороже, понимая, что крайне рискует и что ставкой в этой игре может стать его душа.

К полудню Каландрилл успокоился: ему ничто не угрожало, а скорость, с какой они двигались вперед, должна была позволить им соединиться с войском уже в ближайшее время. «А потом, — подумал он, — что потом? Мы поскачем впятером. Если снегопад не прекратится, то магия Очена станет нам помехой». Он отогнал от себя тревожную мысль. Будет день — будет и пища, тогда он и подумает. Самое главное — остановить Рхыфамуна. Самое главное — отобрать у него «Заветную книгу».

В течение двух дней они следовали за светом магии Очена. Никто на них не нападал, ничто им не мешало. И вдруг, словно сдаваясь, снегопад прекратился, небо расчистилось, из гнетуще серого превратившись в стальное. Холодное солнце сверкало золотом, вновь поднялся ветер. Голодный как волк, он мчался с завыванием с севера, резал как острый нож и поднимал облака впивавшихся в кожу ледышек. Солнце и яркое небо стали для путников облегчением, но от магии они пока не отказывались, потому что снег еще лежал на земле толстым слоем. Без яркого шара, посылаемого вперед Оченом, им пришлось бы пробираться сквозь сугробы, доходившие до груди.

С войском они поравнялись там, где тянулась цепь низких холмов, за которыми дальше на запад располагался Бачан-тенг — так сказал Очен. Столько людей одновременно Каландрилл еще не видел. Они темной массой растекались по равнине, и Каландриллу это напомнило Куан-на'Дру, представший перед ним в первый раз. Куда хватало глаз, на запад и на восток были воины. Перед войском парило облако золотого света, растапливавшее снег. В воздухе стоял сладкий и настолько сильный запах миндаля, что он забивал запах лошадиного навоза и металла, масла и дерева, парусины и человеческого пота — все те мириады запахов, которые сопровождают армию на марше.

В арьергарде скакала кавалерия, состоявшая по меньшей мере из тысячи всадников — так показалось Каландриллу. По обеим сторонам обоза и тяжело продвигавшейся пехоты также следовали вооруженные всадники. Авангард терялся далеко впереди; видимо, там же были и вазири, чья магия расчищала путь для войска макузенов, размеры коего производили сильное впечатление, а Каландриллу было трудно представить, что все эти бесчисленные воины происходили из одного тенга и что им предстоит соединиться с воинами других тентов, не менее многочисленными, а противостоит им не меньшее количество восставших. Словно полмира вышло на эту войну.