Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин - Михаил Мишин
Шрифт:
Интервал:
Как и мы.
На этом грустная часть кончается.
Перехожу к веселой.
Она состоит в том, что мы — очень хорошие консервы! А для тех, кто не выпендривается насчет срока годности и вообще хлебнул в жизни, мы — просто деликатесы.
Кстати, со сроком тебе особенно повезло. Потому что этот твой день мог наступить гораздо раньше, и сейчас тебе было бы намного больше. И твоим друзьям было бы больше. И твоим подругам — как бы ты им ни лгал — было бы намного больше, чем сегодня. А так — им намного меньше, за что тебе все благодарны.
А вообще, Сашка, ты такой подвижный и легкий!
Tы столько успел — я уже не про девушек. Tы успел так много — и сочинить, и написать, и натворить, и раскаяться, и еще написать, и снова раскаяться и натворить. Tы успел так много, а чего не успел, знаете только вы с Господом Богом, причем ты лучше.
Ты даже успел перескочить на ту сторону баррикады — и стал издателем. Господи, Саша, ты даже меня издал при жизни — при нашей общей жизни. Это самая толстая из всех моих книжек. И там самое большое в мире число ошибок и опечаток. И название к ней ты сам придумал, и сам все разместил и сам сделал мой шарж, который враги с наслаждением называют дружеским. Tы быстро и легко все сделал сам, и книга была бы еще лучше, если бы ты сам написал еще и ее текст, но этого ты просто не успел. Потому что был уже в Интернете.
Он одним из первых умудрился влезть в эту адскую сеть. Причем ты не только знаешь слова типа «сайг», «браузер» и «баннер» — но и то, что они значат. Именно это мы, патриоты, и называем — русскоязычный писатель.
Меж тем я помню время, когда ты еще не был таким виртуальным.
И помню твои рассказы. И твои чудные притчи. Как кто-то написал на нашем небосводе плохое слово… Оно там до сих пор, Саня. Еще я помню твой взгляд, когда я сказал, что прочел «Беседы с милордом». До сих пор не знаю, чем ты был так удивлен —
тем, что я прочел, или тем, что могу лгать прямо в глаза. Но я не врал, я потом уже точно прочел. Потом помню — где-то в редакции мы опять с тобой и еще с кем-то сидим и обсуждаем типа литературу — я вообще этого очень не люблю, но закуски постоянно не хватало. Дальше какие-то обрывы пленки, а потом мы с тобой опять играем в шахматы, и с каждой рюмкой позиция все улучшается — причем сразу у обоих.
Эх, Саня, хотел сказать как-то художественно — не получается. Ну, неважно
А важно вот что. Если ты повернешься вокруг своей оси на 360 градусов, ты увидишь весь свой горизонт. Делать это надо не сейчас, за столом, а когда сможешь, и очень осторожно, потому что ты еще нужен близким.
Итак, ты увидишь свой горизонт, и его рельеф — горы, пригорки и холмики твоей жизни. И где-то там, если напрячься, можно разглядеть небольшую, но очень красивую лысоватую кочку. Это — я.
Я очень рад, Саша, что так долго маячу на твоем горизонте. А ты — на моем. И вот именно в честь этого я и просил бы всех сострадающих поднять стаканы. Кстати. Считается, что круглые цифры побуждают к философии. То есть сегодня тебе, по идее, положено тщательно пригорюниться и задаться вопросом: «Так что ж мой стакан? Наполовину полон? Наполовину пуст?»
Любой ответ — дурацкий. Ибо, как сказано не мною, суть не в этом. Суть в том, что прекрасен сам стакан. Поскольку одноразовый.
За твой уникальный стакан, Саша!
Да искрится он в твоей руке как можно дольше!
Боречке — 70
11.03.2000
В СНГ есть Украина. В Украине есть Одесса. В Одессе — дом на Пушкинской. А в доме — центр реабилитации детей-инвалидов
А директором — Боречка.
Мы любим его пародировать.
Мы наизусть знаем все эти его «Сиди ровно» и «Слушай Боречку».
Нормальные люди говорят «Здрасьте».
Он говорит: «Антисемитюга, я тебя ненавижу».
Это означает, что, во-первых, он тебя обожает, а во-вторых, что ты не антисемитюга, а наоборот, не теряй бдительности.
Лично меня с ним познакомил Витя Лошак. То было время, когда мы могли вдруг взять и прилететь в Одессу просто так — потому знали, что нам тут будет хорошо.
Кстати, Витя Лошак тоже сегодня здесь.
И вот мы прилетели, и нам было хорошо, и Витя сказал, сейчас мы пойдем к Боречке. Я сказал, какой, к черту, Боречка. — нам уже и так хорошо.
Но мы уже пришли. Я увидел ансамбль из сигаретного дыма, кожаной куртки и двух ушей, зажатых двумя телефонными трубками. Увидев нас, Боречка сказал обеим трубкам: «Антисемитюга, я убью тебя завтра, а сейчас ко мне зашли два таких красавца!»
Очевидно, Витя двоился у него в глазах.
Затем Боречка сказал: «Слушай Боречку!», схватил меня за руку, потащил к какому-то макету и стал совать в нос какие-то чертежи. При этом он тыкал пальцем в окно и кричал, что построит там нечто светлое и прекрасное.
Он был как Ленин, когда тот побрился.
Правда, в отличие от Ленина, Боречка светлое будущее построил. Причем при жизни. Причем при своей. Но это было позже, а тот день положил начало большой эстафете. Палочкой в ней служил Боречка. Витя вручил его мне, я передал его моему другу Юре.
Кстати, Юрий Рост сегодня здесь.
В этой связи не могу обойти исторический матч. Витя Лошак, Юра, наш одесский друг Дима и я. Играли двое на двое. Причем в баскетбол. После трех часов игры общий счет удалось довести до 2:1. Знатоки баскетбола оценят состояние игроков. Боречка судил объективно — подсуживал в
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!