Лето ночи - Дэн Симмонс

Ножи прочертили красные полоски на бумажных тарелках. Все уже попросили по второй, а некоторые и по третьей порции. Огромная ваза салата опустела, обернутые в фольгу початки кукурузы, жарившиеся на гриле вместе с барбекю, были расхватаны, дядя Генри весело посмеивался и добродушно подшучивал над гостями. За весь вечер он ни разу не снял передника и ловко орудовал длинной вилкой, зажатой в руке.

После обеда мальчикам было предложено на выбор либо по куску домашнего пирога с ревенем, либо по ломтику шоколадного торта, но как ни странно все они предпочли и то и другое, и отправились на верхнюю веранду.

Дядя Генри и тетя Лина годами обустраивали свое жилище, никогда не считая строительство законченным и спокойно переходя к следующему этапу. Дейл отлично помнил невысокий четырех-комнатый каркасный дом, который он впервые увидел, когда приехал из Чикаго на похороны своей прабабушки. Тогда ему было шесть лет. Сейчас на высоком фундаменте покоился огромный кирпичный дом, на первом этаже которого размещались четыре спальни. В тот первый год, когда Стюарты переехали в Элм Хэвен, дядя Генри пристроил гараж. Дейл помнил, как он играл в котловане, когда дядя Генри возводил первые шлакоблочные стены. Теперь гараж был огромным сооружением, рассчитанным на три машины и другие сельскохозяйственные механизмы, и был пристроен к южной стороне дома таким образом, чтобы туда можно было пройти прямо из мастерских в подвале. Над ним, протянувшись также над гостевой комнатой и хозяйской спальней, была сооружена верхняя веранда.

Дети очень любили располагаться тут по вечерам и знали, что рано или поздно взрослые тоже перейдут из патио сюда. Большая как теннисный корт, (нужно заметить, что никто из ребят, за исключением Дейла и Дьюана, не мог похвастаться тем, что видел настоящие корты), расположенная на нескольких уровнях и включающая к тому же разнообразные переходы и ступеньки, веранда открывала вид на дорогу и поля мистера Джонсона. Ее южная сторона выходила на подъездную аллею, плавательный бассейн, устроенный дядей Генри, и лес. Поздней осенью, когда деревья теряли листву, было видно даже кладбище Кэлвери. С восточной стороны располагались амбар и сеновал. Здесь Дейл всегда воображал себя средневековым рыцарем, стоящим на крепостной стене, и обозревал тесноту хлевов, площадок для откорма, кормушек и клеток с цыплятами с таким же видом, с каким маршал обозревает фортификационные укрепления.

На веранде тоже стояли адирондакские стулья – массивные, странно удобные конструкции, сооруженные из деревянных реек, которые каждую зиму появлялись на свет из мастерской дяди Генри – но ребята разумеется предпочитали гамаки. Их здесь было три: два были укреплены на металлических стойках, а один подвешен к деревянным кронштейнам, на которых крепились лампы, освещающие двор в пятнадцати футах под ними. Первыми в гамаках оказывались обычно Лоуренс, Кевин и Майк и, разом в него свалившись, принимались бешено раскачиваться. Матери в страхе отводили глаза, отцы повышали голос, предупреждая об опасности, но поскольку до сих пор никто оттуда еще не сваливался… Правда дядя Генри клялся, что одним летним вечером задремал в гамаке, и когда на следующее утро его разбудил своим кукуреканьем Бен – самый большой петух в курятнике – он, ничего не подозревая, шагнул в сторону ванны, по крайней мере так он подумал, и оказался лежащим на куче пищевых объедков, сваленных в кузове одной из машин.

Ребята толкались, раскачивались в гамаках, болтали и смеялись, напрочь забыв о том, что собирались еще сходить обратно, чтобы немного потрудиться в Пещере Бутлегеров. К тому же уже стемнело. Небо стало темно-синим, на нем появились первые крупные звезды, и стволы деревьев, расположенных к югу от пруда, слились друг с другом и превратились в одно черное пятно. В потемневшем воздухе заскользили светлячки. В пруду и дальше вниз по склону целый хор лягушек завел свои унылые песни. В сарае зашуршала соломинками невидимая ласточка, и далеко в лесу заухала сова.

Наступивший вечер приглушил тоны беседы взрослых до тихого дружелюбного бормотания, и даже голоса детей стали звучать тише, а потом и вовсе стихли. В воздухе повисла тишина, и слышен был только скрип канатов гамаков да ночные звуки за склоном холма. На небе высветились звезды.

Дядя Генри выключил освещение во дворе и не стал включать лампы на террасе. В наступившей темноте Дейл вообразил себя капитаном, стоящим на полуюте пиратского корабля, плывущим под ночным небом тропиков. Ветер тихо шуршал в рядах кукурузы за дорогой, и эти звуки были похожи на шепот волн. Жалко только, что у него нет секстанта. Кожа щек и шеи все еще чувствовала жар дневного солнца, а неутомимые подвиги с лопатой давали себя знать болью в икрах и предплечьях.

– Смотрите-ка, – вдруг тихо сказал Майк. – Спутник летит.

Все ребята резко повернулись в гамаках и посмотрели в ту сторону. За последние полчаса небо заметно потемнело и здесь на ферме, вдали от городских огней, Млечный Путь был легко различим, и стало видно, как что-то двигалось между звездами. Какой-то яркий уголек, двигавшийся слишком быстро и слишком высоко для самолета.

– Возможно, это Эхо, – авторитетным тоном высказал Кевин свое предположение. Именно он рассказал ребятам о гигантском отражающем аэростате, который Соединенные Штаты собирались запустить на орбиту, чтобы направить радиоволны вдоль земной поверхности.

– Не думаю, что Эхо уже запустили, – голос Дьюана звучал как всегда неуверенно. Мальчик говорил так даже тогда, когда был среди присутствующих единственным человеком, который располагал точными фактами. – Насколько я знаю, его собираются запустить в августе.

– Что же это тогда? – спросил Кевин.

Дьюан снял очки и посмотрел на небо.

– Если это спутник, то возможно Тирос. Эхо должен быть гораздо ярче… Он должен быть таким же ярким, как одна из звезд. Мне ужасно не терпится его увидеть.

– Давайте приедем к дяде Генри в августе, – предложил Дейл. – Мы устроим День Эхо-наблюдений и заодно еще раз поищем Пещеру Бутлегеров.

Ответом ему послужил радостный хор голосов. Затем выделился голосок Лоуренса:

– Смотрите! Оно удаляется.

Далеко в вышине умирало сияние спутника. Ребята проводили его взглядами и на мгновение все замолчали.

– Интересно, мы когда-нибудь запустим туда человека? – сказал Майк.

– Русские работают над этим, – из глубины гамака раздался голос Дьюана. Он был единственным из ребят, кто занимал все пространство гамака единолично. Напротив него на перилах сидели Дейл и Харлен.

– Ха… Русские! – огрызнулся Кевин. – Да если захотим, мы их в любой момент умоем.

Темная масса в гамаке Дьюана зашевелилась, когда он поменял положение, упираясь кедами в стену террасы.

– Не знаю. Они весь мир удивили со своим спутником. Помните?

Дейл помнил. Он хорошо помнил, как однажды октябрьским вечером, три года назад, стоял на заднем дворе своего дома. Он только что вынес ведро с мусором и шел обратно, как в дверях появились отец с матерью – по радио как раз объявили, что над ними должен пролетать русский спутник. Лоуренс, в то время сопливый первоклассник, мирно посапывал наверху в своей кроватке. А они втроем долго смотрели поверх почти голых ветвей в небо, провожая взглядами крохотный огонек, двигавшийся между звездами. «Невероятно», прошептал тогда отец Дейла. Мальчик так до сих пор и не знает к чему это относилось: то ли отец считал невероятным, что человечество сделало шаг в космос, то ли невероятным было то, что это сделали русские.