Лето ночи - Дэн Симмонс

Примерно в дюжине шагов позади него послышались чьи-то быстрые шаги и шорох ломаемых стеблей.

Солдат. Бледные руки вытянуты вперед и вверх.

Дьюан крутанулся на месте и метнул в ту сторону тяжелый гаечный ключ. Человек в униформе не сделал даже попытки увернуться. Шляпа слетела с него и раздался глухой отвратительный звук удара о кость.

Но Солдат не пошатнулся и не остановился. Руки его были по-прежнему вытянуты, пальцы скрючены подобно сучьям дерева. Кто-то еще – высокая темная фигура – надвигался на Дьюана справа. Третья бежала в обход, намереваясь отрезать Дьюану путь. В темноте еще что-то двигалось.

Дьюан отстегнул от пояса отвертку и пригнулся, пытаясь спрятаться. Когда рядом с ним что-то зашевелилось он развернулся и отпрыгнул вправо.

Но не достаточно быстро. Змееподобное чудовище вырвалось из земли, царапнуло Дьюана по левой ноге и снова исчезло.

Мальчик покатился по земле, он пытался встать на ноги, несмотря на онемение, сковавшее левую ногу, будто кто-то пропустил по ней электрический ток. Спотыкаясь, держа отвертку, как нож, наготове, он встал, балансируя на правой ноге и посмотрел вниз.

Что-то укусило его за левую ногу. На штанине виднелась дыра размером с кулак и еще большая, с рваными краями, дыра зияла в голени. Дьюан глотнул слюну, поняв, что видит обнаженными собственные мышцы. Лившаяся из раны кровь казалась черной.

Опираясь на другую ногу, Дьюан вытянул из кармана носовой платок и крепко перевязал ногу пониже колена. Об этом он подумает позже.

Мальчик захромал по направлению к темной линии далекого леса. Внезапная возня среди стеблей заставила его свернуть влево, к окружной дороге.

Впереди его поджидали три силуэта. В свете звезд поблескивали их зубы. Самый короткий силуэт – Солдат – двигался вперед так, будто он стоял на катившейся на колесах платформе: держась прямо, едва передвигая ноги, он скользил прямо на Дьюана.

Дьюан не пытался бежать. Когда чьи-то белые пальцы сжали его горло, он наполовину зарычал, наполовину взвыл, опустил голову и ткнул отверткой прямо в обтянутое защитного цвета рубашкой туловище. Отвертка, так же легко, как входит в гнилую дыню нож, вошла в мягкую и дрожащую плоть по самую рукоятку, и он повернул ее.

Дьюан выдохнул и отступил на шаг. Темная фигура продолжала стоять, сжимая обеими руками его предплечье. Дьюан попытался высвободиться, но не смог. Тогда он плашмя ударил по руке лезвием отвертки.

Что-то тяжелое упало ему сзади на шею и он упал, отбиваясь, кровь обильным потоком хлынула на его штаны и рубашку. Очки слетели и упали куда-то далеко. Он потерял оба тапка, его ноги были покрыты глиной, когда он бешено отбивался от сгрудившихся вокруг темных фигур. Что-то длинное и влажное скользнуло по его лицу и тут же зарылось в землю. Он попытался ударить по нему, но понял, что отвертку выбили из его руки. Теперь его тело сжимало и тянуло за руки множество чьих-то пальцев.

Держали его по крайней мере четверо. Костлявая рука давила ему на лицо, вжимая щекой в грязь. Дьюан укусил эту руку и почувствовал, что она похожа на дохлого цыпленка, провалявшегося неделю на солнце. Мальчик сплюнул и почувствовал, как его зубы впились в кость. Но хватка не ослабла. Перед его глазами мелькнуло женское лицо, изъеденное проказой и гниением.

Это всего лишь кошмарный сон, подумал он, точно зная, что это не так. Что-то – на этот раз не змей – глодало его здоровую ногу, рыча как бешеная собака.

Уитт, мысленно взмолился Дьюан, чувствуя как безнадежность захлестывает его подобно потоку воды, Уитт, спаси меня.

Кто-то наклонился над его головой и оперся тяжелым ботинком ему на лицо, заталкивая в грязь. В голову впивались короткие стебли кукурузы. Звуки вокруг него, казалось, шли из горла кота, подавившегося клоком меха.

Еще какой-то звук. Сейчас весь мир рычал и кружился вокруг него. Но даже балансируя на грани сознания и понимая, что теряет разум настолько же от боли и страха, насколько от потери крови, Дьюан узнал этот шум.

Заработал мотор комбайна. Комбайн двигался на него из темноты. Дьюан слышал, как машина вырывает из земли стебли, разрубает их, как лязгают цепи, передавая стебли на валки. Теперь воздух был наполнен не только зловонием разложения, но и запахом свежескошенной травы.

Дьюан пытался подняться на ноги, отбивался, пытался высвободить хоть одну руку, чтобы вцепиться в нависшие над ним силуэты и давившую на него тяжесть. Ботинок еще сильнее надавил на его лицо, втаптывая его в грязь. Мальчик услышал как хрустнула скула, но продолжал с бешеной силой бороться, пытаясь высвободиться и встать на ноги.

Рядом что-то зашевелилось, стена зловония нахлынула на него, мелькнули звезды, и шум и масса комбайна заполнила целый мир.

На долю секунды, когда ботинок отпустил его висок, Дьюан приподнял голову. Что-то разрывало ему ноги, неумолимая сила подняла его и перевернула, потащила в водоворот, приближение которого он чувствовал каждой клеточкой своего тела, но в эту долю секунды, в это кратчайшее из мгновений, что он был свободен и мог видеть звезды, он поднял лицо к ним и не опустил даже тогда, когда тьма надвинулась и поглотила его.

В Элм Хэвене Майк О'Рурк заснул прямо в бабушкиной комнате, сидя на стуле около окна. Бейсбольная рукавица лежала у него на коленях. Внезапно какой-то шум разбудил его.

В южной стороне города Джим Харлен проснулся от ночного кошмара и сел, уставившись в окно. В комнате было темно. Рука болела в самой кости, и во рту был ужасный привкус. Он понял, что проснулся от отдаленного, но мощного звука.

Кевин Грумбахер крепко спал, когда что-то вдруг заставило его вскочить в постели, и он сел, задыхаясь в стерильной чистоте своей спальни. Какой-то звук разбудил его. Кевин прислушался, но ничего не услышал, кроме ровного гудения кондиционера, засасывающего воздух в вентиляционное отверстие. Затем оно пришло снова. И снова.

Дейл проснулся в страхе, точно таком же, как бывало, когда ему снилось, что он падает. Сердце билось так будто произошло что-то ужасное. Он заморгал, уставясь на ночник. В кровати рядом послышалось какое-то шевеление и теплые пальцы Лоуренса ухватили брата за рукав пижамы. Он спрашивал Дейла, что случилось.

Дейл откинул одеяло и сел, не понимая, что могло разбудить его.

Затем это пришло опять. Ужасный звук, такой глубокий, что он эхом отдавался в самых глубинах мозга. Дейл посмотрел на брата и увидел, что тот заткнул уши и смотрит на него с ужасом.

Значит он тоже слышал это.

Затем опять. Колокол… Громкий, глубокий, более сильный, чем удары колокола на церкви в Элм Хэвене. Разбудил Дейла первый удар. Второй эхом прокатился во влажном мраке. Третий заставил мальчика отшатнуться, зажать уши и нырнуть в кровать, как будто от этого можно было спрятаться. Он ожидал, что сейчас в комнату прибегут мать с отцом, раздадутся крики соседей, но кругом стояла тишина. Не было никаких звуков, кроме ударов колокола, и никто, кроме его брата, не слышал их.