Мой ребенок Тигра - Евгения Мэйз

— Чтобы сделать сюрприз.

Оля даже бровь приподняла.

— У тебя получилось — пришел не за полночь, а чуть позже десяти.

Она вела себя, как сварливая жена и ничего не могла поделать с этим. Зачем надо было звонить, когда знает, что Макар уже спит?

— Ты ждала кого-то другого?

Тигран наконец сорвался с места, прошел к детской, заглянул в нее, сказав тихое: «спи!», а потом, закрыв дверь, подошел к ней, взяв в плен своего тела. Вздумай ей высвободиться, то пришлось бы продираться между ним и стеной.

— Любовника, — ответила Багдасарова, прямо посмотрев ему в лицо.

Она начала догадываться откуда растут ноги у этого раннего визита.

— Своего страшного соседа?

Оля прикусила губу, чтобы не улыбнуться во весь рот и не сказать что-нибудь в адрес Ирины Александровны. Что за женщину подкинула ей в знакомые тетка-судьба? Язык без костей, длинный нос, сваха — и это не полный список претензий.

— Рассказали уже тебе!

Тигран кивнул, глядя на нее без признаков улыбки на лице, но Оля знала, что пик напряжения уже прошел. Откуда? Его пальцы совсем невесомо и едва ощутимо гладили ее по бедру. Она бы не почувствовала это, но шелк и атлас всегда очень хорошо передавали прикосновения. Ее халатик был именно из этих материалов.

— Мы с ним расстались, — ответила Оля в очередной раз ловя себя на мысли, что рассматривает и не может наглядеться на него. — Теперь я встречаюсь с другим.

Лаконичный и мрачный наряд как-то подчеркивал его мужественность. Но может Ольга просто любила сочетание кожи и джинсы? А еще рослых и жарких мужчин, не обременяющих себя тем, чтобы застегиваться даже в самые холодное время года? А может потому она не могла отвести от него глаз, потому что он вдруг решил побриться?

— С кем же?

Он обнял и даже больше — прижал к себе, стоило Оле первой дотронуться до него: забраться пальцами под темно-графитовую футболку, провести пальцами по животу, то и дело натыкаясь мышцам пресса, отпустить руки и завести их ему за спину, чтобы тут же прочертить по ней до самых лопаток.

— Он смотритель в зоопарке, — сообщила она, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая совершенно умопомрачительный запах мужчины. — Присматривает за какими-то мелкими хищниками.

Он хмыкнул в ответ на это, но продолжил, как и ожидалось во все той же предельно серьезной манере.

— С соседом придется что-то делать.

— А со смотрителем?

— Зоопарк — муниципальный, позабочусь о том, чтобы его уволили к чертям собачьим.

Хамиев подхватил ее под бедра, приподнимая над полом и таким простым способом заставляя обвить себя ногами.

— Только не ревнуй, — попросила его улыбающаяся Ольга, прикасаясь к его губам своими. — Они тебе вовсе не соперники.

Только теперь улыбка осветила его темные глаза.

— Я не ревную, укротительница, а ужасно соскучился по тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он не говорил ей таких слов прежде, также как давно не целовал так как в этот раз — терпеливо, нежно, томительно и все-таки удивительно. Его выдержка уже в который раз поразила Олю. Тот Тигран, с которым она познакомилась когда-то был похож и не похож на себя теперешнего. Временами это осознание заставляло сердиться ее.

— Но приехал после звонка тети Иры?

Она задала этот вопрос спустя какое-то время. Беседа у порога была прервана. Мужчина, который изумлял и ошарашивал ее с самого первого дня их знакомства своей то сдержанностью, то ее отсутствием все-таки унес ее в спальню, поставил на кровать, скинул куртку, бросив ее в стоящее у шкафа кресло, а потом потянул за поясок ее халата, заставляя его раскрыться, провел по плечам, вынуждая его соскользнуть с ее плеч и, как-то судорожно вздохнув, выругался.

— Я ехал к тебе, когда мне позвонила Ирина Александровна, — ответил Хамиев, закинув подушку себе за спину.

Оля не поняла всей той «тарабарщины», пронесенной сквозь зубы, но была уверена, что это какая-то замысловатая брань. Она помнила, как он смотрел на нее, медленно поднимая взгляд от ног к лицу, откликнулся на ее поцелуй, словно они не виделись вечность, а потом…

— Стала говорить, что была лучшего мнения обо мне, — Тигран, вновь и вновь разглядывающий ее, потянулся к ее груди и вздернул еще не остывший сосок. — Наговорила столько всего, что мне пришлось заехать к ней, чтобы разобраться во всем на месте.

Багдасарова сидящая у него на коленях придвинулась к нему еще ближе, чтобы ответить на его дразнящее прикосновение. Они все еще были единым целым, и она знала, что рано или поздно продолжат это приносящее удовольствие занятие.

Нет! Это нельзя было назвать только удовольствием — это была сладкая истома, заставляющая ее гореть, рассыпаться на миллиарды дрожащих, наполненных светом частиц и собираться заново.

— Даже заехать? Что она сказала тебе?

Он не сразу ответил ей, пронзив ее задумчивым взглядом.

— Ответ таится в кармане куртки.

Он заинтриговал ее. Она сделала движение встать, но Хамиев удержал ее на себе, придвинув к себе за бедра в резком и требовательном жесте, а когда они оказались в каких-то считанных миллиметрах друг от друга сказал:

— Прежде чем пойдешь за ним, хочу сказать тебе, что ты ошиблась в части сделанных выводов.

— Каких?

Он удивил ее и уже в который раз. Было что-то в его жесте такое, что выглядело так как будто он делал это напоследок.

— Ты ошиблась в Ратникове, — сказал Тигран, запуская пальцы ей в волосы и пропуская пряди между пальцев, чертя костяшками промеж ее лопаток. — Он не знал ничего о сыне, просто спросил у тебя, желая удостовериться в том, что ты тверда в своем намерении усыновить ребенка, родители которого могли оказаться наркоманами, алкашами или дегенератами.

Оля поняла, что «выдохнула». Было трудно думать о человеке, который помог ей в плохом ключе, но чем больше Тигран рассказывал о себе во все последующие встречи, тем больше Оля думала о том, что все могло быть так. Фокус с подменой людей потряс ее воображение и выглядел так, словно они вдруг оказались на грани фантастики.