Нажмите кнопку - Ричард Матесон

– Ну, в общем.

– А я вместе с семьей решил сбежать на природу, – заявил Коултер. – К черту эти дурацкие фейерверки. Набьемся в старенький фургончик и уедем отсюда до самого конца праздников.

– Уедете, – повторил Дэвид.

– Именно так, – подтвердил Коултер. – И чем дальше, тем лучше.

Это началось само собой. «Нет, только не сейчас, – подумал Дэвид и оттолкнул это назад, в темноту.

Тем временем Колутер продолжал что-то говорить:

–. ламном бизнесе?

– Извини, что? – переспросил Дэвид.

– Я говорю: как там идут дела в твоем рекламном бизнесе?

Дэвид откашлялся:

– Ах да, все хорошо.

Он все время забывал, что именно наврал Коултеру про свою работу.

Когда подошел поезд, Дэвид сел в вагон для некурящих. Коултер в пути курил сигару, и Дэвиду не хотелось сидеть рядом с ним. Только не сегодня.

Всю дорогу до города Дэвид смотрел в окно. По большей части он видел лишь шоссе и транспорт на нем. Но когда поезд загрохотал по мосту, ему удалось взглянуть на гладкую зеркальную поверхность озера. В другой раз он запрокинул голову и посмотрел на солнце.

Он уже собирался зайти в лифт, но вдруг остановился.

– Вверх? – Мужчина в темно-бордовой униформе равнодушно взглянул на него. – Вверх? – повторил мужчина и, не дождавшись ответа, закрыл раздвижную дверь.

Дэвид стоял неподвижно. Вокруг него уже начал собираться народ. Наконец он развернулся и, протиснувшись сквозь толпу, выбрался через турникет наружу. Тут же навалилась июльская духота. Дэвид шел по тротуару как во сне. На следующем углу свернул в бар.

Внутри его встретили прохлада и полумрак. Посетителей не было, даже бармен куда-то пропал. Дэвид опустился на диван и снял шляпу. Затем откинулся назад и прикрыл глаза.

Он просто не мог этого сделать. Не мог зайти в свой кабинет. Неважно, что скажет потом Джин. Не важно, что скажут остальные. Он сжал край стола с такой силой, что пальцы побелели. Нет, он просто не в состоянии.

– Чем могу вам помочь? – услышал Дэвид чей-то голос и открыл глаза.

Рядом с диваном стоял бармен и смотрел на него.

– Э-э. да. Пиво, пожалуйста.

Он терпеть не мог пива, но понимал, что должен хоть что-нибудь заказать ради возможности спокойно посидеть в прохладе и тишине. Пиво он пить не собирался.

Бармен принес кружку, и Дэвид расплатился. Затем, когда бармен ушел, он принялся крутить кружку по поверхности стола. И тут это началось опять. Тяжело вздохнув, Дэвид оттолкнул это. «Нет!» – с яростью сказал он.

Немного погодя он встал и вышел из бара. Было начало одиннадцатого. Но время не имело значения. Все знали, что он постоянно опаздывает. Все знали, что он пытался избавиться от этого, но безуспешно.

Его кабинет находился в самом конце коридора – маленькая кабинка с ковриком, диваном и письменным столом, на котором лежали карандаши и бумага. Это все, что было нужно. Однажды Дэвиду предложили секретаря, но чего хорошего, если кто-то будет сидеть за дверью и прислушиваться к его крикам?

Никто не видел, как он зашел в кабинет, – у него был отдельный вход. Заперев за собой дверь, Дэвид снял пиджак и положил поперек стола. В кабинете было душно, и он решил открыть окно.

Далеко внизу виднелся город. Дэвид постоял немного, наблюдая за людской суетой. «Сколько из них?» – подумал он.

Тяжело вздохнув, Дэвид отвернулся от окна. Вот он и на месте. Не было никакого смысла оттягивать неизбежное. Он обязан это сделать. Лучше уж покончить со всем быстрее и сбежать отсюда.

Он задернул шторы, подошел к дивану и лег. Взбил подушку, затем потянулся и замер. Руки и ноги почти мгновенно онемели.

Это началось.

Теперь он не стал это останавливать. Оно просачивалось в его мозг, как тающий лед. Врывалось как зимний ветер. Кружилось призрачным вихрем. Оно наваливалось и заливало его, поднимаясь и расширяясь, пока не заполнило весь его разум. Тело одеревенело, он начал задыхаться, грудь вздрагивала при каждом вдохе, сердце билось с отчаянной силой. Скрюченные пальцы, словно белые когти, царапали обивку дивана. Он вздрагивал, стонал и корчился. В конце концов он закричал. И кричал очень долго.

Когда все закончилось, Дэвид лежал на диване, обмякший и неподвижный, с остекленевшими глазами. Набравшись сил, он поднял руку и посмотрел на свои часы. Было почти два.

Встать удалось с трудом. Ноги словно налились свинцом, но Дэвид сумел доковылять до стола и сел за него.

Он начал что-то писать на листке бумаги, а потом, дописав до конца, положил голову на стол и провалился в забытье.

Очнувшись, он отнес листок начальнику. Тот просмотрел написанное и удовлетворенно кивнул:

– Четыреста восемьдесят шесть, да? Вы уверены?

– Уверен, – тихо ответил Дэвид. – Я ведь видел каждого из них.

Он не стал добавлять, что среди них был и Коултер со всей своей семьей.

– Хорошо, – сказал начальник. – Давайте посмотрим: четыреста пятьдесят два – в дорожно-транспортных происшествиях, восемнадцать – во время купания, семеро – от солнечного удара, трое – из-за фейерверков и еще шестеро – по другим причинам.

«Например, одна девочка обгорела, – подумал Дэвид. – Один младенец съел муравьиную отраву. Одну женщину ударило током, а еще один мужчина умер от укуса змеи».

– Ну что ж, давайте остановимся. э-э, на четырехстах пятидесяти, – решил начальник. – Это всегда впечатляет, когда погибает больше, чем мы предсказывали.

– Конечно, – согласился Дэвид.

Этот материал появился на первых полосах всех вечерних газет. Когда Дэвид ехал домой, какой-то пассажир сказал своему соседу:

– Кто бы мне объяснил, как они это узнают?

Дэвид поднялся и отошел в дальний конец вагона. Там он и простоял до своей станции, слушая стук колес и думая о Дне труда.

Однажды ранней осенью 18… года госпожа Алексис Герия проснулась с ощущением полной апатии. Больше минуты она неподвижно пролежала на спине, уставившись темными глазами в потолок. Какой обессиленной она себя чувствовала! Казалось, ноги налились свинцом. Может быть, она заболела? Петре непременно должен осмотреть ее.

Слабо вздохнув, она приподнялась на локте, и ночная сорочка с легким шорохом соскользнула с плеч. Как это она сумела развязаться? Госпожа Герия удивленно осмотрела себя.

И внезапно вскрикнула.

Доктор Петре Герия, сидя в столовой за утренней газетой, вздрогнул от неожиданности. Он тут же отодвинул стул, бросил на стол салфетку и выскочил в коридор. Промчавшись по широкому ковру к лестнице, он начал подниматься, перепрыгивая через ступеньки.