Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

– Тем более Орлову, – закончил Булгаков мрачно. – Ясно. Но почему ты оставляешь все это безнаказанным? Сначала Орлов. Теперь Кортес. Уж Мигелю-то я бы морду начистил – почему нет?

– Я не хочу ничего этого… – дрожа, прошептала она. – Я не хочу, чтобы друзья дрались из-за меня и становились врагами! Я не хочу быть причиной раздоров и мишенью для проклятий. Я хочу покоя.

– Я тоже хочу, чтобы ты жила в покое, – Булгакову остро хотелось взять ее за руку, но он опасался очередной вспышки ее гнева. – Но, Катрин, ты в опасности…

– Ты все твердишь про нее, – она подняла на него заплаканные глаза, – но эта опасность для меня пока более призрачна, чем реальные люди, которые меня окружают.

Булгаков разозлился:

– Будь на моем месте психиатр, то он бы тебе сказал, что ты превратилась в неврастеничку со времени убийства этой… Полины.

– Ты не психиатр, – зло оборвала его Катрин. Упоминание о Полине резануло ее по сердцу.

– Я хирург, – кивнул Булгаков, – и у меня жесткие методы. И вот мое мнение – убили Полину потому, что не смогли убить тебя. Убили Олечку, потому что твое время еще не пришло. Ты сама это знаешь, только боишься признаться даже самой себе. И эта тварь, кто бы он ни был, рано или поздно придет за тобой. И это не только мое мнение.

– И какой идиот додумался до такого абсурда?

– Капитан Глинский не идиот, – уронил Сергей. – Он определенно свое дело знает.

– Ты хочешь сказать, он проникся к тебе настолько, что посвятил в служебные тайны?

– Почти так. Он хороший парень. Правильный. Свой.

– И что же он еще тебе сказал?

– Посоветовал присмотреть за тобой, – пояснил он, поймав ее удивленный взгляд. – Но ты же никого не подпускаешь. Ты как дикий зверь, загнанный в угол. Смотреть на тебя больно.

– Не смотри, – раздраженно произнесла Катрин.

– Стараюсь, – невесело усмехнулся Булгаков, – по мере возможности. Что мне оставалось? Вот и купил эту штуку.

– Потому что этот капитан попросил тебя присмотреть за мной? – прищурилась Катрин.

– Конечно, – соврал Булгаков. – Сам бы я не сунулся к тебе со своей заботой.

Катрин вдруг стало обидно – чуть ли не до слез. Ей льстило его внимание, а оказывается – он всего лишь выполнял рекомендации какого-то капитана!

– Ну, пора, – сказал Сергей, посмотрев на часы, – меня Алена ждет.

Катрин казалась окончательно сбитой с толку. Она в замешательстве хлопала ресницами.

– Алена?! – переспросила она. – Ах да, та девочка! Она милая. Она санитарка, кажется, у вас в отделении?

«Ну и стерва! – мелькнуло в голове Булгакова. – Ничего себе!»

– Медсестра, – спокойно произнес он. Тут его будто что-то подтолкнуло. – Я тебе не говорил, что собираюсь жениться на ней?

Он старался смотреть в сторону, когда произносил эти слова, а зря. Буря чувств, достойная того, чтобы на нее взглянуть, промелькнула на лице Катрин. Удивление, разочарование, ревность, гнев… Катрин была потрясена.

– Вот как? – она поджала губы. – Что за срочность? Зачем тебе это нужно?

– Нужно, – твердо ответил Сергей. – Она беременна. Пойдем, я отвезу тебя домой…

Да пропади она пропадом, эта чертова баба! Слава богу, ума хватило не объясняться ей в любви, а то бы получил град оскорблений! То ли дело Алена – домашняя, теплая, рыжая… беременная… Он с неожиданной нежностью подумал о девушке, ждущей его дома. Он женится на ней, и у них будет ребенок. И ему не придется маяться сознанием того, что его не любят, что им пренебрегают. У него будет милая любящая жена, и он выбросит эту темноволосую стерву из головы, чего бы ему это не стоило!

Они поженились спустя две недели после того, как Булгаков встретился с Катрин и узнал о беременности Алены. Все формальности были улажены с помощью конверта, врученного Сергеем заведующей загсом. В свидетели позвали Антона и Анну, по обыкновению не задававших лишних вопросов. Когда Сергей изложил им свою просьбу, они лишь переглянулись, Ланской одобрительно хлопнул его по плечу, а Анна коротко кивнула. Он мог только догадываться, что оставшись наедине, пара не могла не обсудить это событие.

– Мне всегда казалось, – задумчиво произнесла Анна, – что Сержу нравится Катрин.

– Все так и есть, – подтвердил Антон. – Слово «нравится» даже слабовато…

– Он женится ей назло? – предположила она.

– Нет. Это было б безумием.

– Почему? – спросила Анна. – Все равно – Катрин ему не получить никогда.

– Зря ты так уверена, – ответ Ланского оказался неожиданным.

– Это еще почему? Не думаю, что в ее отношении к Орлову произошли какие-то радикальные перемены. Наверняка она снова простила его, ну или простит очень скоро. Так всегда было и так всегда будет…

– Однажды ей это надоест, – заявил Антон. – И тогда она увидит рядом с собой человека, который на многое готов ради нее.

Анна недоверчиво смотрела на него. В какой-то момент она хотела возразить, но промолчала, чтобы позволить ему закончить мысль.

– Ей уже это надоело, – продолжал он, – но она слишком к нему привыкла.

– Тогда Катрин может опоздать. Хотя не упускай из виду – мало, чтобы она разлюбила Орлова. Надо, чтоб она полюбила Сержа, а одно вовсе не вытекает из другого.

– Согласен. И не вижу причины не быть свидетелями на его свадьбе, – подытожил Ланской…

После регистрации они поехали в небольшой ресторан, дабы отпраздновать это событие. Алена тайком любовалась обручальным кольцом с маленьким изумрудом, подаренным ей Сергеем. Им достался столик прямо под кондиционером, и они с наслаждением вдохнули прохладный воздух, остывая от смертельной жары. Особенно тяжко приходилось беременной Алене – ее постоянно тошнило, и в загсе она то и дело убегала в дамскую комнату. Анна шла за ней и прикладывала к Алениному лбу смоченный в холодной воде платок, пока та приходила в себя после очередного приступа дурноты. К счастью, к вечеру тошнота прекратилась, и они решили не отменять праздничного ужина. Скромный джаз исполнял американские блюзы, и Сергей пригласил танцевать молодую жену. Алена подумала, что танцуют они вместе всего-навсего второй раз.

– Я люблю тебя, Сережа, – прошептала она.

– Я знаю, – откликнулся он, – я никогда не женился бы на тебе, если б не был уверен в этом.

– Я сделаю все, милый, чтобы ты полюбил меня тоже, – произнесла она.

– Что ты хочешь сказать? – изумился он.

– Что ты не любишь меня так, как я тебя, – твердо сказала она.

– С чего ты взяла? – удивился он.

Алена подняла голову и прямо спросила: