Княгиня Ольга. Пламенеющий миф - Елизавета Дворецкая

Ольге не оставалось другого выхода, кроме как поискать нужное в другом месте. И вот здесь мы приступам к той области, где Большой Миф отверг реальные факты, хотя раньше, наоборот, занимался «прибавлениями» к жизнеописанию Ольги.

Немецкие анналы гласят:

960 г. К королю Оттону пришли послы от русского народа и умоляли его отправить к ним кого-нибудь из его епископов, который открыл бы им путь истины; они заявили, что хотят отойти от языческих обрядов и принять христианскую религию. Тот согласился с их просьбой и отправил к ним благоверного епископа Адальберта. Но они солгали во всем, как доказал впоследствии исход дела, ибо названный епископ едва избежал смертельной опасности от их коварства[90].

Вот так выглядит краткий рассказ об этом событии, за которым стоят весьма драматичные происшествия. Но к ним мы перейдем позже, а сначала расскажем, как упорно Миф пытается эту информацию отвергнуть.

В древнерусских источниках нет упоминаний об этом посольстве – ни в летописях, ни в Житии. Миф о равноапостольной русской святой решительно отвергал саму возможность того, что она пыталась «получить христианство» не в Византии, Втором Риме, на духовном наследстве которой построена наша православная культура, а, о ужас, на растленном Западе (причем именно в этот период папский престол был растленным в самом прямом смысле, погрязая в откровенном разврате). До официального разделения церквей на восточную православную и западную католическую оставалось еще почти сто лет, но ко времени Ольги уже не менее ста лет накапливались противоречия между ними: имелись принципиальные расхождения по богословской части, обвинения в ереси, взаимные анафемы и так далее. Новообращенной христианке было трудно разобраться в корнях этого расхождения, но уж наверное, за время пребывания в Царьграде патриарх Полиевкт ей объяснил, что только у нас – мужи священные и богоносные, а у них там – мужи нечестивые и мерзкие, из мрака вынырнувшие, ибо они – порождение края западного[91].

В наши задачи не входит разбор этих предметов, но очевидно, что в глазах Мифа обращение за духовной помощью к католикам для равноапостольной Ольги было бы куда худшим грехом, чем сожжение живых людей в бане или закапывание их в землю. Оберегая ее священный образ от позора и поношения, Миф в его древнем изводе этот факт просто извергнул. Он всплывает, только если от популярных жизнеописаний, основанных на летописи, перейти к научным данным о древнерусской дипломатии.

Впрочем, современный вариант жития это грехом не считает и уверяет, что для Ольги разница в тонкостях восточной и западной церкви значения не имела.

Отрицать реальность того, что к королю Оттону в 959 году прибыло посольство с Руси, попросило епископа и пару лет спустя получило его, нет смысла: об этом пишет три варианта немецких анналов, еще несколько источников и хроника «Продолжатель Регинона» (о ней мы поговорим подробно). Факт этот признан и наукой, и даже художественной литературой. Но всемогущий Миф и не подумал сдаться: не отрицая самого посольства, он либо отрицает причастность к нему Ольги, либо придает ему вид откровенного фарса.

Возьмем повесть Веры Пановой «Сказание об Ольге».

«– А что чести нам маловато, – сказал Асмуд, – может, и наши люди в том не без вины. Вот, сказывали мне, посылал к нам тот же Оттон монаха Адальберта из города Трира. С проповедниками, с дарами. Ну, у нас им известно что сделали: дары отняли, проповедников перебили. Сам Адальберт еле ноги унес, сказавши: «Время спасения еще не наступило для сего народа». А что человек не малый, видать из того, что после этого посольства назначил его Оттон архиепископом Магдебургским.

– Зря дали уйти Адальберту, – сказал Свенельд. – Можно было выкуп взять у Оттона».

По-своему отличный отрывок. В нем, правда, сильно искажены хронология и даже взаимосвязь событий. В повести этот разговор происходит еще перед поездкой Ольги в Царьград (в 957 году), в ходе обсуждения, где искать невесту для подрастающего Святослава: дескать, внука Рюрикова достойна только Константинова дочь, рожденная в багрянице. В то время как на самом деле Адальберт – рукоположенный епископ, а не простой монах, – прибыл на Русь в 961 году – не только после Ольгиной поездки, но и вследствие ее. Но Вера Панова полностью исключает это событие из политики Ольги: Оттон посылал «монаха» как бы сам, без просьб от русских князей, ввиду чего Адальберт оказался совершенно беззащитен. И с ним на Руси поступили, как с неосторожным прохожим, зашедшим ночью в криминальный район: избили, ограбили и только потому в заложники не взяли, что не догадались вовремя. И упоминается назначение его архиепископом Магдебургским, которое на самом деле состоялось только в 968 году. А новость-то незначительная: так, к слову пришлось…

В романе Владислава Бахревского «Ярополк» [92] история Адальбертовой миссии изложена еще веселее. Прошу прощения за длинные цитаты, но оно стоит подробного изложения.

Итак, Ольге шестьдесят, а Святославу вот-вот исполнится двадцать один год и он станет совершеннолетним, после чего престол официально перейдет к нему. Ольга – очень богомольная «старица», которую автор постоянно называет «вещей»; она настойчиво учит внуков молиться, но при этом способна на откровенные подлости (мы уже рассказывали, как она заключила тайный договор с хазарами, позволив им совершить набег на русские земли и увести в полон тысячу синеоких дев). Перед ней предстают «великие послы императора Священной Римской империи Оттона» (анахронизм, император он только с 962 года, его коронация состоялась после миссии Адальберта). Епископ произносит речь, где упоминает, что «По желанию вашего величества для обращения Руси к Христу император Оттон прислал меня, епископа, а со мною пресвитеров и монахов для крещения народа, для научения службам и молениям». Далее:

«А княгиня не знала, что и делать! Послов императору Оттону она отправляла! Крестить Русь, когда остались считанные дни до совершеннолетия князя Святослава, для которого бог – меч, предприятие смертельно опасное».

И вещая старица находит остроумный выход.

«– Господи! Такая духота! Слуги, отворите окна! Ваше преосвященство, запамятовала, совсем запамятовала, кто посольство справлял у брата моего, у государя преславного Оттона?

Епископ смешался, оглянулся на своих. Ему подсказали, он повторил:

– Досточтимые витязи Простен, Шихберн, Шибрид…

– Простен! – воскликнула великая княгиня, будто вспомнила. – Шихберн… Варяги.

Варяги взяли моду ради даров являться к государям, исповедующим Христа, с просьбами окрестить. Иные крещены уже по многу раз… Теперь вот что удумали. В послы себя произвели. Всё Шихберн, его затея! Морда-то ведь лисья. Оттон ревностный раб Божий. Крестить варваров почитает за призвание, данное ему свыше… Немалые дары, должно быть, выманили. Шибрида Ольга не помнила. А Шихберн и Простен ходили еще с Игорем на греков. У Простена лицо из гранита тесано. Величавый муж. Шихберн – великан с глазами младенца… Таким верят.