Крымский излом - Александр Харников

- Мой фюрер, мы пытались массированным бомбовым ударом разгромить или, на худой конец, ослабить эту эскадру. У входа в Босфор разыгралось настоящее сражение, в котором наши бомбардировщики понесли большие потери. Им удалось потопить и повредить несколько кораблей большевистской эскадры.

- Геринг, вы лжёте! – выкрикнул Гитлер, и "душка Геринг" сжался как от удара, – У меня несколько другие сведения!

Гитлер выразительно посмотрел на Гейдриха.

– По информации, полученной из достоверных источников, были уничтожены все бомбардировщики, вылетевшие на перехват русской эскадры к Босфору. А все корабли этой чертовой эскадры, не получив ни малейших повреждений, преспокойно вернулись в Севастополь.

– Вот так, Геринг! Я хочу спросить у вас – зачем вы меня обманываете?! Вижу, что охота за шедеврами живописи для вашего замка в Каринхалле, для вас важнее, чем руководство люфтваффе. Может, тогда лучше вам, Герман, отдать свой маршальский жезл более достойному, а самому удалится на покой?

Геринг покраснел, как помидор, и машинально спрятал свой жезл, усыпанный бриллиантами, за спину. Когда к нему вернулся дар речи, он хриплым голосом заявил Гитлеру:

– Мой фюрер, я готов отправится рядовым в окопы на Восточный фронт, чтобы кровью смыть свою вину перед Рейхом! Дайте только команду!

Гитлер вяло махнул рукой, и стал выцеливать среди присутствующих новую жертву. Следующую порцию своего гнева он обрушил на Редера.

– Ну, а вы, господин адмирал, что скажите в своё оправдание? Почему ваши корабли так ничего и не сумели сделать этой русской эскадре?

Редер одернул китель, и, стараясь сохранить на лице достоинство, ответил:

– Мой фюрер, на Чёрном море у нас нет флота. Всё, что мы можем противопоставить там русским – это несколько катеров, которые не в состоянии бороться даже с вражескими тральщиками, не говоря уж о более крупных кораблях. Через Босфор по устной договорённости с турками из Средиземного моря прошла одна подводная лодка Кригсмарине. Но она была почти сразу же уничтожена, как сообщили турецкие наблюдатели, торпедой, сброшенной с геликоптера. Эти летательные аппараты базируются на некоторых кораблях вражеской эскадры.

Гитлер прекратил бегать по залу, и остановился рядом с начальником Абвера, адмиралом Канарисом. Елейным голоском фюрер спросил у адмирала:

– Ну, а каковы ваши успехи, господин адмирал? Если мне память не изменяет, несколько дней назад вы обещали мне разузнать всё о таинственном русском соединении и о технике, которой оно вооружено. Что вам удалось узнать?

- Мой фюрер, – Канарис усилием воли старался сохранить спокойствие, – моим сотрудникам удалось узнать кое-что об эскадре и о спецбригаде Ставки, которая причинила так много неприятностей нашей 11-й армии в Крыму. Удалось выяснить, что эскадра, в составе которой есть авианосец необычной конструкции, состоит из десятка кораблей, которые несут на своих стеньгах андреевские флаги Российской империи...

- Что вы сказали, Канарис?! – воскликнул изумлённый Гитлер. – Вашим агентам можно доверять? Может, им со страху померещились эти флаги?

- Нет, мой фюрер, не померещились. Это подтверждают, как минимум, дюжина незнакомых друг с другом агентов, которые работают в Крыму, Румынии, Болгарии и Турции. Все они слово в слово повторяют одно и то же. Причём корабли под флагом Российской империи преспокойно ходят в одном строю с кораблями большевистского Черноморского флота.

- Бред какой-то, – фюрер был обескуражен. – Я отказываюсь что-либо понимать...

- Мой фюрер, скажу больше, – продолжал Канарис. – Офицеры – да-да, именно офицеры. Именно так себя именуют командиры на этих странных кораблях. Так вот, они носят погоны...

Фюрер обвёл невидящим взглядом зал, потом снова уставился на Канариса, продолжавшего бесстрастным голосом свой доклад.

– Мой фюрер, такие же удивительные части обнаружены в составе русских войск в Крыму. Они тоже носят погоны, по своему поведению резко отличаются от обычных частей Красной армии и вооружены необычной военной техникой. По нашим данным, это соединение сейчас сосредоточено в районе станции Армянск. К сожалению, нам не удалось узнать никаких подробностей об их численности и вооружении. Известно только то, что это соединение морского десанта, которое приписано к четырём большим десантным кораблям под андреевскими флагами, которые базируются в настоящее время на Севастополь.

- Достаточно, Канарис, – устало произнёс Гитлер. – Авианосец, морской десант из царских офицеров... Господа, вы узнаёте знакомый портрет? Сдаётся мне, что это проделки американских плутократов, которые вооружили этот русский легион и вдобавок подкупили Турцию, чтобы она тайком пропустила эти корабли в Чёрное море.

Он махнул рукой.

– Оставьте мне все данные об этих частях и эскадре. Я должен подумать об этом новом факторе в войне. Возможно, появление его изменит дальнейшее течение боевых действий на Восточном фронте.

- Тодт, сейчас, после разгрома нефтепромыслов в Плоешти, особенно остро перед нами встанет вопрос о снабжении войск горючим. Расскажите, насколько сильно скажется нехватка горючего на боеспособности наших войск.

Рейхсминистр вооружения Фриц Тодт, достав из папки листок с колонками цифр, с видом профессора, читающего лекцию студентам, начал свой доклад.

- К началу Восточной компании Германия имела запас 8 миллионов тонн горюче-смазочных материалов. Это без учета трофейного горючего, захваченного в Греции и Югославии. Какое-то количество бензина и дизельного топлива было обнаружено нами на складах Красной Армии после 22 июня 1941 года.

Но кампания в России затянулась, и уже к осени 1941 года стала сказываться нехватка горючего. Причин для этого было много, одна из них – бездорожье. Бензовозы застревали в русской грязи, и порой горючее приходилось доставлять в передовые части даже на танках. В настоящее время на фронт поступает лишь одна шестая необходимого для нормального ведения боевых действий горючего.

Чем грозит нам потеря нефти из Румынии? Во-первых, мы лишились значительного количества натурального горючего, которое будет трудно заменить синтетическим, произведенным из угля. Нефть добывается в самой Германии – в районе Ханигсена и Ольхейма. Там её начали добывать ещё в XIX веке. Но добыча незначительна – всего 200 тысяч тонн в год. Какое-то количество нефти добывается в Австрии, Венгрии и Закарпатье. Но это – капля в море по сравнению с потерянными нефтяными источниками в Румынии.

Конечно, частично мы восполним нехватку горючего синтетическим бензином, который изготовляем из угля. Нам повезло в том, что по инициативе рейхсфюрера ещё до войны мы начали строить заводы по производству синтетического горючего. В 1941 году мы изготовили 4 миллиона тонн ГСМ. Люфтваффе, например, обеспечивает синтетическим горючим 84% своих потребностей в нём.

Как мы сможем компенсировать потерю румынских источников нефти?

Во-первых, необходимо резко ускорить строительство новых заводов по производству синтетического горючего. Во-вторых, надо начать экономию ГСМ. На автомобили надо будет установить газогенераторы. Больше использовать гужевой транспорт. Словом, по максимуму сократить потребление горючего в тылу для того, чтобы в нём не нуждалась боевая техника на фронте.