Дни - Джеймс Лавгроув

Теперь она берет оставшиеся два куска провода и с их помощью присоединяет батарейку к ударному молоточку и ножке колокольчика.

Бомба готова. Начался отсчет последних минут ее, мисс Дэллоуэй, жизни.

– Оскар?

Появляется Оскар.

– Да, мисс Дэллоуэй?

Не в силах противиться желанию обнять его, она обвивает его плечи руками. Оскар, вначале ошеломленный, быстро уступает безотчетному стремлению ответить на этот жест нежностью и своей здоровой рукой обнимает начальницу отдела за тонкую талию. Мисс Дэллоуэй прижимает его пухлую щеку к острому краю своей ключицы. Оскар вдыхает прохладный запах ее свежевыстиранного джемпера.

– Ах, Оскар, – выговаривает мисс Дэллоуэй. – Ты всегда был моим любимцем. Ты же знал это, правда?

По Оскару с головы до ног пробегает дрожь удовольствия.

– И я всегда надеялась, что именно ты возьмешь бразды правления, когда для меня настанет время отойти в сторону.

Оскару кажется, что от радости он упадет в обморок.

– Ты ведь сделаешь это ради меня, Оскар? Ты присмотришь за моим отделом? Сделаешь все для того, чтобы братья никогда не посмели закрыть его? Будешь сопротивляться им до последнего вздоха?

Оскар едва способен выдавить из себя слова согласия:

– Разумеется, мисс Дэллоуэй. Разумеется.

– Я знала, что могу на тебя положиться.

Он силится поднять голову, чтобы задать ей один вопрос, но она только крепче прижимает его к своей груди и принимается гладить по волосам. Если он заглянет ей в глаза, то может понять, каковы ее истинные намерения. Может попытаться остановить ее, отговорить ее от задуманного.

– Я написала братьям записку, где снимаю с тебя всякую ответственность за то, что собираюсь сделать, и рекомендую тебя на свое место, – продолжает она. – Прислушаются ли эти филистимляне к чьим-нибудь увещаниям или нет, можно только гадать, но все же надежда умирает последней.

– Я сделаю все, что в моих силах, мисс Дэллоуэй. Вам не придется за меня краснеть. Но, конечно, вам же можно будет в любой момент позвонить, если мне понадобится ваш совет. Я хочу сказать, что и не надеюсь сам со всем справиться, без вашей поддержки. Я даже не знаю, с чего начать.

Мисс Дэллоуэй закрывает глаза. Только без слез. Она же поклялась себе. Только без слез.

– Ты справишься, Оскар, – говорит она. – Ты справишься.

– Отлично, вы почти на месте. Вам осталось еще метров двадцать пройти вперед. Вы сами все увидите.

Вглядываясь сквозь распухшие веки, Фрэнк различает лишь прямоугольный проем галереи, соединяющей «Газеты и периодические издания» с «Книгами», а дальше – ряды стеллажей. Впереди он видит и небольшую толпу – тела-кляксы на ножках-палочках, человекообразные силуэты, наползающие один на другой и слипающиеся вместе. Они сгрудились вокруг чего-то, напоминающего кучу тряпья, но, подойдя поближе и попытавшись сфокусировать взгляд, Фрэнк понимает, что это не тряпье, а лежащее навзничь тело. Подойдя еще ближе, он узнает – больше по одежде, чем по каким-либо другим приметам, – нарушителя, за которым гнался. Он видит рану на животе у молодого человека: темная комета, хвост которой растекся по рубашке и брюкам. Фрэнк с первого взгляда узнает пулевое ранение.

– Это он, да? – спрашивает оператор. – Тот самый, за которым мы охотились.

– Да, это он, – подтверждает Фрэнк.

– Значит, это вы его…

– Да.

Это было неизбежно, догадывается Фрэнк, хотя он и надеялся, что его политика – прибегать к оружию лишь как к крайнему средству – будет неизменно отодвигать роковой день. Такова горькая ирония: еще пара часов – и он завершил бы свою тридцатитрехлетнюю карьеру, так никого и не лишив жизни. Но теперь совершенно ясно, что это было ему не суждено, и уже не имеет смысла попусту думать о том, «что было бы, если бы…».

Пистолет выстрелил в тот миг, когда Фрэнк столкнулся с покупателем в «Часах», так что его нельзя считать действительно виновным в смерти нарушителя. Ему жаль, что этот юноша погиб. Жаль, что людям приходится умирать в таких мучениях. Но что поделать! Наверное, ему следовало бы ощутить нечто большее, чем слабое сожаление, наверное, позже так оно и будет, но в данный момент Фрэнк просто испытывает облегчение оттого, что погоня окончена.

– Мистер Хаббл? – снова включается «Глаз». – Мистер Блум просит передать вам свои слова: «Отличная работа!»

– Передайте мистеру Блуму, что я все еще на три восьмых не передумал.

– Насчет чего?

– Он поймет, что я имею в виду.

Через мгновение снова раздается голос оператора:

– Мистер Блум отвечает, что до закрытия еще остается два с половиной часа.

Фрэнк догадывался, что ответ будет приблизительно таким.

– Ладно, там поглядим.

Он достает носовой платок, взятый у женщины в «Часах», и прикладывает его к лицу. Мучительная боль от перцовой жидкости понемногу унимается, ей на смену приходит неприятный, но более терпимый зуд. Фрэнк моргает. Все вокруг окутано туманом и покрыто пятнами, но обзор немного проясняется.

– «Глаз», сейчас я проверю удостоверение этого типа. А вы пока поищите тележку.

Фрэнк подходит к телу, проскользнув в брешь в толпе зевак. Опустившись на колени, он достает свой «сфинкс» и сканирует его инфракрасным глазком штрих-код на нагрудном удостоверении нарушителя. Люди в толпе, почти не замечая его, продолжают перешептываться, ахать и вздыхать над мертвецом.

На экранчике «сфинкса» возникает сообщение:

СЛУЖАЩИЙ…

Затем появляется фотография юноши с огромным, выпирающим вперед лбом под копной волнистых черных волос, с глубоко посаженными траурными глазами. Кажется, эти глаза наперед знали, какая жестокая, страшная участь ожидает их обладателя.

Даже своим затуманенным взглядом Фрэнк видит, что живое лицо на экране соответствует мертвому лицу человека, лежащего перед ним на полу. Он нажимает на клавишу, и «сфинкс» показывает имя сотрудника (Эдгар Дэйвенпорт, как и значится на удостоверении), номер и состояние счета («серебро», причем в полном порядке), а также название отдела, где тот работал.

Фрэнк хмурится, всматриваясь в экран, потом бросает взгляд в коридор, ведущий в «Книги», и хмурится еще больше.

– «Глаз»? Вы случайно не знаете, не приходил ли сюда сегодня утром кто-нибудь из братьев, чтобы разрешить спор между «Книгами» и «Компьютерами»?

– Понятия не имею. Сейчас спрошу у мистера Блума.

Следует короткое совещание с мистером Блумом, неслышное через микрофон, а потом оператор передает ответ: