Драгоценности - Джоанна Кингсли

Пет прибыла в «Бью-Риваж» в понедельник вечером и остановилась в номере, забронированном для нее Джоном Аттером. По дороге из Парижа в Женеву она любовалась из окна поезда Альпами и думала о том, как бы поступила, если бы пришлось выбирать между Люком… и работой. Вероятно, необходимость в таком выборе не возникнет… конечно, не возникнет, это исключено. Ее удивляло, что Люк так упорно выражает неприязнь к драгоценностям. Это объяснимо у бедняка, но не у состоятельного человека. Но вопрос в другом. Не теряет ли она свою свободу?

Пет подавила искушение позвонить Люку, опасаясь, что между ними вновь разгорится спор. Выяснение отношений нужно отложить до возвращения домой.

В огромном вестибюле отеля она увидела знакомые лица: эти люди работали на рынке драгоценностей несколько десятков лет. Ее предупредили, что сегодня вечером состоится шоу по случаю показа коллекции Хейнц. Появился Гарри Уинсон во фраке, Софи Лорен в бледно-розовом, Элизабет Тейлор в черно-белом платье с огромным бриллиантом, подаренным ей Ричардом Бартоном. Пет не сомневалась, что скоро приедет и Лила, желая продемонстрировать Элизабет Тейлор свое приобретение. И вероятно, Марсель.

Пет не слишком сокрушалась о том, что скромно одета. Главное – воспользоваться возможностью увидеть украшения до того, как их завтра в одиннадцать выставят на продажу.

Она направилась к лифту, чтобы подняться в номер, когда услышала за спиной чей-то голос:

– Синьорина д'Анжели?..

Пет обернулась и увидела крупного лысеющего брюнета.

– Да? – Она внимательно посмотрела на незнакомца. Он показался ей чем-то знакомым, как если бы Пет видела его много лет назад.

Незнакомец протянул ей руку.

– Я узнал вас по фотографии в журнале, где напечатали интервью с вами. Позвольте представиться. Я – Антонио Скаппа, владелец ювелирных магазинов.

– Фирма «Тезори», – сказала Пет, – я знаю. – Еще она знала, что это отец Андреа, порвавший с дочерью с тех пор, как Андреа перешла к Марселю Ивересу.

Но Пет не подозревала о том, какой страх испытал Антонио Скаппа, увидев ее в вестибюле. Прочитав в газетах ее имя, он сразу заподозрил, что Пет – дочь его брата. И то, что она носит фамилию отца, не случайно. Стефано почитал свою мать-шлюху.

Сначала Антонио не собирался выяснять правду. Но, увидев Петру здесь, нутром почуял, что это его племянница. Неужели все цыплята собираются в свой курятник? А что, если Стефано отправил ее сюда купить ожерелье, чтобы выйти на след коллекции? Несмотря на немалый риск, Антонио решил узнать, много ли известно девчонке.

Выражение ее лица обнадежило его. «Если она раскрыла мой секрет, – думал Антонио, – то будет обращаться со мной как с посторонним человеком». Однако Пет смотрела на него с искренним любопытством.

– У меня такое ощущение, будто мы встречались раньше, – сказала она.

– Вы приходили в мой магазин?

Пет покачала головой:

– Я никогда не была в Женеве… и в Европе вообще.

– Значит, мы не встречались. Я тоже редко путешествую и никогда не был в Соединенных Штатах.

Наступило молчание. От пристального взгляда Скаппы Пет стало не по себе. Почему он остановил ее?

– Я хотел сказать вам, что восхищен вашими работами. Возможно, в будущем мы могли бы обсудить вопрос о…

Скаппа внезапно умолк, и его взгляд застыл. Пет показалось, что несколько итальянских слов сорвалось с его губ.

Повернувшись, она проследила за его взглядом и увидела Марселя и Андреа, входящих в вестибюль. На Андреа было довольно короткое красное платье с глубоким декольте. Марсель был во фраке и серебристо-серой сорочке с большими бриллиантовыми запонками.

Пет захотелось убежать. Она бы восстановила дружеские отношения с Марселем, но боялась ревности Андреа. К тому же встреча с отцом отнюдь не улучшит настроения швейцарки.

Но пути к отступлению не было.

Не успел Марсель поздороваться с Пет, как вмешался Антонио Скаппа.

– Полагаю, ты приехала с намерением побудить своего любовника вздуть цену на все, что я собираюсь купить?

– Синьор Скаппа, – вмешался Марсель, – пожалуйста, не устраивайте здесь сцену. Вам следовало бы помириться с дочерью и…

– У меня нет дочери. Она предательница. – Скаппа гневно посмотрел на Марселя. – Ты продал бы мне фирму после смерти Клода, если бы она не помогла тебе вывернуться.

Это была самая высокая похвала, которую Андреа когда-либо слышала от отца.

– Если бы ты позволил мне, я бы работала на тебя не хуже, – возразила Андреа.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – отрезал Скаппа.

– Но похоже, нуждаешься в ней. – Она метнула злобный взгляд на Пет.

Антонио вопросительно посмотрел на Пет, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

– Я работаю только на себя, – заметила Пет.

– Может, когда-нибудь вы измените свое решение. – Скаппа переводил взгляд с Пет на Андреа. – Нам больше не о чем разговаривать, – бросил он дочери.

– Полагаю, мы разрешим наш спор утром с помощью другого оружия, – съязвила Андреа.

Антонио побагровел и молча вышел из вестибюля. Пет видела, что Андреа едва сдерживает гнев. Марсель обнял ее за талию:

– С тобой все в порядке, дорогая?

– Он мой отец, – в бешенстве воскликнула Андреа, – но отпетый негодяй! Мне пора бы к этому привыкнуть. – Она натянуто улыбнулась Марселю и зло посмотрела на Пет: – Значит, ты уже расправляешь крылышки. Ты здесь по своим делам или покупаешь для кого-то?

– Дорогая, – вмешался Марсель, – ты же знаешь, что задавать такие вопросы – дурной тон.

– Ничего страшного, – спокойно заверила его Пет. – Я бы спросила о том же, если бы надеялась услышать ответ.

Андреа улыбнулась:

– Почему бы тебе не присоединиться к нам на балу? Я могу познакомить тебя со многими знаменитостями.

Пет удивило, что Андреа ищет ее общества и первой сделала шаг навстречу. Теперь, не видя в ней соперницы, она, похоже, успокоилась и оценила Пет с профессиональной точки зрения.

Пет покачала головой:

– Спасибо, но такие вечера утомляют меня.

Они распрощались. Внезапно Пет ощутила симпатию к Андреа. Воспитанная таким человеком, как Антонио Скаппа, она могла пойти по совсем другой дорожке, но нашла в себе силы доказать, что у нее есть способности, и стать незаменимой для мужчины, которого по-своему любила.

Дороти Фиск-Хейнц – для друзей просто Дотти – начала заниматься проституцией в 1889 году, во времена «золотой лихорадки» в Колорадо. К пятнадцати годам у нее уже сложилась клиентура. Один из ее поклонников нашел золотую жилу и потащил шестнадцатилетнюю Дороти к священнику. Но золотоискатели долго не живут, и в семнадцать Дороти, овдовевшая миллионерша, отправилась в Нью-Йорк.