Сокровище Сивояры - Дмитрий Александрович Емец

всё того же Глызи: «Наша реклама, как говорит моя начальница, ужасная женщина, лучше нашего эфира!..»

– Да! Не всё в мире измеряется доходами. Мне стало известно, что она хочет меня уволить, а на моё место назначить Зузу Приплюснутого… Зузу! Жалкого подхалима и бездаря Зузу! Я, конечно, рассвирепел и подослал к Зузе чесунца!

– Закованное в окровавленные латы чудовище? – быстро уточнила Ева, что-то припоминая из тарахтения самого Глызи.

Глызя ничего не ответил. Его опять интересовал лишь обожжённый палец.

Вместо Глызи отозвалась Настасья:

– Совершенно верно. Перепугавшийся Зуза вышел из игры. Глызя теперь единственный ведущий на Маг-ТВ. Но начальница рано или поздно отыскала бы нового ведущего. И тогда Глызя вспомнил о своём детстве и об Индрике, которого он видел в Костянке, когда Сивояра встречалась ночью с его бабушкой, доброй травницей!.. Бабушка, возможно, рассказывала ему, что украшение Индрика даёт успех или что-то в этом духе… И Глызя захотел его получить! И стал охотиться за этим вот! – Настасья взяла с ладони у Кукобы бляшку и подбросила её. Бляшка золотисто блеснула, на краткую секунду зависнув в воздухе.

Глызя, лишённый боевого перстня, совершил вещь невероятную. Сорвался с места, подпрыгнул, буквально взбежал по стене и схватил бляшку ещё до того, как Настасья вновь её поймала.

– Уф! Успел! – крикнул Глызя. – Ну вот, дорогие зрители! Она у меня! Глызечка счастлив!.. Положительных героев в очередной раз подвела любовь к болтовне! А теперь поиграем!

Бермята одну за другой выпустил в Глызю две искры. И ещё две – тускловатые, коварные, истинно стожарские – выпустил Филат. Глызя даже с места не сдвинулся. Стоял, посмеиваясь, и поигрывал бляшкой:

– Вы ещё не поняли? Рядом с Индриком эта штука даёт полную защиту! Пока она у меня, ужасная женщина не выживет меня с Маг-ТВ! Да что там Маг-ТВ – я и выше прорвусь!.. Рыжьё, которое даст мне Фазаноль, конвертируется во что угодно! В успех, в славу!.. Да я сам усядусь в кресло ужасной женщины, если меня ещё будет интересовать старая мебель! – Глызя перестал болтать и к чему-то прислушался. – О! Никто ничего не слышит? Нет?.. Ну, давайте ещё поговорим! Вас не удивило, что вы так легко добрались до Индрика? Что не встретили ни Фазаноля, ни Пламмеля? Что они даже не выставили охрану?

– Да, – сказала Настастья. Сказала быстро, просто чтобы Глызя получил необходимую реплику, потому что иначе он мог замолчать.

– Умнички!.. А что Фазаноль не выпил из Индрика рыжьё, не удивило? Не высосал его до капли? Думаете, пожалел?

– Уж что нет, то нет, – сказала Настастья.

Глызя сердито топнул ногой – и невесть откуда взявшаяся искра, отделившаяся от бляшки, лопнула в воздухе. Все вскрикнули, Глызя же расхохотался:

– А вот это был уже риторический вопрос! Он не требовал ответных вяков!.. Украшение Индрика – не просто украшение. Без этой бляшки Фазаноль, Пламмель да и никто другой не смогли бы безопасно путешествовать по Теневому миру! Всего лишь жалкая бляшка, одна из многих – но взгляните на рунную вязь! Она уникальна и действует, только когда все части собраны воедино! – Глызя, любуясь, поднёс украшение к лицу и чуть ли не поцеловал его. – Девять кузнецов-гномов потратили целую жизнь, чтобы выковать это украшение. Индрик стоит гораздо больше, чем его рыжьё. Он странствует из нашего мира в Теневой и обратно. По Теневым мирам странствовать сложно. Какой-то сантиметр ты можешь проходить десятки лет и никогда не продвинешься дальше, пока не поймёшь, где сделал ошибку… А ошибкой будет сдвинутая случайно песчинка. Но если у тебя есть корень баранца и есть Индрик – ты можешь пользоваться Теневыми мирами так, словно это обычнейшие дороги. Тот, кто контролирует Теневые миры, контролирует всё, ибо наш мир – лишь верхний живой слой Теневых миров. Крошечная плёночка, поверхность океана, альпийский луг, покрытый чудными цветами, а под ними – сотни метров скал! Художественно я сказал?

– Так себе, – пожал плечами Бермята.

Глызя опять топнул ногой, осыпав их искрами:

– Нет! Я сказал художественно, но надо было вложить больше эмоций!.. Маг-ТВ – это прежде всего эмоции. Текст вторичен… Я не сторонник Фазаноля, нет. И вовсе не горю желанием раствориться в рыжье. Рыжьё, которое я получу, я использую иначе. Я уже упоминал как… – Глызя опять прислушался.

По тёмному коридору отчётливо звучали шаги. Кто-то, не особенно скрываясь, приближался к ним. И то, как уверенно он шёл, доказывало, что он отлично здесь ориентируется.

– Прошу прощения! – сказал Глызя. – Вынужден откланяться! К сожалению, у меня больше нет времени с вами беседовать! Мне нужно увидеть Фазаноля… Не то чтобы я не хотел видеть Пламмеля – но договаривался я с Фазанолем… Не хочу, чтобы меня по ошибке прикончили! – Резким прыжком Глызя сорвался с места и исчез.

Кукоба схватила Еву за плечи, развернула и подтолкнула к Индрику.

– Уходи! Уводи единорога! – приказала она.

– Куда?!

– Просто поднимай его на поверхность. Если у нас что-то не сложится – сорви с него уздечку! Но только в самом крайнем случае! Без хранителей Индрику нельзя! Мы спасём его только временно!

Соображая, какой случай можно назвать крайним, и обдумывая, что может означать фраза «если у нас что-то не сложится», Ева потянула Индрика к лестнице. Тот ступал тяжело и равнодушно. Дошёл со ступенек и стал подниматься по ним, но уже через десяток шагов застрял, закупорив узкую площадочку. Это была та же площадочка, где котошмель собирал рыжьё.

Теперь котошмель ползал по боку Индрика, совершенно опьяневший от рыжья. Это был уже не просто кот – это была пчела, утонувшая в мёде, кошка, упавшая в чан с валерьянкой: в общем, любое сравнение из этого ряда прекрасно подходило.

– Ну же! Иди! Иди давай!

Стараясь протолкнуть Индрика, Ева вляпалась ладонью в чёрное пятно, проступившее на стене. И сразу же началось. Стремясь стереть пятно, Ева понюхала руку. Её накрыла вонь – такая сильная и выжигающая, что спустя мгновение она уже не воспринимала её как вонь. Ева почувствовала странную раздвоенность. Она словно распалась на две отдельные личности, на двух отдельных Ев. Ева паниковала, готова была всё бросить и предать.

«Остановись! Не надо никуда ходить! Вернись!» – произнёс вкрадчивый голос.

Это был Фазаноль – но Фазаноль, не тратящий время на то, чтобы произносить коронные речи злодеев про завоевание мира и своё жизненное кредо. Он просто отдавал приказы. Голос его был лишён выражения – ведь он звучал в сознании самой Евы.

«Остановись! У тебя всё равно не получится! Вернись!»

Ева обнаружила, что слушается, только когда потянула повод в противоположную сторону,