Агония небес. На исходе дней - Алексей Золотухин

Прежде чем меня оставили, наконец, в покое, я получил, от Большого Босса золотую банковскую карту. На мой вопрос о ее лимите Пьетро только ухмыльнулся, а Владимир пояснил, что на ее счете столько, сколько я не потрачу, что бы я ни делал. Правда, крупные сделки могли совершаться исключительно при электронном подтверждении от Босса.

На этом руководство меня покинуло.

Конечно, с таким подходом многое можно было реализовать. Набрав телефон Шустрого, я решил ему поставить пару задач.

– Привет, Макс, завтра едем на родину, так что выспитесь на дорожку, впереди много работы.

– Не волнуйся, – сказал Максим. – С тобой всегда так: резко и на лезвии бритвы…

– Да и бумаги по торговому центру в Москве потихоньку готовьте, наверное, мы его берем.

– Все сделаю, как всегда.

Коль у меня выдалось свободное время, мы с Мариной немного погуляли по ночному Риму.

Прошлись мимо Колизея, который добрые итальянцы наполовину растаскали на камни для строительства своих домов. Потом прогулялись по руинам, бросив монетку в старинный фонтан.

В какой-то мере я успокоился от недавних перипетий. Но, как это обычно и бывает, телефон пискнул эсэмэской и испортил мне настроение. Сообщение пришло от Евгения: «Твой проект по строительству торгового центра согласован. Вылетаешь сегодня из Рима в 23:30. На создание сети «волонтеров» референдума у тебя два месяца. Численность на Россию, пятьдесят тысяч человек. Как приедешь, сбрось план рекрутинга, и все такое. Комиссары, которые будут тебя проверять, уже выехали. От шефа будет Палач, от его союзников – Герман. Желаю удачи. Да, и подбирай людей аккуратно, чтобы раньше времени нас не выдать».

У меня сразу заболела голова. Все были так уверены в моих способностях. А вот я не просто ни в чем не был уверен, но даже не представлял, с чего начать. Столько человек за такое время, да где я их возьму?

Однако выбора, как всегда, не было… Или был?

Может, мне просто сбежать и затеряться в Риме. Крупную сумму сниму сегодня, столько же завтра и потом затеряюсь…

Ухмыльнувшись сам себе, я знал, что так не поступлю. Что-то внутри меня не желало, чтобы я становился, как все. Что-то внутри меня хотело считать себя исключительным, пусть даже с риском для жизни. И к тому же не хотелось навек потерять своих детей и шанс снова увидеть Злату. Нет, вариантов у меня не было, а кажущееся наличие выбора пути было лишь иллюзией. Заставив уже полусонную Марину собраться, я сел с ней в такси и поехал в аэропорт. Здесь мы, уставшие и измученные, как зомби, встретили остальных, даже еще более изведенных товарищей, и все вместе улетели в Москву.

13 сентября 9:35

Москва

Кто бы мог подумать пару дней назад, когда я убегал из России, что так скоро вернусь назад. Но раз уж так получилось, многое хотелось сделать здесь, и прежде всего – увидеть своих детей. В то время как многие картины прошлого для меня уже безвозвратно пропали, разные подробности о моих детях стали всплывать в памяти все чаще и ярче.

Мне вспомнилось, как дочь как-то сплела мне браслет на руку, а сын смешными каракулями нарисовал меня, вместе с ним сражающимся с какими-то монстрами из детского мультфильма, причем сделал это на обоях рядом со своей кроватью. Как-то с детьми мы сбивали бумажные кораблики в небольшом ручье, вместе катались на каруселях, ели пиццу, смотрели мультики по телевизору, игра ли в монополию и все время подшучивали друг над другом.

Максим тоже скучал по своей дочери, это было заметно по тому, как часто он доставал ее фотографию. Однако два комиссара от руководства, заславшего меня на родину вербовать агентов, просто не давали вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы позаниматься личными делами. Им не было никакого дела до наших переживаний, для них мы были лишь инструментом для выполнения задач руководства.

Евгений начал решать организационные вопросы центрального штаба, причем, видимо, не выходя из запоя, и уже в первый день на родине я получил кучу форм различных отчетов.

Палач сразу по прибытии отправился по кабакам и стриптиз-клубам Москвы, но зато Герман ходил за мной всюду по пятам, пытаясь вникнуть в каждую бумажку.

Ни одна из попыток Шустрого выманить его на диалог об откате с денег, которыми мы распоряжались, чтобы тот умерил свой пыл, не увенчалась успехом. Вместо этого он подсел на энергетики, и ходил абсолютно на все встречи с нашими новыми агентами, чем изрядно мотал нам нервы.

Все, что мы ни делали, его не устраивало. Едва Шустрый снял какой-то офис и с огромным трудом нашел хоть каких-то специалистов, чтобы начать закрывать дыры в штатном расписании, Герман затребовал, чтобы те выучили свои должностные инструкции наизусть, решив принять у них экзамен. Этим он особенно взбесил Дениса, который даже детского стишка за всю жизнь не выучил.

Все беседы с Германом были в основном односторонними. Собеседники внимали его монологу о том, что нужно делать, а когда с ним соглашались, он неожиданно начинал приводить аргументы, почему так делать не стоит. В головах у присутствующих уже была такая каша, что почти никто не понимал, что нужно делать, а чего нельзя ни в коем случае. Все это напоминало театр одного актера, причем порой казалось, что актер явно не в себе.

Когда Германа, не спавшего во время всего перелета, наконец сморила усталость и он на наших глазах уснул в кабинете прямо на клавиатуре, Кабан не выдержал и, взяв стоявший рядом с надсмотрщиком клей, бесцеремонно вылил его на волосы спящего. Затем положил пустой флакон рядом и, пожав плечами, обратился к присутствующим:

– Как не повезло парню: дернулся во сне, клей на себя опрокинул, да еще и… – Кабан взял горсть бумажек с важными для Германа заметками и посыпал ими мокрые от клея волосы нашего мучителя, а затем закончил фразу: – Да еще и бумажками обклеился. Не бережет себя, бедолага.

В результате этой шутки Герману пришлось побриться налысо, а его рвение в наблюдении за нами, кажется, удесятерилось.

Однако, несмотря на все сложности, одно важное дело сделать все же удалось.

Вместо земли под строительство Дмитрий нашел готовый торговый центр. Он уже работал, хотя были построены пока только подземные уровни, а надземная часть ограничивалась только каркасом. Он, как торговый комплекс «Охотный ряд», выходил своим подземным входом прямо в метро. Магазины подземной части уже работали, а верхние этажи должны были его просто дополнить. В этом был большой плюс.

Проект торгового центра был грандиозным, даже по меркам бурно развивающейся столицы. К счастью для нас, хозяева центра испытывали некоторые финансовые сложности, и, обсудив сумму, мы смогли его перекупить. Сроков оформления свидетельства мы не стали ждать, сочтя это чистой формальностью, и я вступил во владение в первый же день. Теперь под видом подбора персонала, как для стройки, так и для будущей всероссийской сети магазинов, мы смогли подбирать людей официально.