Нежная стерва, или Исход великой любви - Марина Крамер

– …не могу я, Серега, не проси, братан! Это все равно что зайти к ней в спальню со «стечкиным» и выстрелить… лучше сам скажи, только меня от этого избавь!

– Деловые все – аж страшно! – В голосе Розана слышалась злость и досада. – Почему все время я должен говорить ей дерьмо? Тебе, значит, западло, а мне – в самый раз!

– Братуха, ты не прав! Все, что угодно, я могу ей сказать, но это… Мне она не простит. Ты ведь в теме – я спал с ней, я люблю ее, Серега, и она это знает. Сделай сам, а? Я в долгу не останусь, ты меня знаешь! – Марина никогда раньше не слышала, чтобы Хохол просил кого-то о чем-то, это было странно и подозрительно, но ее мозги еще не проснулись, и она не могла сообразить, что происходит в доме.

Коваль вошла в гостиную, и Розан с Хохлом вздрогнули, как по команде.

– Что? – удивилась она, садясь в кресло. – И что тут у вас за совет в Филях с утра пораньше?

Они оба опустили глаза, Хохол вообще отошел к окну и пялился во двор, Розан выдернул из пачки сигарету, сломал ее трясущимися почему-то руками, выматерился, кинув обломки в пепельницу.

– Так, я не поняла – что происходит? – переводя взгляд с одного на другого, тихо произнесла Коваль. – Я не слышу?!

Они молчали. У нее заныло все внутри от какого-то предчувствия, Марина схватила трость и врезала Розану по ноге, тот опять матюгнулся и отошел на более безопасное расстояние.

– Вы что, уроды?! – разозлившись уже всерьез, рявкнула она. – Случилось что-то? Где Егор?!

– Маринка… – начал Розан, глянув на Хохла злобно, – ты… словом, может, это еще и неточно…

– Да задолбал ты викторинами! – заорала она, чувствуя, как закружилась голова, как по телу побежали мурашки. – Ну?!

– Малыш погиб, Коваль…

Марина решила, что ослышалась, что у нее похмельные галлюцинации, ведь не может же этого быть на самом деле, ведь вчера еще, ведь всего несколько часов назад…

– Что… что ты сказал? – тихо, так тихо, что и сама еле разобрала, прошептала она, вцепившись в подлокотники кресла и глядя на Розана в надежде, что тот просто неудачно пошутил.

– Ты слышала… не заставляй меня повторять…

Коваль замерла в кресле, уставившись в одну точку, окаменела, отказываясь понять. «Не может быть, – как-то отстраненно думала она. – Это не со мной происходит, это с кем-то другим, ведь так не бывает – как это – погиб?»

– Хохол, – взмолилась Марина жалким, дрожащим голосом, повернувшись и глядя в спину телохранителя, – скажи мне, что это неправда!

Он тяжело вздохнул, поворачиваясь и стараясь не смотреть в глаза:

– Если бы я мог, я погиб бы вместо него, – глухо сказал он. – Прости меня, Коваль…

«За что он просит прощения? – никак не могла понять Марина. – Он-то при чем здесь? Господи, значит, это правда, значит, действительно…»

Хохол достал из бара бутылку «Санрайза», налил полный стакан и поднес его хозяйке, садясь на корточки перед креслом:

– Маринка, молотни, отпустит хоть немного…

Она машинально взяла стакан, но не смогла сделать даже глоток – горло перехватило, так и сидела со стаканом в руке, глядя в одну точку на бежевой стене. Сколько прошло времени, она не знала, рука, сжимавшая стакан, затекла, но разжать пальцы Марина не могла. Приехала Ветка, невесть откуда узнавшая о случившемся, выгнала из гостиной плачущую Дашу и мужиков, подняла Коваль на ноги, отобрав наконец стакан, и повела в спальню. Марина не сопротивлялась, молча дала уложить себя, проглотила какие-то капли, которые Ветка поднесла к ее губам, и уставилась в потолок. Подруга задернула шторы на окнах, села рядом, взяв за руку, но Коваль никак не отреагировала. Ее мысли устремились в одном направлении – там, в ящике под зеркалом, лежит «вальтер», в обойме должно быть три патрона, она помнила, и этого хватит…

«Я не могу жить без Егора, я не буду жить без него – мне незачем».

– Уйди, Ветка… – с трудом проговорила Марина. – Я хочу побыть одна…

– Нет! – отрезала ведьма. – Тебе нельзя сейчас одной оставаться.

– Как… как это случилось? – пробормотала Марина, вцепившись в прядь волос, выбившуюся из узла на затылке. – Ведь ты знаешь…

– Знаю, – вздохнула Ветка, прилегла к ней, обняв, и на одном дыхании выложила: – Его занесло на дороге, он перевернулся, и «мерин» вспыхнул… выбраться Егор не смог…

У Коваль сердце остановилось, когда она представила, как долго и мучительно умирал муж, сгорая заживо в чертовой машине, а она в это время уже была дома… Проклятая любовь к быстрой езде! Что стоило не гнать под двести – и ничего не случилось бы, они успели бы помочь, Егор был бы жив…

– Это я виновата… – прошептала она, ложась лицом в подушку. – Это я убила его.

– Не гневи бога, Коваль! – сжав ее в объятиях, сказала Ветка. – Это судьба, при чем здесь ты?

– Ты не понимаешь, – совершенно осмысленно сказала Марина, оттолкнув от себя ее руки. – Ты помнишь, как меня прозвали? Черная Вдова. Ну, так я в очередной раз оправдала прозвище, убив единственного родного человека на этом свете.

– Прекрати брать на себя вину за то, чего не делала! – взорвалась подруга, понимая, что только криком может вернуть Коваль в относительно здравый рассудок. – На дороге гололед, за городом – особенно, Егор не справился с машиной, здесь нет ничего удивительного!

– Я ехала по этой же дороге на большой скорости, и, как видишь, жива-здорова!

– У тебя за рулем сидит профессиональный каскадер, ему такая дорога не в новинку! – перебила Ветка. – Давай не будем больше об этом.

– Ветка, как я теперь жить буду, а? Егора нет, нет смысла – я без него никто.

– Прекрати!

– Все, хватит, я устала! – внезапно сказала Марина. – Иди вниз, я посплю пока… – Она свернулась калачиком, уткнувшись лицом в Егорову подушку, все еще хранившую запах «Хьюго Босс». Странное дело – Коваль не проронила ни слезинки, была абсолютно спокойна, даже сама удивилась, с ее-то нервами. Ветка вышла, прикрыв дверь. Марина подождала, когда стихнут шаги на лестнице, потом поднялась и подошла к зеркалу, присев на пуф и выдвигая ящик. Пистолета не было…

– Хохол!!! – заорала Коваль во всю глотку. – Сюда иди, тварь!

Телохранитель возник на пороге спальни, оглядел ее покрасневшее от злости лицо:

– Потеряла что-то?

– Отдай! – трясясь от гнева, проговорила Марина. – По-хорошему прошу – отдай!

– Нет! – отрезал он. – И не вздумай приближаться к кому-то из пацанов с подобными приказами – я велел не подчиняться. Ты что надумала-то, глупая девка? – совершенно другим, жалобным каким-то голосом спросил он, подходя ближе и обнимая ее обмякшие плечи. – Не смей, слышишь? Надо жить, ты ведь молодая еще совсем, куда ты собралась-то?

– Я не могу жить без него, Женька… – Коваль уткнулась лицом в плечо Хохла, он погладил ее по голове, поцеловал в макушку.