Нежная стерва, или Исход великой любви - Марина Крамер

– Тогда поехали, у больницы встретимся.

– О, значит, мы еще успеем кофе попить и пару сигарет выкурить! – ехидно сказала Коваль Хохлу. – Они до-о-лго ехать будут, да, Василич?

Водитель Егора, пожилой, обстоятельный Василич, утвердительно кивнул:

– Мы ж не такие малахольные, как некоторые-прочие! Наберете шпаны, понасадите за баранку, потом аварии кругом…

– Не каркай! – заблажил Хохол, которого Василич боялся как огня, и тот сразу примолк, а Марина захохотала, помахав мужу рукой и закрывая окно:

– Гони, Юрец! – И он рванул с места сразу под сотку, разгоняясь на трассе почти до двухсот, так, как всегда гоняла сама хозяйка, когда могла еще водить машину…

Поняв ее состояние, Хохол сжал руку и сказал ободряюще:

– Не грусти, Коваль, скоро сама сможешь меня прокатить!

– Ты просто спишь и видишь, чтобы я тебя прокатила! – усмехнулась Марина, взяв сигарету. – Мою езду не всякий выдерживает, да, Юрка?

– Это точно! – отозвался водитель. – Макс, покойник, так тот вообще в лице менялся, когда Марина Викторовна за руль сама садилась!

– Я не поменяюсь! – ощерился Хохол. – Всю жизнь мечтал, чтобы меня сама Коваль по бездорожью проперла, с первого дня, как увидел! Знаешь, Юрка, когда это было? Шесть лет назад – я знаю ее дольше, чем хозяин.

Никогда прежде он не называл Егора иначе, как Малыш, а уж чтобы хозяин… Ей-богу, Хохлу стряхнули лампочку вчера в ментовской! Коваль удивленно посмотрела на него, но он не отреагировал, продолжая:

– Да, Юрка, она приехала к Строгачу со старым козлом Мастифом, я тогда еще подумал, надо же, такая молодая красючка, а с дряхлым пердуном путается, и не противно ведь! Оказалось, лоханулся я, да и все лоханулись – она не любовница его была, а преемница. Причем оказалась изворотливая и такая ушлая, что наши обалдели, ведь всего какой-то год с небольшим – и уже на месте Мастифа рядом с Серегой она сидела, и отморозки его под ней были уже. А я смотрел на нее и думал, что рано или поздно Строгач ее в сауну потянет, и тогда-то я в ништяк оттянусь с этой куклой. Да не по Сеньке шапка, видно…

– Может, на этом ты закончишь свои мемуары? – зло спросила Марина, опасаясь, что он выболтает еще и Юрке об их связи.

– Закончу, – угрюмо отозвался Хохол и отвернулся, сжав челюсти.

Трость доктор все же выписал, Марина с Хохлом даже честно в аптеку заехали, но то, что она там увидела, испортило ей настроение – Коваль не могла появиться на улице или где-то еще с подобной подпоркой.

– Спокойно! – велел Хохол, глядя, как она закусывает губу, чтобы не заплакать. – Есть один кентуха, по дереву режет, так я ему звякну – и все в ажуре! Мы не трость, мы тебе оружие массового поражения закажем! – подмигнул он, обнимая ее за плечи. – Новую моду введешь – с тростью ходить.

И действительно – через пару часов он привез изумительной красоты и вида тросточку, легкую, черную, с изогнутой ручкой в виде головы грифа. Но фокус был не в этом – в том конце, которым следовало упираться в землю, находилась остро отточенная пика, вылетавшая при нажатии на глаза этого самого грифа. В Марининых руках это точно было оружие массового поражения…

Коваль опробовала новинку, шарахаясь по дому и мешая Даше делать уборку.

– Как я выгляжу?

– Необычно, но в целом очень неплохо, – авторитетно заявила она. – И цвет ваш любимый.

– Успокоила, родная, – пробормотала Коваль и решила позвонить Ветке – вот уж кто сразу все выложит, не скрывая, ведь ее зарплата не зависит от перепадов Марининого настроения так, как Дашкина.

Ветка примчалась через час, и Марина поняла, что поездка в офис откладывается – подруга явилась с двумя литровыми бутылями «Санрайза», здоровой упаковкой клубники и огромным пакетом, набитым морепродуктами. А это означало только одно – сейчас они напьются, и ночевать ведьма останется у Марины.

– Противная ты девка, Маринка, правильно Егор тебя стервой зовет все время! – начала с места в карьер Ветка, скинув на руки Дашке шубку и обнимая подругу. – Ведь как я тебе говорила, что ты встанешь, а ты не верила!

– Стресс, дорогая, – это жуткая сила и двигатель всего в этом мире! – пошутила Коваль, целуя ее в прохладную с морозца щеку – здесь, за городом, было холоднее. – Идем в гостиную, Даша туда все принесет.

– Нет, к огоньку лучше – я замерзла что-то, – попросила подруга, и они двинули в каминную.

– Скажи честно, очень ужасно смотрюсь? – Марина продемонстрировала свою обновку, повертев ею перед носом у Ветки.

– Спятила? – удивилась она. – Ты такая стильная стала с этой палкой! Помнишь, есть такой фильм «Блеф», с Челентано в главной роли? Так в нем была баба – мафиози, и ходила, кстати, с тростью.

– Ага, короче, совершенно про меня кино! – усмехнулась Коваль, вспомнив даже имя этой тетки – Бэлль Дюк. – Теперь главное – не нарваться на такого Челентано, чтобы не кинул!

Даша принесла поднос со стаканами, текилу, лимон на тарелке, креветки, отваренные в морской соли и слегка сбрызнутые лимонным соком, и Марина с Веточкой пустились во все тяжкие – к моменту возвращения Егора Коваль уже прилично набралась и валялась на шкуре полуголая, со стаканом в руке. Ветка в коротком халате, тоже не совсем свежая, развалилась в кресле и с интересом поглядывала в ее сторону, явно не прочь присоединиться. Малыш был в шоке – Марина давно не напивалась так, он и забыл, как это бывает.

– Привет, любимый! – пьяно высказалась Коваль, стараясь сфокусировать взгляд на лице мужа, что удавалось с большим трудом.

– Где Хохол? – недовольно поморщился Егор, глядя на жену.

– А я откуда знаю? – вполне логично ответила она, допив содержимое стакана и потянувшись за долькой лимона.

– Что празднуем?

– Костыль! – захохотала Виолка, закидывая голые ноги на подлокотник кресла. – Егор, у твоей Коваль офигительные ноги, я таких не видела, но им почему-то необходим костыль! И мы его празднуем!

– Все понятно! – Он выглянул в коридор и заорал: – Хохол!

– Звал, Малыш? – Хохол появился из своей комнаты в спортивных брюках и по пояс голый, Коваль даже губу закусила, не могла спокойно смотреть на его покрытые татуировкой ручищи и грудь.

– Ты не видишь, чем занята твоя хозяйка? – недовольным тоном осведомился Егор, кивнув в сторону лежащей на шкуре невменяемой почти Марины. – Она уже лыка не вяжет!

– Гнилой базар, Егор, я нормально себя чувствую, все ништяк! – начала она, и тут Малышев заорал во всю глотку:

– Прекрати разговаривать со мной на языке своих отморозков! Я твой муж, а не Розан или Дрозд! Взяла моду по фене чесать!

– Не ори! – Коваль уставилась ему в лицо из-под упавшей на глаза челки, но Малыш на эти фокусы не велся:

– Не верти во мне своими глазищами дырки, я тебя не боюсь! А ну, марш в постель! Устроили тут лежбище!