Ведьма. Открытия - Галина Валентиновна Чередий

как в моем доме во время смены владельца. Свечение стало расходиться в стороны, оставляя в середине все более расширяющийся овал темной воды и теряя постепенно свою яркость, пока не затухло вовсе, немного не достигнув противоположного берега.

– Я бы не слишком мешкал на вашем месте, госпожа Казанцева. Я применил слабенькое заклинание очищающего водного пламени, и действие его непродолжительно, тем более сейчас, в момент такой магической общей нестабильности.

– А помощнее колдануть не мог? – недовольно спросил Лукин, незаметно вкладывая мне в руку нечто гладкое и округлое.

– Если я применю нечто посильнее, ведьмак, то велика вероятность, что ведьма еще долго не сможет получить отклика в этом месте, – высокомерным тоном и с явным подтекстом “такие вещи нужно знать, невежа” ответил маг.

А Данила походу и знал, и просто отвлекал внимание, прошептав мне в момент высказывания Бувье:

“Кровь Лены. Можно, василек. Даю позволение на все, кроме смерти твоей”.

“Как?!” безмолвно вытаращилась я на него. Никто ведь не появлялся, и как она могла у него очутиться? Но не устраивать же допрос в такой момент, теряя драгоценное время.

Я сбросила только куртку и обувь и решительно шагнула в воду, затаивая дыхание в ожидании ожога холодом. Однако ровно за миг до контакта моя сила взбрыкнула особенно мощно, прорываясь наружу сразу и везде. Меня даже замутило от ощущения, что я лопнувший от внутреннего давление воздушный шарик, но все быстро прошло. Я была целехонька и буквально окутана неким коконом, что свободно пропускал к моей коже воду, но не холод.

Смело зашагала дальше, замешкавшись лишь в тот момент, когда на уровне поверхности осталась только верхняя половина лица, но тут уж мне помогли. Сильный, но относительно деликатный поток обвился вокруг тела, как ласкающий любовник, и потащил на глубину, отрезая от внешнего мира. И сразу же в ушах зажурчало-загрохотало миллионом дождевых капель и бешеных водопадов радостное “Гос-с-сподар-р-рка-а-а!”

Меня крутило, качало, убаюкивало, обласкивало и облизывало одновременно, и это очень напоминало приветственную радость дома, вот только несоизмеримо большую и жадную. И я стала растворяться в этом, потому что ведь было это немыслимо приятно. Не похоже на эйфорию, но тот самый волшебный момент между сном и явью, который так не хочется покидать никогда-никогда. Но внезапно чем-то резануло по сплошной идеально уютной сероватой пелене вокруг, развеяв магию полнейшего комфорта и заставляя вспомнить, зачем я здесь.

– Меоруб Инвии Вунатиш, явись передо мной! – велела я, вкладывая всю нашедшуюся во мне властность в это требование и вытянула перед собой руки в водной толще.

Она появилась сразу. Хотя точнее будет сказать проявилась. Прямо между моими ладонями, и мне только и осталось, что вцепиться в нее, когда Чаша, обретя плотность и вес, стремительно пошла ко дну.

– Отпусти! – отдала приказ уже воде. – И больше меня морочить не смей, или нашему договору конец!

Меня омыло волной абсолютно нечеловеческой ярости, закрутило, лишая любой ориентации в пространстве, и наказало холодом, навалившись на нас с силой отовсюду. Но моя вторая сущность выстояла, выстрелив во все стороны собой, как карающими иглами, и следующей волной, пришедшей извне, была уже вина и покорность. И ровно через секунду, как почудилось, я сидела в воде у самого берега, затрясясь от пронизывающего ветра и вцепившись окоченевшими пальцами в Чашу.

– Ну же, дай ее сюда! – шагнул ко мне Бувье.

– Не… не раньше, чем освобожу сестру! – процокала я зубами, вскочила и отступила от берега.

– Отбери ее! – рявкнул Петша.

– Хрен вам! – между мной и магом появился Лукин и приказал, – Отвернулась и действуй!

Я подчинилась без колебаний, повернувшись к нему спиной и выхватив из кармана мокрых штанов пузырек с кровью. И сразу же пришлось прищуриться и скрипнуть зубами, потому что сзади ка-а-ак полыхнуло, превращая на мгновенья ночь в белый день, а потом и взвыло, как будто заорала разом сотня бешеных демонов.

Глава 36

Мгновение я боролась с шоком и инстинктивным импульсом обернуться, но каким-то чудом справилась, приказав себе сосредоточиться снова на Чаше. Я ничем не смогу помочь Лукину, так хоть не нужно терять драгоценное время, отвоеванное им. Пузырек с кровью Лены был с притертой крышкой, и я услышала отчетливый хруст, выдирая зубами пробку и одновременно зачерпывая воду из реки. Надеюсь, это все же треснуло стекло, хотя сейчас плевать на это. В спину снова толкнуло, как в момент появления тех странных типов, что утащили сестру, и еще раз, да так, что я чуть не расплескала воду и не промахнулась, выплескивая кровь в артефакт. Позади все так же крики, мат, проклятья.

Я, отбросив опустевший пузырек, перехватила как-то резко потяжелевшую Чашу обеими руками и уткнулась взглядом в колышущуюся внутри темную жидкость, ожидая… ну? не знаю, какого-то сигнала, что процесс пошел. Но тщетно.

– Ты сломана или … – пробормотала, щурясь до замельтешивших цветных мушек.

– Живее! – каркнул Данила, причем звук был такой, словно его реально душили. Держись, Лукин!

– Меоруб Инвии Вунатиш, приказываю тебе … – тут я опять замешкалась.

Чего я хочу? Вернуть мою сестру? Да. Но как вернуть? Сделать обратно моей мелкой, такой? к которой я привыкла, какой мы все ее знаем? Глухой, зависимой от нас, страдающей из-за этого настолько, насколько я, здоровый человек, никогда, наверное, и понять до конца не смогу, сторонящейся людей, почти дикой. Для той Лены любой выход из дома без меня или мамы – настоящее испытание, потому что весь окружающий мир для робкой и мучающейся из-за своей неполноценности девочки – чужой и враждебный. Та Лена настолько зажата, что никто даже толком не замечал, насколько она у нас красива. Что отмерено такой Лене по судьбе? И самое главное, ее ущербность – это ведь вина силы, что выбрала меня, обобрав и Лену, и мою покойную сестру, получается.

Но новая Лена, кто она и что ждет ее? Она великолепная до дрожи, холодная, уверенная в себе, здоровая и… ей нужно пить кровь. Охотиться на других людей, убивать, возможно. а еще она очарована проклятым Петшой. И если просто убить его, пройдет ли это очарование, или она возненавидит его убийц? Меня возненавидит. Как я могу