Правосудие королей - Ричард Суон

– Разве это так уж плохо? – наконец сказал Вонвальт. Янсен оказался осведомлен намного лучше него, а это задело Вонвальта, и в нем пробудилось упрямство. Чтобы восстановить свое превосходство, он поступил так, как обычно делал, оказавшись в невыгодном положении: прибегнул к ученым, юридическим аргументам. – Чтобы Империя управлялась группой представителей, а не прихотью одного человека? Собранием мужчин и женщин, которые бы умеряли наиболее радикальные порывы друг друга и правили государством, которое стало чересчур огромным и трудно управляемым?

Янсен откинулся назад, невесело улыбаясь.

– Так вы теперь взяли на себя роль Казивара? Создаете призрачные миражи в небесах, чтобы отвлечь нас от главного спора? Или вы действительно считаете, что будет лучше, если млианары заполнят Сенат своими сторонниками и посадят на трон марионетку – или хуже, самого Клавера? Соглашусь, млианаров можно назвать собранием мужчин и женщин, но интересы они будут представлять только свои.

– Вы, значит, беседовали с Реси, – пробормотал Вонвальт. Его нечасто ставили на место, и в ответ на это он насупился, что было ему несвойственно.

– Нечасто, – сказал Янсен. – А что, леди Августа говорила вам то же самое? Это она – та коллега, которую вы упоминали минуту назад?

Вонвальт единожды кивнул.

– Удивительно, что вам понадобился я, чтобы подтвердить ее слова. У леди Августы солидная репутация.

– Дело не в ней и не в ее суждениях, – сказал Вонвальт. – Скажите, зачем же вы вызвали меня сюда? Хотя наш разговор оказался познавательным, все то же можно было изложить и в письме.

Мне стало жаль леди Августу. Брессинджер оказался прав: какими бы ни были ее отношения с Вонвальтом – а я не сомневалась, что они были сложными, – они явно повлияли на то, как Вонвальт воспринял дурные вести, которые Августа привезла из Гулича. Скорее всего, Вонвальт решил, что своими предупреждениями она проявляет беспокойство за него самого и что вызвано это беспокойство любовью и привязанностью. В то же время слова Янсена несли на себе клеймо холодного, жесткого и корыстного политического расчета. Первыми опасениями было легко пренебречь, решив, что они преувеличены из-за чувств; но закрыть глаза на вторые уже не получалось.

– О, ваш вопрос как раз кстати, раз уж мы заговорили о леди Августе. Вчера до меня дошли вести о том, в какое затруднительное положение вы попали в Долине. Черный дрозд принес мне письмо с печатью леди Августы. Какое счастливое совпадение, что она смогла найти меня, – все-таки я мало кому сообщил о том, куда направляюсь.

– Тогда вам известно, что млианары уже начали действовать? – спросил Вонвальт.

– Теперь известно. Впрочем, я бы не удивился, узнав, что за этой шалостью стоят только Вестенхольц и барон Кругокаменска. Наши враги могущественны, но, когда я уезжал из Совы, мне казалось, что млианары еще не готовы к столь решительным действиям. – Сенатор пожал плечами. – Как бы там ни было, скоро прольется кровь.

– Я полагаю, вы можете помочь? – спросил Вонвальт.

– Надеюсь, я уже помог, – сказал Янсен. – Но сначала сообщу маленькую дурную весть: из Гормогона никто не придет. Гарнизон уже отправился на запад, к Денхольцу.

– Весть действительно дурная.

– Но не смертельная. Есть новость и получше: лорд Хангмар, барон Остерленский, ведет туда на замену роту имперских солдат из Двадцать восьмого легиона, что сейчас находится к западу от Вайсбаума. Насколько мне известно, по пути он собирается забрать и весь гарнизон грешского форта. Если они сейчас там, где должны быть, и если они получили мое сообщение, то у вас появится довольно порядочное войско – и оно станет даже больше, если вы сможете пополнить его городскими стражниками и, возможно, отрядом добровольцев.

Вонвальт резко подался вперед.

– Сколько у барона солдат? И где они?

Янсен поднял ладонь, призывая его к спокойствию.

– Всего лишь три сотни против пяти сотен Вестенхольца, и это гарнизонные сидельцы, а не лучшие воины Императора. Но с ними небольшой отряд кавалерии, и, хвала судьбе – или Неме, – они достаточно близко, чтобы помочь.

– Зачем барон Хангмар вообще идет на запад?

– Он собирается расположиться в Гормогоне на случай, если в Денхольце потребуется подкрепление. – Сенатор небрежно отмахнулся. – Там не то язычники восстали, не то еще что-то случилось – кто знает? В наши дни этих восстаний так много. Важно лишь то, что его войска можно выделить вам. Я отправил им вслед всадника на самой скорой лошади – жаль, у меня нет способностей Правосудия Августы, иначе я бы отправил птичку. Как бы там ни было, я уверен, что мой слуга к ним поспеет – если уже не поспел. С попутным ветром и каплей удачи Хангмар доберется до Долины за день или два.

– Если они не подойдут к городу за два дня, то мне будет все равно, близко они или в Гвородской степи, – сказал Вонвальт.

– Вы же знаете, как говорят: на безрыбье… Я хотел и сам заявиться в Долину, подраться с вашими бунтарями, но вы, честно говоря, не очень-то стараетесь привлечь меня на свою сторону.

Вонвальт вздохнул и сделал большой глоток вина.

– Простите, Тимотеус. Я веду себя… чрезвычайно неблагодарно. Мне нет оправдания.

Сенатор, похоже, без труда принял его извинения.

– Как же хорошо, что вы – мой старый друг, иначе я мог бы и обидеться на ваш дурной тон, – иронично сказал он. – Как бы там ни было, надеюсь, этого хватит, чтобы что-то изменить. Возможно, Вестенхольц испугается и повернет назад.

– Не знаю, – с сомнением сказал Вонвальт. – Он действует так, словно совершенно уверен в прочности своего положения.

– В Сове у него множество союзников; уж в этом можете не сомневаться. Вы хотя бы знаете, что он затевает?

– Я предполагаю, что мои действия в Долине Гейл лишили его части денег, которые он и Клавер получали с помощью своих махинаций. Я, конечно же, не намеревался этого делать, но доволен, что так вышло.

– И что это за махинации?

– Из городской казны незаконно изымались деньги, которые затем передавались злоумышленникам в монастыре и через них в конце концов попадали в руки храмовников. Дело такое же запутанное и сложное, как и все, что происходит в Сове. Будь у меня побольше времени, я бы рассказал вам подробности.

Янсен отмахнулся от него.

– В таком случае я рад, что у вас нет времени.

Вонвальт вопреки самому себе рассмеялся.

– А что же вы? Как так вышло, что вы оказались столь далеко от Совы? Неужели Император пожаловал вам губернаторство где-нибудь на севере Хаунерсхайма?

– Ах, если бы, – сказал Янсен. – Нынче стало опасно быть сованским сенатором. Я направляюсь в Хассе на обыкновенный дипломатический прием. Должен признать, возможность обагрить мой меч кровью в Долине кажется мне куда более привлекательной. Вестенхольц всегда был тем еще ублюдком.