Sacre Bleu. Комедия д’искусства - Кристофер Мур

— Ага! — воскликнул он, врываясь в квартиру.

Кукла Жюльетт стояла там в темноте, в своем симпатичном перваншевом платье, и ничего не делала. Только моргала. Повернулась к нему, но ничем не выдала, что узнала. Моргнула. Ужас какое разочарование. Для пущего эффекта он бы пальнул из револьвера, но оружие осталось в Катакомбах — патронов у Красовщика все равно больше не было.

— Ага! — снова воскликнул он. И Жюльетт моргнула опять.

Руки она держала за спиной у поясницы, словно собиралась сделать реверанс партнеру перед началом менуэта.

Красовщик подхромал к ней поближе, протянул руку и схватился за рюши на корсаже платья. И рванул изо всех сил. Она моргнула.

— Я надругаюсь над тобой, а потом убью, — сказал он, обугленно лыбясь. — Или наоборот!

Он перестал поддерживать огромные штаны и хрипло загоготал ей в лицо.

Она моргнула.

Красовщик вздохнул. В двери заскрежетал ключ, и в квартиру ворвалась рыжая женщина.

— Ага! — опять воскликнул Красовщик. — Я надругаюсь и…

— Ты где был? — спросила Блё. — Я тебя повсюду искала.

— Ничего не искала.

— Смотри. — Она протянула ему картину Тулуз-Лотрека. — И еще есть завершенный Сёра. Надо делать краску. Я слабну.

— Ты заставила Сёра закончить картину?

Она показала на холст, стоявший у стены за диваном. Для Сёра — небольшой и очень динамичный. Но все равно — Сёра.

— Что ты тут делал с Жюльетт? — спросила она.

— Собирался убить и надругаться над ней… то есть, тобой.

— А, ну тогда не буду мешать, — сказала Кармен. И тут же Блё сменила тела.

— Тебе тогда понадобится вот это, Говняпальчик, — сказала Жюльетт, когда Красовщик к ней повернулся.

Ее рука широким взмахом вынырнула из-за спины — и в ней был черный стеклянный нож. Жюльетт ударила им обугленного человечка в шею, вонзила глубоко, и голова его поникла вбок, а следующая дуга завершилась еще одним ударом — и тут голова отвалилась, с глухим стуком упала на ковер и докатилась до стены. Тело обмякло и тоже рухнуло, потерявшись в куче огромной одежды.

Кармен Годен стиснула щеки в ладонях и сопела так, точно сейчас лишится чувств или взорвется. Жюльетт повела в ее сторону обсидиановым лезвием.

— Только попробуй заорать. Ты мне, блядь, только попробуй.

За спиной Кармен в дверях возник запыхавшийся Тулуз-Лотрек.

— И вы только попробуйте.

Анри взглянул на Кармен — глаза панически распахнуты, дышит часто — и обнял ее за плечи.

— Полагаю, для Кармен все это — несколько сюрприз.

— А для вас — нет? — спросила Жюльетт.

— Я уже, наверное, очерствел.

— Хорошо, тогда берите голову. Вынесите ее из здания. — Она вытянула из кучи украденную рубашку и кинула Анри. — Можете завернуть.

Тело Красовщика приподнялось, встало на колени, схватилось за черное лезвие и дернуло его на себя, хотя она слышала, как стеклянный нож с противным влажным хрустом вгрызается в его кости. Затем проворно, как тарантул, обугленный торс на четвереньках поскакал к своей голове.

— Слишком поздно, — произнесла Жюльетт.

* * *

Люсьен вынырнул из пещеры весь закопченный и чуть дымящийся, но без серьезных повреждений. Если не считать бровей, которые отрастут еще не скоро, и темной копны волос, что обычно падала ему на глаза. За собой он тащил палку от метлы, на которую с одного конца была намотана пряжа — теперь обгоревшая до пенька.

— Что ты наделал? — спросил Профессёр.

Люсьен слабо улыбнулся, а когда увидел, что в полусотне метров за Бастардом на тропе внизу возник доктор Вандерлинден, весь обмяк от смущения.

— Прости меня, Профессёр, наскальных рисунков там больше нет. Я их сжег.

— Как? Минеральная краска на камне…

— Порошок магния, — ответил молодой человек. — У доктора среди его фотографических припасов была большая жестянка. Я смешал его со скипидаром и квачом закрасил все рисунки. А потом поджег от электрода из дуговой лампы Вандерлиндена. Хотя у меня скорее получился взрыв, а не пожар.

— Потому-то в фотографии это зовется вспышкой, — сказал Профессёр. — А зрение как? Сетчатку не сжег?

Люсьен показал на темные очки-консервы скалолазов, что висели у него на шее:

— Они тоже у доктора нашлись.

— Ты уничтожил бесценные археологические находки, ты в курсе?

— И не только их, я надеюсь, — ответил Люсьен. — Прости меня. Пришлось. Я ее люблю.

* * *

Красовщик со всего маху опустил голову себе на шею, но операция оказалась неточна — одной рукой потребовалось ее придерживать, пока он размахивал ножом в другой. Ярость не погасла у него в глазах ни на миг, даже когда голова каталась по полу. Он обернулся к Жюльетт.

— Я б делала ноги, — сказала она Кармен и Анри.

— En garde! — вскричал Тулуз-Лотрек, загораживая собой Кармен от Красовщика и отважно выхватывая из трости хрустальный кордиал. — Уй, бля. Тогда делаем.

Он развернулся к двери как раз в тот миг, когда Красовщик, выставив нож вперед, прыгнул на Жюльетт. Она уклонилась, рассчитывая поднырнуть под удар, быть может — плечом вышибить человечка в окно, — однако тут в воздухе что-то громко чпокнуло, и Красовщик попросту распался. Какие бы элементы ни сложились некогда в Красовщика, теперь все они вернулись в свое исходное состояние — стали солями, газом, металлами или минералами. Черный нож упал на ковер вместе с пустой одеждой, в которой затерялось нечто похожее на разноцветные песчинки. А жидкие составляющие Красовщика снова стали водородом и кислородом и быстро рассосались. От мгновенного увеличения объема газа в комнате у всех в ушах-то и чпокнуло.

Жюльетт распрямилась из своей защитной стойки и повозила носком туфли по россыпи песка, из которого раньше состояла голова Красовщика.

— Что-то новенькое, — произнесла она.

Тулуз-Лотрек вложил в ножны свой походный бокал. Он не сводил глаз с того места, где секунду назад стоял его древний враг. Кармен, похоже, заводилась до полноформатного истерического срыва — она громко сопела, будто собиралась с силами для визга, от которого треснут черепа.

Жюльетт поворошила кучку бывшего туловища и отошла.

— Проверьте брюки, — произнес Анри.

— Еще бы, ему бы понравилось, — ответила Жюльетт, но потыкала в них туфлей и ухмыльнулась Анри.

Тут-то Кармен и выпустила сиренный рев. Глаза у нее закатились, на мир теперь взирали только белки безумицы. Но не успела она дотянуть и одну восьмую своей ноты ужаса, как ею снова овладела Блё.

Глаза Кармен вернулись на место, она перевела дух и улыбнулась в точности так же, как секунду назад улыбалась Жюльетт.