Каникулы вне закона - Валериан Скворцов

Она потянулась через меня к лампе на тумбочке.

— Каким ещё боем?

— Не зажигай света, пожалуйста, — попросил я.

— Тогда не вставай, ноги сломаешь в темноте. Я намочу полотенце и принесу… Мне нравится заботиться о тебе.

Потому что не можешь забыть об Усмане, подумал я.

Когда она, заложив одну руку за мой загривок и приподнимая мягко голову, отирала другой мне лицо и грудь, я рассказал, кто и как убил её приемного отца. И кто и почему попытается убить завтра меня. Ее, возможно, тоже.

Разбудил нас «Эриксон», в котором голос Олега сказал мне:

— Ну, блин, переполох получился… Этаж-то не первый все-таки. Со второго прыгал на асфальт.

— Ты где?

— В аэропорту, как ты велел… Беру такси. Куда ехать?

— Ляззат, — спросил я, — как называется это место?

Он услышал и ответил за нее:

— Я знаю эту квартиру… Вы что, ещё спите? Первый час пошел!

Мы неторопливо допивали кофе, на чашки с которым норовил усесться Блюзик-птичка, трепеща крыльями и хватаясь лапками за скользкую фарфоровую кромку, когда по домофону позвонил охранник.

— Пропустите, — сказала ему Ляззат. — Да, можете зарегистрировать в журнале по его документу… Спасибо. Не хотите подняться на минутку и взять чашку с кофе? Ну, хорошо, хорошо.

Открывали мы вместе. Притулин покосился на штурмовую винтову у пуфика, поднял и опустил брови, но ничего не сказал. На кухне, куда мы прошли, Блюзик-птичка гадил со ствола «ТТ», лежавшего среди тарелок, на мою салфетку.

— А это-то зачем? — спросил он про попугая.

— Усыновили сироту, — сказал я. — Коньяку хочешь?

Я просмотрел привезенные Олегом подлинники документов. Они были в порядке. Вольдемар-Севатьянов потратился на меня не зря.

Ляззат поставила Притулину чашку и рюмку. Семья принимает друга. В воскресенье. Зашел просто так, мимоходом. Решил заглянуть к счастливой паре, поболтать о том, о сем.

До чего же я дошел, если и иллюзии тешили!

Мы выпили по рюмке, и я принялся лишать иллюзий своих завербованных.

Усмана убил патлатый Константин, я видел его убегающим от машины бывшего майора. Убил потому, что Усман, видимо, близко подобрался к нему и начал понимать, кто же такой владелец бара «ХL» на самом-то деле. Какими сведениями на этот счет располагал покойный и какими методами он их собирал, узнать нам не суждено. Могло быть и так, что расправу над ним ускорило мое появление. Уволенный из органов майор готовился передать информацию московскому приезжему… Я не уверен, что ликвидацию Усмана санкционировал Иван Иванович Олигархов, муж Ляззат. Даже напротив. Все говорит о том, что Константин, постепенно забирая в свои руки составление графиков передвижения партий «порошка» по наркоканалам через казахстанскую территорию, уже не останавливался ни перед чем. Возможно, даже контролировал Ибраева и Жибекова…

Я не брался утверждать, что именно Константин устроил взрыв «Стейк-хауза». Кореянка-связник погибла случайно. Целью подрывника были двое выпивавших деляг. Детонатор сработал на их столе, когда дотаял лед вокруг бутылки с водкой и высвободил пружину или что там было. Такое не приспособишь к определенному времени, да и кто мог рассчитать точно, когда я заговорю с танцовщицей? Изначально я должен был через неё получить выход на людей, имевших отношение к документам, два из которых достал Олег. Возможно, что и к тем двум генералам, которых я встретил на прогулке в ибраевском сизо, а ещё раньше видел в Москве у казахстанского посольства…

Я сходил в спальню и принес свой пиджак. Вытащил из внутреннего кармана пластиковый прозрачный пакет с газетой, на первой полосе которой был снимок бармена Константина с князем Сун Кха. Ляззат и Олег вытянули шеи.

— Ляззат, — сказал я, — меня интересуют только документы, которые я переснимал в квартире Жибекова. Пленку, я уверен, выкрал у меня из гостиницы в Астане человек Константина…

— Я знаю кто, — сказал Олег. — Обыск производила Руфима… Гамлетик Унакянц подстраховывал. Обычный, проверочный обыск. Как говорится, из любопытства… Руфка нашла кассету с пленкой, а Гамлетик клюнул на антикварную камеру. На оперативке они докладывали Жибекову только про камеру. Он их отлаял… И велел подальше куда-нибудь убрать аппарат. Он вроде бы его тебе подарил.

— Константин знал про обыск?

— Он и спровоцировал его. Руфка его человек… В Астане был Константин, я точно помню. Теперь понятно, притащился на твоем хвосте, Фима.

— Я не Фима, — сказал я. — Зови меня Бэзил…

— Ты не договорил что-то, — напомнила Ляззат.

— Тебе дорог Олигарх?

— Он мой муж, которого мне нашел Усман. Кроме добра, я ничего от него не видела.

Ну, конечно, подумал я, включая золотой с бриллиантами пояс верности.

Господи, о чем я думаю?

— Если убрать Константина, — сказал Олег, — будет так, будто здесь у нас и ничего не случилось. Ну, конечно, если представить себе такое теоретически… Бэзил увозит в Москву или куда там свои документы… Вот и все новости в этом случае!

— Мне нужно ещё вернуть пленку, — сказал я. — Вот тогда действительно и будут все какие нужно новости…

И, поднявшись из-за стола, я добавил:

— Если со мной случится что-то неприятное, газету с фоткой возьмет Ляззат… Ее муж решит, что с ней делать… Мне пора собирать остальную армию. Сбор в вестибюле гостиницы «Алматы» ровно в шестнадцать. До скорого…

— Бэзил, — сказал Олег. — Я думаю, что Ибраев и Жибеков уже на пути сюда. Я ведь исчез… Что со мной будет?

— Если убрать Константина, — ответил я. — Ничего. Ты же сам сказал.

«ТТ» и «Эриксон» я забрал. В спальне выкинул в корзинку, стоявшую под туалетным трюмо Ляззат, трофейные часы и бумажники. Пересчитал деньги в своем, слоновой кожи. В прихожей, одевшись, приладил посноровистей заплечный ремень сумки. Присел на пуфик, встал и перекрестился как перед броском из окопа.

Возвращаться я не намеревался, уходил из роскошной квартиры насовсем и посчитал хорошей приметой, что Ляззат не вышла в прихожую. Возможность моей косвенной причастности к гибели Усмана легла между нами. Суррогат приемного отца из меня не получался.

Охранник за цементной конторкой не поднял головы, когда хлопнули створки лифта и я прошел мимо. Он как-то легко пропускал меня. Меня ждали?

Перед выходной дверью я расстегнул пальто, пиджак и передвинул «ТТ» из-за спины под ремень вперед.

Улицу заливало весенним светом. Джип «Тойота-Лэндкрузер-Прадо» с затемненными стеклами резко взял с места с подсолнечной стороны. Я оказался почти ослепленным. Массивный бампер ударил меня в живот.

Они не могли выследить Олега Притулина. Падая, я подумал про ночного торговца велосипедами. И ещё про мотыльков, которые уж точно теперь слетятся, да и червяки приползут…