Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов

С 1914 по 1919 гг. ежегодная прибыль фирмы Дюпонов приближалась к 60 млн долларов, тогда как накануне войны она составила только 5 млн долларов».

Значительную прибыль от поставок автомобилей и другой техники на фронт получил тогда и Генри Форд. Это даже позволило ему снизить цены на гражданские автомобили внутри страны и развить производства за рубежом. Как и было сказано выше, военное положение и угроза национальной безопасности, позволили Вильсону сосредоточить в своих руках власть над страной, для укрепления которой были приняты соответствующие законы: закон Левера от 10 августа 1917 г. и закон Овермена от 10 мая 1918 г. предоставляли президенту широкие полномочия. Он мог издавать распоряжения о мерах, необходимых для обеспечения продовольствием, боеприпасами и топливом армии и флота, для борьбы со спекуляцией создавать ведомства для воплощения этих предписаний в жизнь; в случае необходимости реквизировать товары с компенсацией владельцам потерь.

Естественно, на волне таких успехов, как коммерческих, так и политических, Вильсон планировал окончательно и бесповоротно интегрировать США в мировую политику, при этом еще и на лидирующих позициях. Есть версия, что концепция Лиги Наций, сформулированная еще Иммануилом Кантом в 1795 году, привлекала Вильсона уже довольно давно. А потому на Парижской мирной конференции он стал одним из идейных вдохновителей создания этой структуры. Но он не учел того, что война закончилась и Конгресс США вновь обрел былую силу.

Несмотря на все финансовые приобретения, которые получили американские финансисты и промышленники, население США было, мягко говоря, шокировано потерями в этой войне на другом континенте. Поэтому в США вновь стали преобладать идеи «изоляционизма». Конгресс, большинство которого в те годы составляли республиканцы, отказался ратифицировать и устав Лиги Наций, и Версальский договор. Политически Соединенные Штаты вновь публично уходили с европейской арены. Что, впрочем, никоим образом не касалось американских капиталистов. Однако окончание Первой мировой породило и внутренний экономический кризис, и стагнацию производства. А потому политические элиты предпочли сосредоточиться на своих внутренних проблемах.

Для США война стала двигателем торговли и прогресса в самом прямом смысле слова. Рост производства, как военного, так и гражданского, был колоссальным. Но по окончании Первой мировой эти американские поставки перестали быть нужны. Естественно, для оптимизации расходов промышленники США приступили к масштабным сокращениям. Это, в свою очередь, вызвало массовый протест населения, которое оказалось перед лицом кризиса безработицы.

В США начались массовые выступления рабочих и рост профсоюзного движения, которое начало давить и на промышленников, и на власть. Здесь нужно вспомнить, что Вудро Вильсон был идейным сторонником развитого капитализма и, кроме того, еще и не менее идейным контрреволюционером. Особенно после того, как революция 1917 года чуть не обрушила все коммерческие схемы США в отношении Европы. По своей же сути и рабочие демонстрации, и профсоюзы требовали чего-то очень похожего на программу большевиков, а, следовательно, могли организовать и революцию. А потому правительство все же пошло на некоторые социальные уступки. В числе многочисленных комиссий, управлявших страной в военное время, была и трудовая. Комиссия способствовала некоторому увеличению заработной платы, введению восьмичасового рабочего дня и заключению коллективных договоров. Все это привело к значительному росту профсоюзных рядов.

Кстати, международное движение в защиту прав трудящихся было создано по инициативе США одним из пунктов Версальского мирного договора 1919 года. Его 13-я статья фактически содержала устав создания при Лиге Наций специализированного органа – Международной организации труда. И в этом можно увидеть определенное взаимопроникновение политических и идеологических трендов того времени. С одной стороны, державы-победительницы сразу расценили коммунистическую идеологию, как явную угрозу своему существованию, а мечты большевиков о «мировой революции» были восприняты в капиталистическом обществе со всей серьезностью. С другой же стороны, популярность социалистической и коммунистической идеи влияла на риторику политиков и даже руководителей государств. Кроме того, мировые лидеры сошлись во мнении, что если для того, чтобы не допустить трансформации рабочего движения в революционную силу, нужно установить нормы – «предел эксплуатации», то они должны быть едины для всех стран. Чтобы не допустить преимуществ какой-либо из них в международной торговле за счет большей эксплуатации

Первая конференция МОТ состоялась в Вашингтоне – 29 октября 1919 года. Председателем организации, единственной задачей которой была выработка единых международных трудовых норм, был избран француз Альбер Тома, который по воззрениям своим был социалистом. Штаб организации перенесли в Женеву, так МОТ стала еще одним международным институтом, который был создан по инициативе США, но к которой США немедленно не присоединились. Штаты вступили в МОТ только в 1934 году – в годы Великой депрессии, когда стремление активистов рабочего движения получить гарантию соблюдения их прав на самом высоком уровне совпало с желанием президента Франклина Рузвельта компенсировать потерю значения организации после того, как ее покинули Германия, Италия и Япония.

До обращения к политическим рычагам воздействия американские профсоюзы пытались взаимодействовать напрямую с руководством корпораций. Результат получался периодически весьма двояким и служащим к вящей выгоде капиталистов. Например, профсоюзы требовали повышения заработной платы трудящимся. И корпорация Форда пошла на такой шаг, однако с рядом нюансов: «Одновременно с повышением заработной платы до 5 долларов за смену, Форд ввел на своих заводах отдел контроля и проверки рабочих, лицемерно назвав его “социологическим отделом”. Но этот отдел не имел ничего общего с социологией: просто он с помощью своих многочисленных тайных агентов ежедневно проверял, как ведут себя рабочие на работе и за пределами завода. Он разработал целую серию предписаний, которых его рабочие должны были придерживаться даже у себя дома. Все это делалось под вывеской “филантропии”, “заботы о рабочем”, а на деле было не чем иным, как строжайшим контролем за жизнью фордовских роботов»[210]. Впрочем, профсоюзные рабочие были вынуждены соглашаться на подобные условия, поскольку всегда существовала угроза того, что вместо них наймут эмигрантов, готовых работать больше и за меньшие деньги. Более того, «предприятия Форда охотно принимали на работу эмигрантов, только что прибывших из Восточной Европы. Как правило, эмигранты, в том числе и из Польши, были покорны и не протестовали против жестокой эксплуатации (польская колония в Детройте состоит именно из фордовских рабочих)»[211].

И такая политика была характерна не только для компании Форда, она была повсеместным явлением в жизни тогдашних США. Естественно, что такая эксплуатация привела к росту популярности коммунистических идей, а многие рабочие организации постепенно стали уходить на подпольное положение.