Наследница - Екатерина Белова

оборот маму на предмет различных целебных настоек и лекарств, но та упорно называла ее деткой и отшучивалась. Лекарства, впрочем, дала. Одно для Эгира, второе, в виде крупного бледного цветка, для матери Абаля. На маму это было не очень похоже, и Ясмин вдруг подумала, что она перестала называть ее по имени. Все детка, да детка. В груди кольнуло, и ту же погасло.

Она не успела додумать мысль, потому что мама передумала и отдернула цветок, глядя на Абаля.

— Десятилетие на него потратила, — сказала она ворчливо. — А теперь раз и отдай.

— Ну ладно, не давай, — тут же отступила Ясмин.

И мама тут же сделалась виноватой, и через несколько минут отдала и цветок, и собственную рукопись с новооткрытыми веществами, которые даёт Чернотайя. И целую тьму каких-то склянок, колб и пузырьков. И все это без учёта жизненного скарба, который всучили юным ростках Катх и Древоток. Абаль оглядел творящееся безобразие с усмешкой, а после с беспрецедентной вежливостью поблагодарил мастера Гербе за доброту, проявленную к его матери. Любезность в его исполнении выглядела, как атака на поражение. В процессе шутовских прений, Абаль все так же ненавязчиво отжал у Древотока останки древней связи с Вардой и клятвенно пообещал, что связь останется. Но между Ясмин и ее матерью.

Маму и это не проняло. Абаль числился в ее вселенной сыном врага, и Ясмин снова подумала о жизни с человеком, который умеет делать больно. Умеет не прощать. Сейчас Абаль ее любит, но что будет завтра? А через десять лет? Через двадцать?

Она не умеет искать компромиссы, не имеет опыта семейной жизни, а с людьми, которые ей причиняли боль она поступала одним и тем же способом. Выкидывала их из своей жизни и закрывала дверь.

Глава 25

В Варду она вернулась не так, как другие. Она просто проснулась. Все так же под столом, запутанная в толстый плед и с бешено бьющимся сердцем.

А первое, что она увидела были знакомые сапоги из кожи особой выделки. Вспомнила ночь, и почему-то подумала об Абале, но когда вылезла из под стола, увидела мастера Файона. Тот поставил кресло напротив ее самодельной кровати и терпеливо ждал, когда Ясмин проснётся.

— Доброго рассвета, мастер Файон, — Ясмин чихнула и по-детски прикрыла рукой рот.

Он не ответил, но его взгляд изменился. В каменно-прекрасном лице мелькнуло что-то человеческое и снова безвозвратно ушло. На миг она увидела себя его глазами. Худое, навечно полудетское тело, сонная нега во взгляде, сорочка, которая показывает больше, чем скрывает. И умиротворение, транслируемое любым человеком, принявшим наконец сложное решение. Автоматически она стянула скатерть и завернулась в неё коконом. Мысль о том, что Файон смотрит на неё не только, как на средство достижения цели, но и иначе, привела Ясмин в знакомый неприятный трепет.

— Значит, ты получила титул главы, — его взгляд жадно впился в вязь, кольцующую запястье. — Это очень хорошо. Поскольку ты очень затянула, свадьба будет короткой и поспешной, но это уже твоя вина, Ясмин. Ты должна понимать, что поставила меня в сложное положение.

Ясмин нервно хихикнула и ощутила знакомое умиротворение, которое дал ей Абаль.

— Замуж я за вас не пойду, — заверила она.

С Абалем она так толком и не успела ни о чем поговорить, потому что сначала бой, потом венчание, после скрепление уз… Последняя мысль заставила ее покраснеть. Интересно, тот факт, что они сделали это во сне, отражается в материальном мире?

— Пойдёшь. Потому что дом оцеплен, семьи твоих учеников взяты на контроль, а юный мастер Абаль все ещё в Чернотайе, и с каждым днём его шансы вернуться, становятся все призрачнее. Чернотайя любит все необычное, а Абаль очень необычный.

Файон с улыбкой наблюдал за ней, щурясь на солнце ленивым котом. Пальцы отбивали по подлокотнику кресла что-то вполне веселое. Прекрасный рыцарь с далеко идущими намерениями.

И Ясмин вдруг все поняла.

Причину, по которой много лет назад мастер Файон попросил из Бересклета девочку и провёл ее через ад. Ребёнок, взятый из милости, шел лабиринтами его темной души, направляемый старательной рукой. Ум, сила, воспитанный и отнятый бесконечными невзгодами дар, возможно, даже ее любовь к Абалю была частью его плана. Толкнуть ее в этот омут, а после поймать, отброшенную силой инерции. И Файон не прогадал, она упала ему в руки, как спелое яблоко, и даже считала их роман завязанным по обоюдному согласию.

Как удобно иметь бесконечно благодарную любовницу, посаженную не на цепь, но на тонкую нить, свитую из человеческого тепла. На такой и повеситься не жалко.

— Зачем ты лишил меня дара? — спросила она с любопытством. Ненависть за ту, юную доверчивую Ясмин, оставшуюся в прошлом, давно перегорела. — Какой был бы толк от Бересклета, ставшего пустым?

Файон картинно пожал плечами. Настроение у него было превосходным

— Твой дар никуда не годился, и не поднялся бы выше второго уровня. Природа не одарила тебя, и любой мастер с оружием от четвёртого порядка, видел твой жалкий потенциал. Поэтому тебя не признал Примул, поэтому у тебя не появилось подруг, поэтому учителя не хотели на тебя тратиться. Поэтому тебя отдал Бересклет. Талант не может искупить отсутствие силы дара, и целый год я считал, что ошибся… Однако, мастер Белого цветка продолжала с тобой возиться, и я рискнул. И выиграл.

Она попыталась представить

— Вы знали, что мастер передаст мне свой дар?

— Догадывался, но не знал, — Ясмин с ужасом уставилась на Файона. — Даже если бы ничего не получилось, оставалась Айрис. Знаешь, несколько лет я был на тебя немного сердит, ведь Айрис превосходила тебя потенциалом, и разбудила оружие раньше тебя. А ведь ты была старше. Но ты оправдала мои надежды,