Путешествие в Алмазные горы - Михаил Багнюк

Предрассветные медитативные тренировки проходили намного лучше дневных. Дарвингиль учил меня расширять границы внутреннего пространства. К середине лета я уже могла видеть внутренним взором не только цитадель, но и близлежащие страны: Тошал, Карлаг, Милителию и часть Эллании. Эти карты выглядели иначе, они были разноцветные, правда, без подробного плана строений и их обстановки. Этакое нагромождение геометрических фигур на природном ландшафте. Учитель велел мне обратить внимание на светящиеся точки на этих картах, которые я раньше не замечала.

— Это члены Братства, — пояснил мне эльф на очередной тренировке. — Сосредоточившись на одной из них, ты сможешь разглядеть ауру бойца, ощутить его настроение в данный момент. Тренироваться будем на Арканций, не пугайся, он сам так велел. Тем более что он находится в цитадели, совсем рядом, поэтому будет легче, чем с другими.

Аура Арканция почти всегда была спокойных мягких тонов, наверно, потому, что чаще всего он спал во время моих медитаций. Лишь однажды я заметила яркие всполохи красного и оранжевого, в этот момент старший наставник проводил совещание с Драконом в своем кабинете.

— Брысь отсюда!!! — гаркнул он на меня, когда я попыталась подслушать их разговор и рассмотреть документ, лежавший у него на столе.

— Он меня прогнал, — пожаловалась я Дару, возвращаясь в привычный мир.

Рассвет еще не занялся, времени было предостаточно, чтобы потренироваться на ком-нибудь другом, но учитель отклонил мое предложение.

— Ты тоже имеешь право на отдых, — иронично сказал он.

Долго сидеть в тишине я не смогла, несмотря на накопившуюся неделями тренировок усталость, да и разбудили меня совсем недавно, так что спать пока не хотелось. Зато была прекрасная возможность расспросить эльфа обо всем, что меня интересовало, но времени спросить пока не было.

— Ты родом из Эллании? — осторожно поинтересовалась я.

— Поразительная наблюдательность, — съязвил эльф. — Почему ты спрашиваешь?

— По истории зарубежных государств нам рассказывали, что Эллания — одна из самых богатейших и независимых стран. А ее коренные жители — высокомерные, считающие себя главным народом над всеми расами существа. О тебе я не могу сказать ни того ни другого. Вот я и подумала, что ты можешь быть родом откуда-нибудь еще.

— Далеко не все, что вам преподают, является правдой, но эльфы действительно очень скрытный народ, весьма высокого о себе мнения. Одна из первых рас, которые появились на заре этого мира. А Эллания — самая прекрасная страна, которую мне доводилось видеть. Наш народ много натерпелся от людей, орков, горных карлов и троллей. На нас постоянно нападали, пока мы не закрыли границы оставшихся у нас земель. Спасая свой народ от нашествия людей и примкнувших к ним войск других рас, погибла Мать Прародительница. Она могла жить целую вечность, если бы не пожертвовала собой во спасение своих детей. Как видишь, у эльфов есть веские причины относиться с ненавистью и высокомерием к другим народам. Это случилось много веков назад, но легенды и баллады хранят память о ней, они впитываются с молоком матери в сердце каждого эльфа и не дают забыть самую прекрасную и самую первую из эльфиек. Есть пророчество, что Северные моря воскресят Элланиэль, и Прародительница вернется к своему народу. Но в пророчестве нет указания на время, когда это случиться. Может быть, завтра, может быть, через пару тысяч лет.

Эльф замолчал, разглядывая казавшиеся такими близкими и родными звезды на темном предрассветном небосклоне.

— Расскажи еще, а лучше спой, — попросила я.

— Это сложно. Нашего языка ты не знаешь, а в переводе на ваш язык наши баллады звучат грубо, боюсь, не смогу передать точно смысл и красоту.

— Ну пожалуйста, — взмолилась я. — Где еще я смогу услышать балладу эльфов, да еще в эльфийском исполнении.

Дарвингиль сдался и запел. Его мелодичный, сладкозвучный голос взлетел над горами, достигая звезд. Я слышала, что эльфы — самые лучшие певцы. Но слышать от других — это одно, а услышать своими ушами — совсем другое.

Был светел день и ночь ясна, когда на свет пришла она — Дитя из Северных морей, и имя ей Элланиэль. Огонь ей сердце даровал, Небо — нежность, чистоту. С Землею мудрость к ней пришла, Вода дарила красоту. И на заре мирских тех дней повелевала всем она: Лесами, скалами, водой. В ней все стихии как одна. Она как солнца светлый луч по Миру темному прошла. Как отблеск утренней звезды, она прекрасна и чиста. Элланиэль! Элланиэль! Бессмертна ты в красе своей! И каждый ждет тебя всегда, как света луч в стране теней.

Дарвингиль неожиданно перешел на свой родной язык, его голос зазвучал еще прекраснее. Песня полилась с переливами, протекающими сразу в двух октавах. Я не понимала слов, но передо мной протекали картины жизни прекраснейшей Элланиэль. Хрустальные дворцы, чудесные сады и фонтаны, лица юных эльфов, обожающих свою госпожу. Посол людей, предавший союз с эльфами, жестокая, кровопролитная война, и Элланиэль, собравшая все создавшие ее стихии воедино, чтобы защитить своих детей, а самой погибнуть.

Эльф замолчал, небо заметно посветлело, солнце медленно выползало из-за горизонта, я попросила спеть еще что-нибудь, желательно в переводе на всеобщий язык.

— Нет! Петь дальше не буду! — вскочил Дар. — Это просто отвратительно! Перевод ужасен. Это как цветок, который цветет, издает чудесный аромат и существует в полной гармонии с природой. А неумелый художник пытается нарисовать его на холсте черным карандашом.

* * *

В этот день Дар старался со мной не разговаривать, зато на тренировке так приложил меня по голове своим шестом, что в глазах потемнело и я потеряла сознание. Никакого сожаления и укора совести эльф по этому поводу не испытывал и, как только я очнулась, сунул мне в руки деревянную палку — тренировочный вариант боевого шеста.

— Думаю, ты вполне готова к освоению этого вида оружия, — равнодушно сказал мой учитель, по-моему, правильнее будет «мучитель».

Вставая, я демонстративно потерла раздувающуюся на голове шишку и приняла нужную стойку, скопировав Дара. Входить в боевой режим я научилась вполне сносно, вот только с гранями трансформации иногда путалась, то перья из рук и спины появляются, то нос заостряется и превращается в клюв. Но на этот раз у меня все получилось отлично, ничего лишнего, только увеличенная скорость, острые когти и легко гнущиеся в любую сторону суставы. Мы вихрем закружились по маленькому островку площадки. С шестом я раньше не работала, но каждый день наблюдала, как ловко это делает эльф, многие приемы я хорошо запомнила и старалась их воспроизвести. С их помощью я смогла продержаться около пяти минут, потом Дарвингиль выпустил находящиеся в обоих концах шеста тройные обоюдоострые лезвия, и я всерьез испугалась за свою жизнь и здоровье, не собираясь, впрочем, сдаваться. Как только лезвия подлетали ко мне слишком близко, я подпрыгивала, опираясь на свой деревянный шест, перелетала через Дара, стараясь задеть его. Две попытки оказались безуспешными. Но на третий раз, выполняя очередной кульбит, я зажала шест одной рукой и, отрастив когти подлиннее на другой, царапнула ими по макушке эльфа. Когда приземлилась, то обнаружила в когтях часть белокурой шевелюры.