Темное озеро - Линда Кейр

Йен обратился к родителям, сожалея, что эту тему вообще подняли, хотя и понимал, что вряд ли разговор теперь удастся прекратить.

— Обстоятельства показались нам странными, поэтому я связался с Тедом Орзибалом, работавшим начальником в подсобном хозяйстве во времена Уокера. Он сообщил, что такого плохого сотрудника, как Ройял, у них еще никогда не было. Ходила даже шутка, что его держат на работе из-за имевшегося у него компромата на директора: интимных фотографий сексуальных развлечений с какими-то дамочками.

— Йен, дети, — напомнила Энди, а Биз, закашлявшись, запила эту пикантную шутку большим глотком воды.

— Если б все дело было в компрометирующих фотографиях, — фыркнул Коуп, — то его вышибли бы сразу после того, как Дэрроу дал дуба!

— Коуп, — простонала Биз.

— Я тоже собираюсь стать журналистом, — пылко заявил Оуэн. — Буду писать о всяких мертвяках и тайных развлечениях знаменитостей!

— Ну, для начала тебе позволят лишь освещать нудные заседания городского совета, — охладил его пыл дед, — и тогда ты взвоешь от скуки и захочешь выколоть собственные глаза.

— Класс журналистики представит отчет по своему проекту непосредственно перед весенними каникулами, — продолжила Энди, пытаясь вернуть разговор на нейтральную почву. — Будет интересно посмотреть, чему они научились к концу года.

— Вы по-прежнему собираетесь в Мексику? — спросила Биз, и Энди с радостью ухватилась за предложенный ход, подробно рассказав свекрови об их планах провести шесть дней в Плая-дель-Кармен.

— Я понимаю, как ты обрадуешься, когда Кэссиди вырвется из этих журналистских лап, — по секрету пробурчал Коуп Йену. — Не то чтобы мое сердце обливалось кровью из-за поэта или садовника, но на самом деле пора уже спокойно жить дальше.

* * *

Безобидное предположение Йена, что родители могут захотеть взять своих внуков на десерт, принесло немедленные дивиденды. Коуп и Биз увезли Уитни и Оуэна в своем «Лексусе», пообещав доставить детей домой после того, как Йен и Энди выпьют по стаканчику перед сном.

Садясь за руль «Ауди», Йен нервничал из-за того, что собирался сообщить Энди, раз за разом прокручивая в голове последнее голосовое сообщение от Престона:

Какого черта ты делаешь, Йен? Хочешь вот так просто разорвать наши деловые отношения? Ну, тогда позволь мне сказать тебе кое-что, приятель. Одно мое слово, и мы пойдем на дно вместе. Поэтому советую тщательно обдумать свою позицию. Я отправлю эту партию обратно, а вы ее продадите, только условия на сей раз будут уже не такими выгодными, как раньше.

— Ты выглядишь каким-то озабоченным. Что случилось? — спросила Энди. И когда он поехал в сторону Клейтона, добавила: — И почему ты решил ехать домой этой дорогой?

Несколько минут Йен вел машину в задумчивом молчании. В итоге он понял, что ему никак не придумать уместной преамбулы.

— Я должен кое-что рассказать тебе…

Энди тихо слушала его объяснения о том, как он удивил своим неожиданным визитом Престона в Чикаго, а потом порылся в его мусоре. К концу повествования они как раз подъехали к уже закрытому магазину «Виноград и ячмень».

— Тебе нужно прекратить это партнерство, и немедленно.

— Пойдем со мной.

Проведя ее внутрь, Йен показал пустые полки в пустой витрине и объявление, информирующее клиентов: «Благодаря особой популярности нашего уникального и незаменимого ассортимента мы просто не в состоянии идти в ногу со спросом. Пожалуйста, будьте терпеливы, мы уже ищем дополнительных поставщиков винтажных напитков».

— То есть ты хочешь прикрыть этот отдел, дав людям время забыть о случившемся, а потом заполнить витрину другими напитками? — спросила Энди с явным облегчением.

— Престон требует, чтобы я забрал товар обратно. Он знает: если что-то всплывет, то моя репутация окажется под угрозой. И рассчитывает на то, что я побоюсь противодействовать. К тому же…

— К тому же?

— К тому же если я разорву это партнерство, то потеряю свой лучший шанс вернуть… взятый у Саймона кредит.

— Ты имеешь в виду моего отца?

Йен кивнул.

— Зачем тебе понадобилось одалживать у него?

— Бизнес оказался в затруднительном положении. Новые расходы на строительство превысили смету, и пришлось потратить все, что у меня было на третий магазин. Я пробовал занять у Коупа, но у него не осталось былых запасов. Всё больше неликвиды.

— Но у нас же самих есть деньги.

— Только не триста пятьдесят тысяч «баков».

Энди охнула, выпустив из себя весь воздух.

— Предполагалось, что кредит будет краткосрочным, — Йен заставил себя посмотреть ей в глаза, — просто для временного восполнения недостатка средств. Но теперь я не смогу вернуть долг Саймону вовремя, чтобы избежать назначенного им штрафа.

— А что за штраф?

— Если я не выплачу кредит в течение года, он получит двадцать процентов акций «Виноград и ячмень инкорпорейтед».

Йен терпеливо ждал, когда его жена взорвется праведным гневом, ругая его за глупость, хотя именно дураком он, в сущности, себя и чувствовал.

— Черт бы побрал Саймона… Как же я ненавижу, когда он начинает устраивать такие подлянки!

— Раньше я никогда не занимал у него денег.

— Именно поэтому тебе и не стоило связываться с ним, — отрезала Энди, взяв телефон и, прежде чем он успел попросить ее не делать этого, позвонила.

Смирившийся и успокоенный, Йен слышал, как Энди подшучивала над своим отцом, чей густой бас четко и ясно звучал в салоне.

— Значит, двадцать процентов бизнеса, если он не вернет тебе деньги через год? — для начала заявила она, даже не поздоровавшись.

— Мне было интересно, как скоро он расскажет тебе, — рассмеявшись, ответил Саймон. — У него осталось шесть месяцев, согласно моему календарю.

— Надеюсь, ты шутишь? Ты же выписал бы мне чек не моргнув глазом.

— Все решается по-другому, когда дело касается мужского соглашения.

— Это не самое сексистское из твоих высказываний, но близко к тому.

— Ты поняла, что я имею в виду.

Как бы Йена ни огорчало, что его жене приходится разбираться с устроенными им неприятностями, он всегда испытывал завистливое восхищение к той легкости, с какой общались эти двое, даже когда спорили. Несмотря на напряженность, их разговор пронизывала искренняя сердечность.

— Ты имеешь в виду, что Йен не чувствовал бы себя мужчиной, если б ему не пришлось оплачивать твою щедрость?

— Что-то в таком роде.

— И ты, разумеется, не мог стребовать с него обычную ростовщическую процентную ставку?

— Я не пытался его обмануть. Он же мой зять.