Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

– Я однажды спряталась, когда была маленькой, миссюс. Ничего интересного. Мужчины одеваются в шкуры и разрисовывают себя, держат копья и ревут, как быки. Они играют на диджеридоо и танцуют, танцуют, танцуют… У каждого мужчины внутри находится дух животного. Он танцует за своего духа, как кенгуру или птица, динго или змея. Во время танца ничего нельзя говорить, чтобы духи могли выйти и унести Габа далеко-далеко во Время Сновидений.

Матильда оставалась с женщинами до самой ночи, затем ушла домой. Траурные ритуалы обычно длились несколько дней, а ей надо было работать. Но она должна была похоронить Габа, не жалела о потраченном времени.

Матильда взбежала по ступенькам на веранду – и обомлела. Там, на полу, лежал каменный амулет-чуринга. Откуда он взялся и кто его положил, она не знала. Но для нее он навсегда останется памятью о Габриэле и их многолетней дружбе…

Мужчины постепенно возвращались с войны, и вид городка Уэллаби-Флатс стал меняться. Появились новые жители, сменились владельцы пивной и магазина. Старую церковь отреставрировали, улицы замостили и разбили общественный парк. Жизнь в городке забурлила после долгой военной спячки. А самое главное – после десяти лет засухи стала оживать и возрождаться земля.

Партия Труда во главе с Кэртеном обратила внимание на малозаселенные районы как на возможность нового старта для тысяч вернувшихся с войны безработных мужчин, желающих стать фермерами. Это был старый способ разрешения проблемы, который уже применялся после Первой мировой войны и потерпел неудачу. Что могли знать бывшие солдаты о тяжелой жизни скваттеров и их бесконечной борьбе за выживание? Многие молодые семьи в тот раз не выдержали и возвращались в города. Австралийская глушь отсеивала слабых, оставляя на своей земле только самых сильных людей, способных бороться и выжить в таких условиях.

Споры и протесты взбудоражили всю страну, но правительство все равно пошло на эту меру, издав указ о принудительной продаже участков.

Крупные землевладельцы пострадали в первую очередь – Этан Сквайрз, например, потерял шестьдесят тысяч акров из своих ста двадцати.

Матильда быстро сообразила, чем ей это грозит, поняла, что правительство все равно заставит ее продать Вилгу, но за гораздо меньшую цену, чем она получит на свободных торгах. А ей нужно было успеть продать ферму как можно дороже: несмотря на то, что она уже отослала часть денег Эприл, у той были трудности в Аделаиде. Кроме того, было просто обидно дарить правительству эту землю, на которой они с Эприл мучились несколько лет. Война и так забрала у них самое дорогое.

Новый владелец объявился очень скоро и написал ей из Мельбурна, что вместо коров и овец собирается заниматься разведением породистых лошадей. Он согласился на то, что она может забрать половину поголовья Вилги. Матильда знала, что у нее хватит земли прокормить столько овец, но коровы могли стать для нее проблемой. Матильда никогда серьезно не занималась их разведением, а старые скотники уволились, и она вдруг обнаружила, что уход за коровами и овцами сильно отличается друг от друга. Теперь все вечера она проводила, изучая по книгам особенности пород, осеменения, дойки, болезней и тому подобных вещей. «Неудивительно, что новый владелец не захотел с ними связываться», – подумала она, усмехнувшись. Коровы не переносили засухи и вытаптывали копытами хорошие пастбища.

Ограды между Вилгой и Чурингой были восстановлены, но Матильда еще ни разу не встречалась с новым владельцем фермы. Хотя местный эфир уже вовсю описывал его как молодого, красивого мужчину, мечту всех незамужних девушек, Матильда, усмехаясь про себя, гадала, что он на самом деле представляет и надолго ли его хватит здесь.

Впрочем, у нее не было времени интересоваться горожанином, который считал, что здесь легко выжить. Она наняла трех новых овчаров и пастуха; кроме того, трое из ее старых работников вернулись к ней, и она с удовольствием их приняла. У нее были теперь новые амбар, хлев и конюшня, и она оставила тысячу акров пастбищ специально для коров. Трава была густая и высокая, цены на шерсть, баранину, говядину и молоко росли. Европа голодала, и огромные пастбища Австралии должны были обеспечить мир мясом. Наконец-то у нее завелись деньги в банке и появились надежды на обеспеченное будущее.

Неожиданной проблемой оказалось, что ей трудно было решаться на новые покупки: слишком долго она экономила каждый пенни. Но Матильда понимала, что должна двигаться в ногу со временем, чтобы выжить, и на следующий год начала модернизацию хозяйства. Она купила новые кухонные плиты, холодильник на керосине и еще один грузовик. Новые шторы и удобные кресла, постельное белье, столовая посуда превратили Чурингу в очень уютный дом. Бунгало для овчаров было расширено, в него купили новые кровати, а также была построена просторная общая столовая с примыкавшей к ней кухней.

Несмотря на достигнутое благосостояние, Матильда по-прежнему объезжала пастбища и принимала участие во всех важных работах на ферме. Она так и ходила в поношенных брюках, рубашках и старой фетровой шляпе, натянутой на тугой узел скрученных на затылке волос.

Ночью шел дождь, поэтому жара днем была влажной. Умытые деревья и травы в оазисе у подножия горы сочно зеленели. Матильда стянула с головы шляпу и вытерла рукавом пот со лба. Напившись из бурдюка, она заметила на горизонте дрожащий в мареве контур всадника и теперь внимательно всматривалась в одинокую фигуру, пытаясь узнать, кто это.

Сначала Матильда решила, что это один из ее овчаров, но, когда он подъехал ближе, стало понятно, что это какой-то незнакомец. Закинув бурдюк за спину, Матильда взялась за ружье. Прошло много лет с Великой дeпpeccии, когда по земле скитались бродяги, но береженого бог бережет: овчары были за тысячи акров отсюда, она была абсолютно одна на многие мили вокруг.

– Добрый день! – крикнул всадник, когда подъехал достаточно близко.

Матильда в ответ подняла руку, а другой покрепче сжала ружье. Ей стали хорошо видны широкие плечи и узкие бедра незнакомца. Рубашка на груди была расстегнута, а молескиновые штаны и ботинки покрыты пылью. Правда, пока не было видно лица из-под полей шляпы, но когда он подъехал еще ближе, стало ясно, что оно вполне дружелюбное.

Незнакомец остановил разгоряченную лошадь рядом с ней и снял шляпу.

– Вы, наверное, Матильда Томас, – спокойно сказал он. – Рад наконец встретиться с вами. Меня зовут Фин Макколи.

У него были черные вьющиеся волосы, теплая улыбка и необыкновенно яркие голубые глаза. Трудно было определить его возраст: от беспощадного солнца глубокие складки вокруг рта появлялись у здешних мужчин раньше, чем у горожан. Но местные сплетницы на этот раз не обманули – он был чрезвычайно красив. Таких мужчин она еще ни разу не встречала.

– Рада познакомиться, – пробормотала Матильда, робко протягивая руку: она по-прежнему не доверяла мужчинам. – Как вы устроились в Вилге?

Его рука была теплой, а рукопожатие крепким.

– Спасибо, хорошо, – улыбаясь, ответил он. – Это грандиозное место, мисс Томас! Как раз подходит для разведения лошадей.