Плоть - Портия Да Коста

Водя руками по ее шее, груди, сжимая соски, Ритчи насмешливо взирал на ее.

– Что ж, мне кажется, если мы станем подыскивать жилье для нашего совместного будущего, Беатрис, тебе, возможно, захочется называть меня Эдмундом… если, конечно, тебе это подходит?

– Очень хорошо, Эдмунд. – Она едва не подавилась его именем, потому что Ритчи снова сжал ее сосок, распространяя по телу приятные волны.

После занятия любовью они погрузились в глубокий, восстанавливающий силы сон, столь необходимый после сделанных признаний.

Внезапно раздавшийся стук в дверь разбудил Беатрис, и лежащий рядом с ней Ритчи тоже проснулся.

– Мистер Ритчи! Мистер Ритчи! Здесь кто-то есть! Спуститесь, пожалуйста. – В голосе горничной, той самой, что впустила Беатрис в дом, слышались беспокойство и тревога, точно она находилась на грани срыва.

Включив лампу, Ритчи повернулся к Беатрис:

– Подожди здесь, любовь моя. Я все улажу. Не волнуйся. – Слова его были успокаивающими, но лицо в мерцающем свете выдавало совсем иные чувства. Оно было напряженным и очень бледным, будто бы Ритчи терзали дурные предчувствия. Он выпрыгнул из постели, натянул брюки и надел через голову рубашку, порывисто заправив ее за пояс и пристроив на место подтяжки.

– Мистер Ритчи! – снова раздался тот же голос, и Ритчи, быстро пройдя через комнату, вышел в коридор и поспешно захлопнул за собой дверь.

Кто же мог явиться в такое время? Ужас, охвативший Ритчи, передался и Беатрис тоже. Неужели что-то случилось с Чарли? Неужели он снова взялся за старое и его избил один из кредиторов? Это исключено, ведь в последнее время он постоянно находится в обществе Джейми Браунлоу.

Через щелку неплотно прикрытой двери в комнату просачивались голоса, приглушенные, неразборчивые, но напряженные. Ритчи, похоже, был чем-то поражен, даже испуган. Казалось, он полностью потерял контроль над ситуацией. Спустя несколько минут он вернулся в комнату. Привычное хладнокровие покинуло его.

Его прекрасное лицо застыло, точно маска, и было белым как простыня.

– Что там? – воскликнула Беатрис, плотнее прижимая к себе одеяло, будто бы в попытке защититься, пусть и всего лишь с помощью хлопка, льна и шерсти. – Что случилось?

Ритчи стоял как громом пораженный. Он неуверенно провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями, которые никак не желали повиноваться.

– У нас посетительница. Я не знаю как… и почему… но здесь Маргарита. Говорит, что посланник Божий по имени мистер Смит освободил ее из заточения.

Маргарита?

На мгновение Беатрис лишилась дара речи. Разбуженная посреди ночи, да еще в чужой постели, она не сразу обрела способность размышлять здраво, но спустя несколько секунд пришло страшное осознание того, кому принадлежит это имя.

– Твоя жена? Она здесь? – Этот вопрос можно было и не задавать, так как выражение лица Ритчи говорило красноречивее слов. – Как она сюда попала? Я думала, она находится в лечебнице?

– Находилась. Но кто-то выпустил ее оттуда… не знаю, как это могло случиться. Либо обманом, выступив якобы в качестве моего агента, либо тайно похитив ее. – Он нахмурился еще сильнее. – У меня имеются подозрения касательно того, кто это мог быть, но сама Маргарита настаивает, что ангел Смит принес ее сюда в колеснице.

– Смит? Кто такой Смит? – У Беатрис тоже имелись на этот счет определенные подозрения. Она знала по крайней мере одного человека далеко не ангельского поведения, который определенно желал им обоим зла.

Ритчи пожал плечами. На лице его застыла маска гнева.

– Юстас! Этот презренный червяк! Но откуда в нем столько ненависти? – Беатрис почувствовала, как в груди ее закипают ярость и осознание того, что ее предали.

– Так и есть. Похоже, он просто доставил мою жену сюда и уехал, предоставив нам право самим разбираться с посеянным им хаосом.

– Она… она…

– Беснуется? Да, похоже на то. Я должен спуститься вниз. Миссис Брюэр и Агата сумели уговорить ее пройти в гостиную, и сейчас с ней сидит Агата, но требуется мое присутствие. – Ритчи поспешно надел жилет, одновременно просовывая ноги в домашние тапочки. Казалось, он все еще грезит, хотя и отчаянно старается проснуться.

– Могу ли я помочь? Возможно, мне стоит с ней поговорить? – Беатрис испытывала страх и беспомощность перед тем, что Маргарита натворила и еще могла натворить, но не могла не задать этот вопрос. Чувства ее будто подхватило водоворотом, что, должно быть, происходило и с самим Ритчи, но, возможно, вместе им удастся справиться с этой неожиданно возникшей трудностью.

– Благослови тебя Бог, любовь моя, за это предложение. – Помедлив, он порывисто обнял ее. – Но у меня такое чувство, что при виде тебя она разъярится еще больше.

Не успели эти слова слететь с его языка, как где-то в доме послышался шум, настоящая какофония звуков: людские крики, звук, как будто что-то разбили, и зловещий пронзительный женский голос.

– Я пойду, Беа. Служанке с Маргаритой не справиться. Нужно попытаться успокоить ее, а также послать кого-то за доктором.

Еще раз пожав ей на прощание руку, Ритчи поспешил к двери. На пороге он замер и обернулся:

– Оставайся здесь, любовь моя… пожалуйста… Я никогда себя не прощу, если она попытается напасть и на тебя тоже.

Затем он ушел. Шаги его прозвучали сначала на лестничной площадке, затем по ступенькам, приглушаемые возобновившимися криками и звуками ударов.

Что же делать? Беатрис чувствовала себя беспомощной и потерянной, сидя на кровати в комнате, находящейся в совершенно незнакомом ей доме, в то время как внизу бесновалась умалишенная женщина, которая к тому же являлась убийцей. Одному Богу было известно, что у нее на уме. Если ее ум все еще функционирует.

Бездействовать Беатрис не могла, поэтому, встав с постели, она начала одеваться, натянув на себя сначала панталоны, затем сорочку и одну нижнюю юбку. Не было и речи о том, чтобы облачиться в костюм, потому что без посторонней помощи ей ни за что не удалось бы зашнуровать корсет. Вместо этого Беатрис завернулась в роскошный домашний халат Ритчи и туго затянула пояс, после чего сунула ноги в ботинки и завязала шнурки.

Пока она одевалась, шум в доме не прекращался. Панически звучали другие голоса, снова слышался грохот разбивающихся предметов, а также странный рокочущий звук. И потрескивание.

Да что, ради всего святого, там творится?

Невзирая на слова Ритчи, она вышла на лестницу и тут же поняла, что происходит нечто ужасное и очень опасное.

С первого этажа вверх по лестнице тянулся дым, кто-то вопил от ужаса.

Ах, святые Небеса, Маргарите каким-то образом снова удалось устроить пожар!

Тут послышался голос Ритчи, жесткий, но уверенный: