Танцующая с бурей - Джей Кристофф

Она в нем ошиблась.

В глубине души она всегда знала это. Да и он, честно говоря, никогда не притворялся другим. Но ей так сильно хотелось, чтобы они оба ошибались, она так надеялась, что он – не такой, как другие. Если даже принцесса Аиша увидела истинную суть вещей, то и любой сможет разобраться.

Любой, кто отважится на это, – вот в чем проблема.

В глубине своих мыслей она почувствовала Буруу – он не осуждал и не упрекал. Он пытался предостеречь ее, предупреждал, что Хиро – лишь еще один козырь в их руках. Теперь она жалела, что не прислушалась к нему.

Хиро крепко прижал ее к себе, положив руки на ягодицы, глядя на нее своими прекрасными глазами, которые преследовали ее в девичьих грезах. Его губы приоткрылись, чтобы сказать ей то, что она не хотела слышать. Время замедлило свой ход и все вокруг замерло.

– Я люб…

Она закрыла ему рот поцелуем, привстав на цыпочки, обняла его за шею и прижалась губами к его губам, и он так и не смог закончить предложение. Она не хотела слышать эти три ужасных слова, чувствовать, как они разрывают ей сердце, видеть, как ложь разъедает ее изнутри. Она прижалась к нему всем телом и целовала его до тех пор, пока слова не растаяли у него на губах, и его желание говорить медленно угасло, сменившись мягкой счастливой тишиной.

Она целовала его как в последний раз.

И в глубине души понимала, что так и есть.

О боги – она пронзила ему сердце! Ножом. Зазубренным клинком ржавого металла. Воткнула его между ребер и несколько раз провернула, пока не раскрошились кости. Он не мог дышать. Ничего не видел вокруг. Его затошнило, закружилась голова, мир качнуло порывом невидимого ветра, а под ногами разверзлась пропасть. Кин прислонился к стене, пальцы царапали бетон, и его вселенная растворилась во мраке. Из онемевших дрожащих рук выпала рулетка. Цифры, которые он хотел перепроверить, скрылись в самом дальнем уголке его разума. Он смотрел на Юкико и самурая, сжимающих друг друга в объятиях, и чувствовал, как в горло, пузырясь, хлынула желчь. Во рту запылал вкус ярости, жесткий, металлический, острый, как лезвие бритвы.

Какой же ты дурак.

Он развернулся и двинулся прочь, пошатываясь и держась за сердце, словно пытаясь сдержать кровь.

Глупый, слепой дурак.

Два дня – целая жизнь или одно мгновение?

Перешептывания с Мичи в клубах пара в купальне или под шорох шелка в гардеробной. Когда она расчесывает длинные черные волосы белыми руками с мозолями от меча, которых она раньше не замечала. Перешептывания под звуки мелодий сямисэна, под звуки помешивания и заваривания чая. Твердый, как алмаз, взгляд Аиши без намека на предательство. Быстрый неболёт Фушичо с поддельными разрешениями уже ждет в доках своих пассажиров. Записка от Акихито, написанная широкими неуклюжими кандзи, обещание, что он и Касуми присоединятся к Кагэ, как только вызволят Масару из тюрьмы. А потом встретятся в Йаме, через неделю, если считать с сегодняшнего дня. Бессонные ночи и сожаления о Хиро. И долгие часы одиночества, пристальных взглядов в темный потолок.

И ни слова от Кина.

Она смотрела на механического арашитору на комоде, лунный свет мерцал на латуни теплыми бликами, в животе волнами взлетали свинцовые бабочки. Не уснуть ей сегодня. Ей хотелось, чтобы луна быстрее поплыла по небу и чтобы скорей наступил рассвет. Начнутся грандиозные торжества Йоритомо, которые отвлекут охрану, и они наконец покинут арену. Улетят. Освободятся.

Далеко на горизонте сверкала молния, озаряя белым светом небеса. Из Йиши катилась первая осенняя буря, тянулась темными пальцами к заливу Киген. Юкико молилась, чтобы завтра было сухо, чтобы Сусано-о придержал черный дождь, чтобы солдаты Йоритомо глазели на парад, а не на пленников, потеряв бдительность.

Она крепко сжала танто в руке. И вдруг ясно увидела следующую картину. Высоко на трибуне стоит Йоритомо, широко раскинув руки. Солнце уже село за горизонт. Должен начаться салют. Люди задирают головы вверх и ахают от удивления, когда раздаются залпы пушек дракона, начинают вертеться огненные колеса и летят вверх петарды, освещая небо, выплевывая цветные языки пламени и сине-черные выхлопы, от которых начнут задыхаться все послушные мальчики и девочки. Они камнями неслись вниз с небес, грохоча и оставляя за собой яркие огненные хвосты. А потом прольется кровь, воздух наполнится криком и визгом, и последний наследник рода Казумицу мертвым упадет на землю.

Трон опустеет.

И все начнется сначала.

Война.

– Провались пропадом эта жара, – выругался Хадзиме.

– Айя, – пробормотал Рокору. – Толку от твоей ругани – все равно не поможет.

Два охранника старались не выходить из тени тюремных ворот, но это мало помогало – пот градом катился по коже. Воздух был влажным, чувствовалось приближение бури. На севере сбивались в кучу облака, готовясь к решающему налету на город.

Хадзиме вытер лоб краем дзин-хаори и бросил скорбный взгляд в сторону доков, прислушиваясь к звукам музыки и шуму толпы, долетавшим от залива. Торжества были в самом разгаре; трещали дымовые шашки, с хлопками взметались вверх снопы искр, и ветер доносил гул толпы. Он представил себе глаза сына, вспыхивающие восторгом, когда он увидит настоящий салют сегодня вечером. На горизонте вспыхнула молния.

– Хорошо, мы хоть к вечеру сменимся, – вздохнул он. – Вечером начнется самое интересное. Если, конечно, эта буря все не испортит.

– Если буря не испортит и если нас отпустят. На прошлом празднике Дайсуке был слишком пьян.

– Если мы застрянем здесь на всю ночь, я…

Он не договорил, потому что из-за угла плавной походкой выплыла девушка в кимоно без рукавов и с высоким разрезом, обнажавшим красивые ноги. В руках у нее была плетеная корзина. На одном плече у нее развалился красавец тигр, на другом сияло Имперское Солнце. Безупречный макияж, зеркальные линзы, блестящие, как леденец, губы.

– Мичи-чан, – кивнул Рокору, расправив плечи и втягивая живот.

– Добрый день, бравые воины, – улыбнулась она.

– Почему вы не на торжестве? Парад начнется уже совсем скоро.

– Моя госпожа велела мне принести угощение для верных слуг, которые верой и правдой служат ее брату, Йоритомо-но-мия, и ради долга отказались от наслаждения торжествами.

Девушка шутливо отдала им честь и достала из корзины две бутылки рисового вина и два спелых нектарина – крупных и свежих. Глаза охранников округлились от удивления – фрукт стоил больше их недельного жалованья. Они поклонились, выражая благодарность, и, переглянувшись, широко улыбнулись.

– А ведь не такое уж плохое дежурство, да? – Рокору отхлебнул вина. – Ваша госпожа оказала нам большую честь, Мичи-чан.

Хадзиме снова поклонился. Сняв перчатки, он порезал фрукт и сунул кусочек в рот.