Ледяная колыбель - Джим Чайковски

class="p1">Во время таких разворотов Даал по-прежнему видел рядом с собой Никс и Шийю. В объятиях своих опекунов все трое продолжали мчаться под водой в неизвестность.

Даал огляделся по сторонам.

«Куда они нас тащат?»

Он представил себе, как наверняка запаниковал Грейлин, уверившись, что они мертвы. Но это было никак не исправить. Все они по-прежнему оставались во власти ошкапиров.

Даал даже совершенно не представлял, как долго они пробыли там, внизу. Казалось, за это время можно было прожить тысячу жизней. Он ожидал увидеть вместо Искара пыльные руины, когда они всплывут на поверхность.

В голове у него все еще пульсировала боль, размывая все, что ему показали. Так много событий, так много человеческих жизней… Бо́льшая часть пережитого уже тускнела, словно при пробуждении ото сна. Едва он пытался ухватить за хвост какой-нибудь из промелькнувших тогда образов, как тот сразу же растворялся без следа.

«Наверное, это и к лучшему».

Даалу было не под силу удержать все это у себя в голове, не сойдя с ума. Однако самые важные вехи истории Приюта остались, глубоко запечатлевшись в памяти. Теперь он знал, что рааш’ке некогда были их добрыми соседями, живущими в полной гармонии с местными обитателями. Пока их не испортила какая-то бронзовая фигура.

Даал повернул голову, чтобы посмотреть, как гигантский ошкапир тащит Шийю.

«Можно ли ей все-таки доверять?»

Не имея возможности узнать это наверняка, он вновь перевел взгляд на Никс, увлекаемую сквозь толщу воды слева от него. Даал хорошо понимал, что занимало сейчас ее разум и сердце. Хотя многое из испытанного поблекло, он все еще мог прикоснуться к любви, которую она испытывала к Баашалийе. И это причиняло ему боль. Он знал, куда Никс намеревалась направиться дальше.

Она ярко горела и в его сознании – огненная карта лабиринта, ведущего в Пасть Мира. Нанесенный на нее маршрут настолько крепко засел у него в памяти, что Даал подозревал: он передастся даже его детям.

От этой последней мысли он наморщил лоб.

Оставалось только гадать, не случилось ли то же самое и с самой первой из ниссианок – когда Нис Пифия общалась со Сновидцами столетия назад. И пусть даже Даал чувствовал, что бо́льшая часть истории Приюта от него ускользает, Пифии все-таки как-то удалось сохранить ее. Он не понимал, как это могло случиться. Может, она обладала уникальным талантом к таким вещам. Или же Сновидцы изменили ее – примерно так же, как его самого, – вылепив разум Пифии таким образом, чтобы он мог вместить всю историю Приюта и даже передать ее будущим поколениям. Ниссианки явно обладали врожденной способностью чувствовать тех мужчин, у кого было подходящее семя для их будущих дочерей, которые тоже будут обладать этим даром.

Даал лишь покачал головой, смирившись с тем, что никогда этого не узнает. Все это было выше его понимания. А кроме того, у него и без того хватало поводов для беспокойства. И в первую очередь…

«Куда нас волокут?»

Ответ пришел, когда они достигли мелководья. Песчаное морское дно поднялось под ними, выталкивая их на поверхность.

Голова Даала наконец выскочила из воды. Даже ослепленный брызгами, он сразу различил высокие красные скалы и белую полоску пляжа, а сквозь полные воды уши услышал доносящуюся откуда-то издалека музыку и отголоски смеха.

Это был остров Кефта.

Оседлав прибойную волну, несущую его к берегу, ошкапир не сбавлял хода. Его шипастый панцирь рассекал воду, словно нос лодки какого-то морского бога. А оказавшись достаточно близко, резко приподнял Даала над собой и швырнул его в сторону пляжа. Вылетев из воды, тот покатился по песку.

Мгновение ошеломленно лежал на спине.

Краем глаза увидел, что с Никс обошлись столь же бесцеремонно.

И тут все его тело свело жестокой судорогой. Он помнил это по своему первому общению со Сновидцами. Даал перекатился на бок – и как раз вовремя. Грудь резко сократилась, и изо рта и ноздрей у него хлынула морская вода. Все еще не в силах дышать, он встал на четвереньки. Легкие и горло горели огнем, обожженные солью. Он продолжал давиться и хрипеть, пока наконец не смог сделать чистый вдох.

Хотелось не двигаться с места, но Даал подполз к Никс, которая находилась в столь же бедственном положении. Она сгорбилась, опустив голову между коленей. Позвоночник у нее выгнулся дугой от боли. Отплевываясь от льющейся из рта воды, она кашляла и задыхалась. Слезы смывали соль с ее глаз. В конце концов Никс осела, хватая воздух ртом и вновь обретя способность дышать. Но по-прежнему дрожала всем телом.

Он приобнял ее и притянул себе на колени. Она вся сжалась, словно боясь его прикосновения. Даал лишь плотней прижал ее к себе, передавая ей часть своего огня, позволяя ему теплой волной пройти сквозь нее.

– Просто пережди, – успокаивающе произнес он. – Это скоро закончится.

Никс обвисла у него на руках, все еще время от времени кашляя и выплевывая остатки морской воды. Даал стал нежно укачивать ее – как всякий раз Хенну, когда та была взволнована или напугана.

Громкий плеск привлек его внимание к морю. Шийя тоже выбралась из воды. Ее ошкапир был слишком велик, чтобы подплыть вплотную к пляжу, и выбросил ее дальше в море. Хотя не то чтобы для бронзовой женщины это имело какое-то значение. Ей не нужно было дышать, и у нее не было легких, которые требовалось освободить от воды.

Она направилась к ним. Ее стеклянные глаза светились тревогой. Первые слова Шийи прозвучали мягко и тихо:

– Все с ней будет хорошо?

Даал кивнул.

– Дай ей отдышаться.

Он заставил себя расслабить руки, осознав, что при приближении Шийи невольно напряг их, еще сильнее притягивая Никс к себе. Ужас Сновидцев перед такими фигурами все еще эхом отдавался в нем.

Никс наконец самостоятельно села и уставилась на свои запястья. Кровотечение уже прекратилось, как он и предполагал. Что-то в длинных жалах ошкапиров способствовало свертыванию крови и заживлению ран.

Даал потрогал пальцами мягкие струпья у себя на шее, зная, что нужно будет спрятать их, как он это делал в прошлый раз. Хотя не то чтобы такие знаки имели какое-то значение, поскольку никто из ныне живущих не общался со Сновидцами. Однако их одинаковые с Никс раны было бы трудно объяснить.

Он окинул взглядом пустынный пляж. От бухты с гаванью Кефты их отделял высокий скалистый мыс. Предстояло довольно долго идти пешком, огибая его, чтобы добраться до города. Но, по крайней мере, сейчас они были одни и могли собраться с мыслями.

Пока они отдыхали, бледно-голубой туман над головой понемногу окрасился яркими малиновыми, желтыми и зелеными брызгами, знаменуя начало нового дня.

Даал пошевелился:

– Пора идти.

Никс кивнула:

– Мне надо отыскать Грейлина. Я не знаю, до сих пор ли он в море или же сдался и вернулся в город.

Шийя стояла неподалеку – бронзовый страж на песке. Она нахмурилась, глядя на них и слегка наклонив голову. Никс, наверное, заметила выражение ее лица.

– Шийя, что случилось? – спросила она.

Взгляд той скользнул между ними.

– Вы оба только что говорили по-пантеански. Я не смогла разобрать, что ты сказала.

Никс нахмурилась, невольно прикоснувшись пальцем к губам.

Даал отступил на шаг, бросив взгляд на Никс, и перешел на ноорский – язык, который обычно представлялся ему сложным, но теперь казалось, что он знал его с рождения:

– Шийя права. Я говорил на пантеанском. Ты тоже. Как такое могло случиться?

– Когда мы общались, объединившись со Сновидцами… – Никс пристально посмотрела на него. – Мы поделились нашими жизнями.

Он вздрогнул, вдруг осознав, как много узнал о ней. Она наверняка узнала о нем не меньше.

Даал опять перешел на пантеанский, уверенный, что она поймет:

– По-моему, мы поделились чем-то бо́льшим, чем просто наши жизни.

Пока они огибали мыс, Никс держалась рядом с Даалом. Вскоре перед ними открылась большая городская бухта, переполненная лодками всех видов и размеров. Из города все еще доносились отголоски музыки, приветствуя новый день, но даже они звучали устало