Закон семи - Татьяна Полякова

— Нет. Не Матюша. Я слышал их разговоры, но меня-то,конечно, занимали только кинжалы. Твой отец так интересно о них рассказывал. Ия.., я взял один из них домой. Твой отец разрешил мне, он видел, как горят моиглаза и как дрожат руки, когда я к ним прикасаюсь. Только просил никому кинжалне показывать и о находке молчать. Я принес его домой, не подозревая, что мойотец решил нас навестить и устроил матери скандал: время позднее, а она понятияне имеет, где сына носит. Естественно, мне тоже досталось. Кинжал был у меня вкуртке, и он его нашел. Последовал допрос. Я не хотел отвечать, где взял его.Он обозвал меня вором. Это меня возмутило, и я сказал, что кинжал на время далмне твой отец. Он вроде бы успокоился и велел завтра же его вернуть. И утром яотнес кинжал твоему отцу, но ничего не рассказал о том, что произошло. Ябоялся, он обвинит меня в том, что я не сдержал слово. Мальчишеская глупость,которая стоила жизни твоему отцу, — усмехнулся Марк. — А на следующуюночь они все исчезли, и твой отец и два его друга. Никаких следов. Зато наантикварном рынке появилось большое количество церковных предметов. Но об этомя узнал через много лет. В конце лета отец отправил меня в Англию.

— Ты хочешь сказать…

— Мой отец убил твоего отца. Не сам, конечно. А потом иего пристрелили, чтобы замести следы. Вот такая история. Когда я вернулся вРоссию и кое-что узнал, все встало на свои места. Я понял, что был виновникомсмерти твоего отца, но я не знал, кто его убил.

— И пытался найти убийц?

— Пытался, но безуспешно. Теперь события тех днейвосстановить нетрудно. Мой отец рассказал о находке Воропаеву, и тот явилсяночью с дружками… Кинжалы они оставили себе, «настоящие мужчины» любят оружие.Один из этих типов проиграл свой кинжал в карты Мухину, а три других, возможно,действительно остались у Воропаева. Один-то уж точно, его он и продал Мухинупосле возвращения из тюрьмы. Долгие годы никто об этих кинжалах ничего даже неслышал, и я уже отчаялся что-нибудь выяснить. Но тут к Матюше обратились людиМухина, и сам Мухин показал ему кинжал. Матюша не мог его не узнать. И сразусообщил мне. Но Мухин на роль убийцы не подходил, в тот год, когда погиб твойотец, он был далеко отсюда. Матюша не желал соглашаться с моими доводами.Старый пьяница совсем спятил и решил все рассказать тебе. Я отговаривал его отэтой затеи, но он… Назвав кинжал ключом, он имел в виду совсем не то, что тыподумала: кинжал — ключ к разгадке убийства твоего отца. Он был уверен, тызахочешь понять, в чем дело, и поиски приведут тебя туда, куда они тебя ипривели.

— Зачем ты посылал деньги? — нахмурилась я.

— Я лишил тебя отца, а твою бабушку сына. Все, что ямог сделать…

— Еще один грех, который ты себе никогда непростишь? — спросила я сурово.

— А ты? Ты можешь простить?

— Ребенка, который, защищая себя, сказал правду? —покачала я головой и заревела. Не отца я в тот миг оплакивала, я плакала отжалости к Прохорову.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Он сделал шаг, и я,шагнув навстречу, обняла его.

Кузьмин, на чье имя была зарегистрирована машина, на которойприехал в парк Воропаев, поначалу все отрицал. Мол, понятия ни о чем не имеет,а машина вот она, во дворе. Но когда за него взялись всерьез, стал болееобщительным.

Месяц назад у него появился старый приятель, только чтовернувшийся из заключения. Ему он несколько раз и одалживал машину. По егословам, тот жил у какой-то девицы, девицу нашли, но к тому моменту Воропаев ужепокинул город. Задержали его только через полгода, в Москве, по чистойслучайности: он затеял драку в ресторане (от старых привычек, как известно,труднее всего отказаться). Кинжалов при нем не обнаружили, и он наотрезотказался говорить о них. В убийстве моего отца и двух его друзей так и непризнался.

Машину, в которой Разин устроил тайник, на таможне задержалии нашли три кинжала и письмо Филарета, тот самый «Наказ». Я просила Валеру датьмне возможность хоть одним глазком взглянуть на него, но он только руками разводил:историческая реликвия.

В субботу утром, когда мы с Марком завтракали, ему позвонилаОльга Львовна.

— Я нашла фотографии и письма. Приезжай.

— Буду через двадцать минут, — заверил он иподмигнул мне. — Для того чтобы раскрыть загадку, нам вполне достаточнофотографий.

— Один ты к ней не поедешь, — нахмуриласья. — Нечего ей тебя глазами жрать, я ревнивая.

— Ладно, поедем вместе. Я, кстати, тоже ревнивый, имейв виду.

Ольга Львовна смотрела на нас с большой печалью, должнобыть, сообразив, что с последней встречи многое в наших отношениях с Маркомизменилось, и отнюдь не в ту сторону, которая пришлась бы ей по душе. К двумфотографиям письма был подколот лист бумаги с переводом текста на современныйрусский язык, что оказалось весьма кстати. Вряд ли бы мы разобрались сами. Яначала читать еще в машине и чуть не взвыла от разочарования. Никакой разгадки!Или это другое письмо? Сколько же писем Филарет написал игумену?

— Разберемся, — усмехался Марк, видя мою досаду.

— Что тут разбираться? Вот отрывок, который приводит вдневнике прапрадед: «Сказано, будешь ты оружием Господа, его щитом и мечом…»,«Утвердись в вере, имей оружие не только духовное, но и телесное. И если Сатанав облике человека, разве не обязан ты уничтожить его оружием людей…», «Дьяволлюбит являть себя миру в ярких одеждах, поражая заблудшие души, он можетявиться спасителем и помазанником божьим…» Да я все это наизусть помню! Значит,это то самое письмо Филарета…

Дома Марк устроился за столом с удобствами и стал читатьписьмо. Прочитал несколько раз и головой покачал:

— Да, никакой мистики и ни слова про Козьи пещеры. Ивообще-то, это больше походит на переписку заговорщиков.

— Что? — нахмурилась я.

— Увлекшись болтовней Алмазова о пещерах, мы с самогоначала искали не там. Не было никаких ворот в ад, да и не могло быть. А вот злобыло, как же без него. И его материальным воплощением стал один человек.

— Человек?

— Конечно. Сосредоточие всех пороков, который наводилужас одним своим именем. Вспомни, что это было за время. Опричнина, кроваваярезня, осквернение всего, что для многих свято. И сам государь вАлександровской слободе, точно в насмешку, рядится в одежды монаха.

— Они задумали его убить?

— Обрушить божий гнев на исчадье ада. Ты же читалаписьмо. «Стать стеной нерушимой на пути Антихриста».