Мера ее вины - Хелен Чандлер

Лотти уже чувствовала себя замаранной, но понимала, что это только начало.

— Не могу ответить на этот вопрос, — сказала она, — но мне есть что терять. — По крайней мере, это истинная правда.

— Дорогая, ты в безопасности и можешь быть уверена, что здесь тебя никто не выдаст, — дружеским тоном произнесла Табита. — Судя по всему, ты пережила тяжелый период.

— Когда ты понимаешь, что завязла в разрушительных отношениях с партнером, который тобой манипулирует, дело принимает совсем плохой оборот. Ты всему находишь «логичные» объяснения: у него стрессовая ситуация на работе, не хватает денег, — она бросила взгляд в сторону Кэмерона, — тебя не поддерживает твоя собственная семья. Сначала ему по каким-то причинам не нравятся Рождество, Пасха или лето. Потом он в первый раз поднимает на тебя руку. Он бьет тебя, а потом обнимает и плачет, объясняя, что ничего подобного с ним никогда еще не случалось. Ты думаешь, что сама виновата в том, что он тебя ударил. Потом он неожиданно снова становится внимательным мужем: начинает без причин дарить цветы, водить в кино, становится добрым и отзывчивым… Но потом все повторяется, и он снова тебя бьет. Когда это происходит во второй раз, ты понимаешь, что никакой твоей вины в этом нет. Ты понимаешь, что виноват он и никто другой. Но к тому времени уже чувствуешь себя никем и ничем, просто половой тряпкой, и не знаешь, как вырваться из этого замкнутого круга. Ты можешь говорить себе, что любишь его и не расстанешься с ним, потому что боишься остаться одной. Всё — ты попалась, тебя засосало это болото!

— Лотти, — произнесла Дженнифер и прикоснулась к ее руке, — это ужасно! Что же ты об этом раньше не рассказала? Тебе наверняка было так тяжело слушать все, что говорилось во время суда…

— Позвольте напомнить вам, что ответчица утверждала, что доктор Блоксхэм и пальцем ее не тронул, ни разу. Я считаю совершенно неприемлемой ситуацию, когда мужчина бьет женщину, но в данном случае должен согласиться с Кэмероном: я не вижу никакой связи с этим судебным процессом, — заявил Гарт Финучин.

— Ну, спасибо, наконец-то ты меня поддержал, — пробормотал Кэмерон.

— Я предлагаю послушать, что скажет Лотти, — предложил Джек. — Если она готова высказать свое мнение, основанное на собственном опыте, я считаю, что надо к нему прислушаться.

— Спасибо, — сказала она и улыбнулась Джеку. — Связь состоит в том, что у доктора Блоксхэма не было необходимости бить свою жену. У него было более мощное оружие против нее. Он знал, что Мария с подросткового возраста занималась членовредительством. Другой мужчина мог бы пустить в дело кулаки, а доктор дал ей лезвия. Ему не надо было ее бить. Он повел себя в высшей степени коварно и жестоко. Кроме этого, он обезопасил себя — ведь она не могла обратиться в полицию и обвинить его в том, что он применяет против нее физическую силу. Давайте попробуем оценить ситуацию с точки зрения моего личного опыта. Каждый шрам на ее ногах — это то же самое, что синяк под глазом или сломанное ребро, только в психологическом смысле это еще более опасное явление. А так — нет никакой разницы!

Все молчали.

— Это ужасно, — произнесла наконец Дженнифер. — Мне тебя очень жаль.

— Хочу еще сказать про вопрос психиатру, — продолжила Лотти. — Я думаю, что вам стоит об этом знать.

— А что там знать? — спросил Грегори. — Не вы его написали. Я видел, как мистер Эллис достал листок с этим вопросом из своего кармана.

Но Лотти была готова к ответу.

— Вы правы. Я не чувствовала в себе достаточно уверенности, чтобы самой передать листок судье, поэтому написала вопрос и перед заседанием попросила об этом Кэмерона. Я просто… не хотела, чтобы вы начали спрашивать меня, почему я подняла именно этот вопрос. Но у меня он тоже связан с личными переживаниями.

— Да, продолжайте, — тихо произнесла Табита.

Лотти сцепила пальцы рук и уставилась в стол.

— Когда твой партнер просит тебя делать такое, это значит, что ты полностью потеряла контроль над собой. Твой партнер будет приказывать тебе не двигаться. Только он имеет право передвигать твои руки и ноги так, как ему нравится. Партнер говорит, что мертвые не плачут, — значит, и тебе нельзя плакать. Нормальные люди так не занимаются любовью. Если твой партнер тебя любит, значит, он хочет, чтобы ты на него реагировала. — Она сделала глубокий вдох, и слезы полились у нее из глаз. — Когда один из партнеров делает вид, что умер, это уже секс без взаимного согласия. Со мной это произошло всего один раз, но я этого никогда не забуду… Я вот что хочу сказать. Я считаю, что каждый раз, когда муж Марии просил ее во время секса притворяться мертвой, он ее насиловал. Использовал и насиловал. В этой ситуации я прекрасно понимаю, почему она себя резала. Я понимаю, что она была близка к тому, чтобы порезать себя слишком сильно для того, чтобы покончить с жизнью. — Лотти оторвала взгляд от стола и по очереди посмотрела в глаза каждому из присяжных, включая Кэмерона. Тот отвел взгляд. — Когда мужчина так поступает с женщиной, он отнимает у нее все: свободу выбора, уверенность в себе и жизнь. Он убивает в ней представление о том, что она — живой человек. Мария Блоксхэм годами терпела такое отношение. Поэтому я совершенно не виню ее за то, что она ударила его первым попавшимся под руку предметом. Я не виню ее — потому что именно так хотела поступить с мужчиной, с которым у меня был подобный опыт.

Дженнифер обняла Лотти и крепко прижала к себе. Табита вынула платок и вытерла слезы. Сэмюэль скрылся в туалете. Гарт Финучин сидел молча, понурив голову. Агнес Хуанг кусала ногти. Лотти позволила всем успокаивать себя. Дженнифер шептала ей на ухо бессвязные слова поддержки и одобрения. Через десять минут все снова собрались вокруг стола.

— А как мы можем быть уверенными в том, что она просто все это не прочитала в книжках? Судя по ее виду, Лотти умная девушка. Если кто-то это пережил, значит, кто-то об этом наверняка написал. Уверен, в библиотеке есть книги про это, — неожиданно пропищал Энди Лейт.

— Да, слушайте, я об этом совсем не подумала, — согласилась Агнес.

— Вы вообще слышали, что Лотти вам только что рассказала? — удивленно спросил Джек.

— Никто не сомневается в том, что сказала Лотти, — заметил Гарт, — но суть в том, что действия Марии все равно сложно назвать самообороной. Она все равно могла просто бросить своего мужа, а не убивать.

— Верное замечание, — вставил Сэмюэль, в очередной раз диаметрально изменив свою точку зрения.

— Я еще вот что хотела сказать напоследок, — произнесла Лотти. — Я до самого конца старалась непредвзято оценивать все свидетельства, чтобы принять решение на основе фактов. Никто не сможет обвинить меня в том, что я отдавала предпочтение той или другой стороне. Вы помните, что я предложила пересмотреть видеоклип с ежиком? Я хочу сказать, что манипуляторы умеют притворяться на людях и их очень сложно вычислить. Мужчины, которые жестоко обращаются с женщинами, в обществе могут быть очаровательными. Тот мужчина, о котором я вам рассказала, в начале общения производил впечатление совершенно обаятельного человека. Еще бы, ведь иначе эти мужчины неспособны склонить женщину к близким отношениям. Поэтому просто забудьте все то, что вам говорили о докторе Блоксхэме. Мы должны оправдать Марию за недостаточностью улик, потому что, честное слово, я не представляю, как она смогла бы так убедительно врать о своих страданиях. Обвинение не убедило меня в том, что она не действовала в целях самообороны. Совершенно не убедило!