Императрица семи холмов - Кейт Куинн

– О, какая удача для тебя, – с улыбкой ответила Сабина. – Говорят, у него такие красивые вольноотпущенники.

И вновь взгляд в ее сторону, уже не просто холодный, а ледяной. «Неужели я до конца моих дней буду его дразнить», – подумала Сабина. Еще несколько лет назад ответом на такие слова стала бы сдержанная улыбка или самое большое вопросительно выгнутая бровь. Теперь же от его голоса могла покрыться ледяной коркой ячменная вода в ее кубке.

– Я ведь не спрашиваю у тебя, чем занимаешься ты.

– О, ты только этим и занимаешься.

Еще одно изменение в их отношениях за последние годы. Куда ты ходила? Кого ты видела? Почему ты улыбнулась?

– Неправда, – возразил Адриан. – Я лишь проверяю твое благоразумие.

Резким движением он скатал свиток и потянулся за новым. Сабина не спускала с него задумчивых глаз, отпивая из кубка с ячменной водой. Розовый свет на стенах триклиния сменился золотистым. Внизу, на улице, был слышен скрип колес. Город оживал, чтобы до вечера напоминать о себе своими звуками.

Адриан снова поднял глаза.

– Мне не нравится, когда ты это носишь. – Он указал на ее запястье, украшенное необычным браслетом, сделанным из тонкой, завязанной узелками веревки.

– А мне нравится.

– Он на вид варварский.

– Он и есть варварский.

Сабине его подарила одна колдунья в Паннонии. Более того, Сабина любила Паннонию, ее поросшие лесом равнины, глубокие быстрые реки, местных жителей с их непроницаемым взглядом, которые пили смертоносную сабею, как будто то было молоко. Паннония таила в себе множество тайн, здесь предстояло сделать немалую работу – Сабина в этом даже не сомневалась. А каких трудов, каких уловок ей стоило выпросить у Адриана средства на постройку госпиталя в Виндобоне! И как назло, когда закладывался фундамент, пришло время возвращаться в Рим. Теперь ей снова придется поселиться в высоком и узком доме Адриана на Палатине, с его белыми мраморными стенами, геометрическими фризами и немыми рабами.

– Я вчера купила книгу, – сказала она. – Новые стихи того самого поэта, о котором все говорят. Аммиана. Мне кажется, тебе не понравятся его метафоры, хотя порой он изъясняется весьма оригинально.

Адриан что-то быстро набросал на восковой табличке.

– Мне некогда читать.

– Это не в твоем духе.

– Я теперь консул, и на меня возложены куда более важные обязанности.

– Но раньше ты всегда находил время для книг, независимо от того, кем был.

Адриан не удостоил ее ответом. Вместо этого он продолжил разглаживать воск на табличке, стирая написанное, чтобы начать заново. На большом пальце под ногтем у него запеклась кровь. Заметив это пятнышко, Сабина задалась вопросом, что увидела в его глазах олениха, когда он склонился над ней с ножом, чтобы перерезать ей горло. Когда они только поженились, Адриан ходил на охоту примерно раз в неделю: стоя на колеснице, он с азартом преследовал оленей. В Паннонии он охотился на волков уже через день, для чего держал свору свирепых гончих псов местной породы. И вот теперь у него не было времени на чтение когда-то столь любимых им греческих поэтов! И это при том, что на охоту он отправлялся каждый день. Сама не зная почему, Сабина привыкла вставать с зарей, чтобы встретить его, и всякий раз задумчиво смотрела на улыбающееся, забрызганное кровью лицо мужа.

– Император ничего не говорил тебе про Парфию? – неожиданно спросил Адриан.

– Он планирует поход в следующем году, – ответила Сабина, убирая за ухо выбившийся локон. – По его словам, он пока не решил, какие легионы взять.

– Мне он этого не сказал, – раздраженно бросил Адриан.

– Просто он все еще обдумывает свой план.

– Коль вы с ним так часто проводите время в беседах, не могла бы ты сказать ему, что я готов командовать легионом. Желательно Третьим Парфянским.

– Но почему? – подняла голову Сабина. – Мне казалось, ты не был сторонником вторжения в Парфию.

– Я и сейчас им остаюсь, – ответил Адриан. – Это будет напрасная трата времени и денег. Но тогда я смогу стать наместником Сирии.

– Сирии? – Сабина подперла кулаком подбородок. – А вот это было бы приключение! Горы, палящий зной… Мне давно хотелось увидеть Пальмиру. Помнится, ты говорил, что ее называют Невестой Пустыни.

– Тебя я в Сирию не возьму. – Адриан сделал последний штрих и отложил табличку в сторону. – Вернее, возьму, но при одном условии: что ты пообещаешь мне, что не станешь позволять себе того, что позволяла в Дакии и Паннонии. Не станешь совершать вылазки по лесам и полям, не станешь возвращаться домой с грязными ногами и водиться с простонародьем, дабы не позорить меня. Честное слово, мне порой бывает за тебя стыдно. Супруга губернатора должна иметь безупречную репутацию.

Сабина со стуком поставила кубок.

– Тебе самому нравились эти вылазки. Они помогали ближе узнать страну, помогали понять, что нужно сделать.

– Консул должен держаться с большим достоинством. Равно как и его супруга. К тому же Сирия – это тебе не Паннония с ее дремучими лесами. Там за нами чужие глаза будут следить гораздо пристальнее.

– Если мы попадем туда, – холодно уточнила Сабина. – Хорошо, я замолвлю за тебя словечко перед Траяном, чтобы он выделил тебе легион, коль ты горишь таким желанием. Но я не могу обещать, что он меня выслушает. Потому что Луций Квиет тоже не прочь получить под свое начало Третий Парфянский и, похоже, не остановится ни перед чем.

– А еще он не прочь заполучить тебя.

– Неужели? – пальцы Сабины машинально сжали кубок. Сама она мгновенно насторожилась и замерла словно олень, почувствовавший приближение охотника.

Адриан же даже не поднял глаз от табличек.

– На прошлом пиру у императора Квиет не сводил с тебя глаз.

– И?

– Может, ты сможешь чем-то помочь мне через него?

Сабина вопросительно подняла брови.

– Он бербер, – пояснил Адриан, просматривая свитки. – А у берберов горячая кровь. И слово, оброненное на подушку, может сделать свое дело.

Сабина не нашлась, что на это сказать, и какое-то время сидела молча.

– То есть ты хочешь положить меня ему в постель? – спросила она наконец. – А что на это скажет императрица Плотина?

– Разумеется, она придет в ужас. Как добропорядочная супруга. Ну а поскольку у меня таковой нет, почему бы мне не использовать себе во благо иные твои таланты?

– При условии, что я соглашусь.

– Что-то я не замечал за тобой особой разборчивости, – равнодушно ответил Адриан. – Не понимаю, чем тебя не устраивает бербер?

Сабина соскользнула с кушетки, отдала кубок рабу и вышла вон.

– Как он посмел! – возмутилась Кальпурния. – Наглец! А ведь я когда-то пыталась тебя предостеречь, Вибия Сабина.