С тобой навеки - Хлоя Лиезе

благоговейным, и томительно знакомым, и изумительно новым. Крепко стискивая его, я счастливо вздыхаю, когда он заставляет меня попятиться и прижимает меня к стене. Наши поцелуи становятся глубже, горячие и медленные, смакующие, вспоминающие, наши прикосновения отчаянно жаждут вновь познать друг друга.

— Прости, — бездыханно бормочет он, опуская свой лоб к моему. — Как только я поцеловал тебя, мне сразу же хочется поцеловать тебя снова. Это порочный цикл.

Улыбка, которой я не чувствовала так давно, согревает моё лицо. Я поднимаю взгляд на Акселя, всматриваюсь в его глаза, провожу руками по этим шелковистым взъерошенным волосам, приглаживая их назад, чтобы видеть всё его поразительное, серьёзное лицо.

— Ты не одинок в этом, — говорю я ему. — Я целую неделю ждала, чтобы поцеловать тебя, и теперь не хочу останавливаться.

Он проводит ладонями по моей спине, по талии.

— Я тоже ждал.

— Пока я до сих пор в Калифорнии, такие периоды ожидания вновь будут повторяться, — тихо говорю ему я.

Он кивает.

— Я знаю. Но нам не придётся ждать долго. Моя работа допускает гибкий график, и я могу преодолеть этот перелёт даже во сне. Приеду к тебе в гости, приготовлю тебе еду. Оставлю тебе побольше супа для разогрева в микроволновке.

— Да? Ну то есть, ты знаешь, что я люблю находиться здесь, и я буду часто приезжать, но когда я не…

— Да, я буду приезжать. И да, я знаю, — он проводит носом по моему виску, затем целует в лоб. — Я же сказал, я буду встречаться с тобой. Ты будешь приезжать ко мне. Я буду приезжать к тебе. Мне придётся отказаться от общественных мероприятий, и я не буду водить тебя по клубам, но мы можем ходить в музеи, на пикники и…

— Это идеально, — говорю я ему, ослепительно улыбаясь сквозь слёзы. Мои ладони ложатся на его грудь, где наши кольца в безопасности и тепле покоятся под его свитером — наш любяще оберегаемый секрет. — А когда я болею, ты будешь делать мне гнезда из одеял и чай. А когда у тебя опять случится творческое выгорание, я буду держать тебя за руку и водить в долгие тихие походы.

Его лицо серьёзнеет, когда он заправляет волосы мне за ухо.

— Сложные части и лёгкие части, — говорит он. — Мы разберёмся с ними вместе.

Я поднимаю взгляд на Акселя — мужчину, за которого я вышла замуж, незнакомца, которого я едва знала, а теперь человека, которого я знаю лучше всех и люблю сильнее всех. Я краду поцелуй, привстав на цыпочки, после чего погружаюсь в его объятия и крепко обнимаю его, говоря:

— Мне не терпится прожить с тобой жизнь.

Его улыбка ослепительная — такая яркая и редкая.

— Мне не терпится прожить жизнь с тобой, моя изумительная, — поцелуй, — дорогая, — поцелуй, — Руни.

Я смеюсь, восторгаясь, и пол буквально уходит из-под ног, когда Аксель подхватывает меня, и я обвиваю руками его шею.

— Кто-то в эту неделю налегал на исторические романы.

— Очень усиленно, — он нежно целует меня, сначала в висок, потом в щёку, потом в губы. — Зайдёшь внутрь?

— С удовольствием. Но потом, вечером, мы можем пойти домой?

— Конечно, — он склоняет голову, и его улыбка становится шире. — Ты назвала это домом.

Я сияю, моё сердце так переполняется и светится.

— Да.

Аксель бережно опускает меня на пол, берёт за руку и открывает дверь, где над нами висит омела. Остановив меня, он обнимает меня обеими руками и любит с поцелуем столь же мягким и тихим, как редкий снег, начавший падать с неба.

— Я люблю тебя, Руни, — шепчет он.

— Я люблю тебя, Аксель.

Он улыбается и снова берёт меня за руку, чтобы повести внутрь, но я упрямо остаюсь на месте, оттягивая его назад. Взглянув на меня, он всматривается в мои глаза, и мягкая улыбка согревает его лицо.

— Что такое? — спрашивает он.

— Я хочу, чтобы ты знал… Дом, да — это та хижина в лесах, которую я люблю. С кроватью, которую мы сломали, с питомцами, которых мы обожаем, и место, которое мы сделали нашим. Но в первую очередь, где бы ни была я, и где бы ни был ты, вот это дом, — положив ладонь на его сердце, накрыв его ладонью свою, я говорю ему с каждым поцелуем:

Здесь.

С тобой.

Навеки.

КОНЕЦ

История Акселя и Руни завершилась, но не волнуйтесь — вы увидите их вновь в истории Оливера!

1В английском языке есть устойчивое выражение «liar, liar, pants of fire». Его дословно можно перевести как «врунишка, врунишка, горящие штанишки».

2Лора Инглз-Уайлдер — автор детских книг про первопроходцев, осваивавших Дикий Запад.

3Кэндиленд дословно переводится как «земля конфет».

4Бранч (от сочетания слов breakfast+lunch, завтрак+обед) — что-то вроде второго завтрака, когда завтракать вроде поздно, а обедать рано. Еда тоже обычно представляет собой что-то среднее между этими приёмами пищи.

5Чтобы фраза Руни не прозвучала странно, стоит пояснить — здесь она сравнивает pannkakor и crepes (тонкие, ажурные французские блинчики, в которые часто потом заворачивают начинку). А до этого в главе использовалось нейтральное pancakes, что в американском английском может означать и толстые панкейки, и вообще любые блинчики.

6В американской системе обучения колледж — это что-то сродни бакалавриату. Можно закончить колледж и ограничиться этим (например, как Райдер, который после выпуска создал свой бизнес, или Уилла, которая пошла в профессиональный футбол). Но есть и профессии, которые требуют продолжения обучения. Руни после колледжа пошла на юрфак (law school), а Оливер планирует в медицинский (med school). Колледж для них был подготовительным этапом перед основным обучением.

7Sleepytime (дословно «время сна») — это название травяного чая для улучшения сна. Это не марка, т. к. подобный чай выпускается разными производителями, и у нас вроде тоже можно купить.