Утеха падали - Дэн Симмонс

Натали дотронулась до широкой бинтовой повязки.

— Что же все-таки произошло? — хрипло спросила она. — Я помню, как меня душили, а как ударилась головой, не помню...

Джентри принялся извлекать из пакета белые пластиковые коробки с едой.

— Доктор еще не заходил?

— С тех пор как я проснулась, нет.

— Он говорит, что вы, наверно, ударились головой о дверцу, когда дрались с этим мерзавцем. — Джентри достал большие пластиковые чашки с дымящимся кофе и апельсиновым соком. — Просто ушиб и немного крови. А сознание вы потеряли от того, что он душил вас.

Натали снова потрогала горло и поморщилась, вспомнив, как все было.

— Теперь я знаю, что чувствуешь, когда тебя душат, — прошептала она, слабо улыбаясь. Эта мысль не давала ей покоя.

Джентри покачал головой.

— Это не совсем так. Он применил особый захват, вы потеряли сознание оттого, что он перекрыл доступ крови к мозгу, а не воздуха к легким. Он знал, что делает. Еще немного, и у вас был бы поврежден мозг — это в лучшем случае. Хотите горячую английскую булочку к яичнице?

Натали, широко раскрыв глаза, смотрела на завтрак из множества блюд, разложенный перед ней: кофе, поджаренные булочки, яичница, ветчина, колбаса, апельсиновый сок, фрукты.

— Где вы все это достали? — удивленно спросила она. — Мне уже приносили завтрак, только я не смогла его съесть — резиновое яйцо-пашот и слабенький чай. Разве в рождественское утро работает хоть один ресторан?

Джентри снял шляпу и приложил ее к груди с самым обиженным видом.

— Ресторан? Вы сказали «ресторан» ? Мадам, здесь у нас богобоязненный христианский город. Сегодня не работает ни одно заведение, кроме, пожалуй, забегаловки Тома Делфина на федеральном шоссе. Том — агностик. Нет, мэм, этот завтрак приехал прямо из кухни вашего покорного слуги. Ну-ка, налетайте, пока все не остыло.

— Спасибо... шериф, — поблагодарила Натали. — Но я же не в силах все это проглотить...

— И не надо. Я помогу вам. Мне тоже не вредно позавтракать. Вот перец.

— А как же мое горло?..

— Док говорит, что оно немного поболит, но кушать вам можно. Ешьте.

Натали открыла было рот, но ничего не сказала и взялась за вилку.

Джентри вытащил из пакета небольшой приемник и поставил на стол. Большинство радиостанций передавали рождественскую музыку. Он нашел станцию, которая обычно транслировала классическую музыку, сейчас исполнялась «Мессия» Генделя. Прекрасная музыка наполнила палату.

Яичница, похоже, Натали понравилась. Она отпила глоток кофе и сказала:

— Все это прекрасно, шериф. А как же Лестер?

— — Ну, про Лестера не скажешь, что он — прекрасен.

— Нет, я имею в виду... Он еще здесь?

— Он отправился назад, в участок. До двенадцати. А потом его сменит Стьюарт. Не беспокойтесь, Лестер уже позавтракал.

— Отменный кофе, — похвалила Натали. Она взглянула на Джентри, склонившегося над множеством пластиковых коробок и чашек. — Лестер сказал, что вы провели здесь ночь.

Джентри с набитым ртом ухитрился ухмыльнуться.

— Эти чертовы яйца остывают еще до того, как их уложишь в эти дурацкие пластиковые штуковины.

— Вы думаете, что он... кто бы это ни был... Что он вернется? — спросила Натали.

— Не обязательно. Но нам не дали поговорить вчера — вам сразу сделали усыпительный укол. Я подумал, что вовсе не помешает, если тут будет кто-нибудь, с кем можно потолковать, едва вы проснетесь.

— Значит, вы провели канун Рождества на больничном стуле? — заключила Натали.

Джентри широко улыбнулся.

— А что тут такого? Все веселее, чем смотреть двадцатый год подряд, как мистер Магу играет роль богатого дядюшки Скруджа.

— Как вам удалось так быстро разыскать меня вчера? — шепот Натали был все еще хриплым, но уже не таким напряженным.

— Ну, мы ведь все-таки договорились встретиться. Вас нигде не было, у меня на автоответчике не оказалось никаких сообщений, так что я вроде как нечаянно завернул к дому Фуллер по дороге к себе. Я-то знал — у вас вошло в привычку проверять, как там и что.

— Но вы не видели того, кто на меня напал?

— Нет. В машине сидели только вы, эдак скрючившись, с окровавленным фотоаппаратом в руке. Натали покачала головой.

— Я все еще не могу вспомнить, как я ударила его фотоаппаратом... Все пыталась дотянуться до папиного пистолета.

— Да-а, кстати, про пистолет, — вспомнил Джентри. Он подошел к стулу, на который повесил свою зеленую куртку, вытащил «ламу» тридцать второго калибра из кармана и положил его на столик, рядом с апельсиновым соком. — Я поставил его на предохранитель. Он все еще заряжен.

Натали взяла в руку тост, но есть не стала.

— Так кто же все-таки это был? Джентри качнул головой.

— Вы говорите, что он был белый?

— Да. Я видела только его лицо... Ну, немного щеки... Потом глаза. Но я уверена, что он белый.

— Возраст?

— Я не знаю. У меня такое ощущение, что ему примерно столько же, сколько вам... Тридцать с небольшим.

— И вы больше ничего не вспомнили из того, что не успели сказать мне вчера? — спросил Джентри.

— Нет. Пожалуй, нет. Он был уже в машине, когда я вернулась. Скорее всего, спрятался на заднем сиденье... — Натали положила тост, ее передернуло от страшного воспоминанья.

— Он разбил лампочку в машине, — сказал Джентри, уплетая яичницу. — Поэтому она и не зажглась, когда вы открыли дверь. Значит, вы говорите, что видели свет на втором этаже дома Фуллер?

— Да, сквозь жалюзи, но не в холле и не в спальне, — скорее, в гостиной наверху.

— Ладно. Доедайте. — Джентри пододвинул к ней небольшую тарелку с ветчиной. — А вы знали, что электричество в этом доме было отключено?

Брови Натали изумленно поднялись.

— Не-нет...

— Наверно, кто-то светил там фонарем. Скорее всего, большим, батареек на шесть.

— Значит, вы мне верите?

Джентри перестал складывать пластиковые коробки и чашки, которые собирался выкинуть в корзину для мусора, и удивленно посмотрел на нее.

— А почему это я должен вам не верить? Интересно, как бы вы сами наставили себе этих синяков на шее.

— Но зачем кому-то понадобилось убивать меня? — спросила Натали слабым голосом — слабым не только из-за поврежденного горла.

Джентри закончил убирать со стола.

— Этот человек, кто бы он ни был, вовсе не пытался вас убить. Он просто хотел причинить вам боль.... — О, в этом он преуспел. — Натали осторожно потрогала забинтованную голову.