Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

подошла к краю и посмотрела вниз. Далеко внизу клубился серебристый водоворот, при виде которого девушку тут же затошнило, и она попятилась, едва не упав.

Спина ее натолкнулась на ладонь яггута, надежную, как камень.

– Ты ведешь себя неразумно, заложница. Смотреть на Хаос – значит поддаться его зову, хотя сейчас я сам с трудом сдерживаю искушение именно так и поступить. Говорят, – продолжал он, с хрустом бросая топор на гравий, – что однажды Матерь-Тьма не колеблясь прыгнула в это дикое королевство. А потом вернулась, но уже не той женщиной, какой была прежде. Теперь же она готова повернуться спиной к Хаосу, сражаясь за все, что им не является.

Корию слегка удивила эта довольно бессвязная речь. Казалось, старику хотелось выговориться.

– Я считаю неразумным, – не унимался Хаут, – превращать себя в символ. Но если другие столь жаждут ее, то стоит ли этому удивляться?

– Хозяин, а кто она была? Та женщина-яггутка? И кто мог с ней такое сотворить?

– Жена моего брата, – ответил Хаут. – Кариш. Она славилась среди яггутов величайшей ученостью. Ее заманили сюда, а потом убили.

– Азатанаи?

– Да, кто-то из них.

– Теперь будет война, хозяин? Между яггутами и азатанаями?

Повернувшись, он бросил на Корию взгляд и тут же отвернулся снова.

– Война? – Хаут произнес это слово так, будто никогда раньше не слышал и только теперь постиг его смысл.

– Хозяин, когда мы отправлялись в путь, вы сказали, что нас пригласили. Зачем? Чтобы мы это увидели?

– Она назвала это место скалой Анди, ваша Матерь-Тьма. И превратила его в кулак Тьмы. Заложница, теперь перед нами стоит задача – понять смысл этих символов. В этом твой ум превосходит мой. Я всегда полагал, что вы нуждаетесь в нас, но, похоже, теперь все обстоит наоборот. – Его лицо исказила гримаса. – Кория Делат, ты поможешь нам?

Глава девятая

Харал, начальник охраны каравана, не желавший, чтобы к нему обращались «господин», остановил лошадь, дожидаясь остальных. Дорога впереди разветвлялась, и там начинался мощеный тракт, который слева уходил вверх на сотню с лишним шагов, поднимаясь к укрепленным стенам Обители Тулла – крепости, вырубленной в склоне утеса. В скале над грудами валунов, игравшими роль оборонительных сооружений, виднелись грубые отверстия десятка окон. Над неровной стеной возвышались приземистые башни (всего их было четыре, каждая вдвое шире у основания, чем у вершины) с установленными на платформах арбалетами. Орфанталу Обитель Тулла казалась некоей мифической крепостью. В воображении мальчика возникали погруженные в тень коридоры с высокими потолками, по которым бродили угрюмые мужчины и печальные дамы, и запертые на замок комнаты, где когда-то жили дети, но теперь лишь покачивались на ночном сквозняке пропахшие плесенью и запылившиеся пустые колыбели.

Он видел ржавое оружие, висевшее на крюках вдоль стен, и обвисшие на гвоздях гобелены с выцветшими от времени сценами войн и сражений, гибели героев и коварных предательств. Они украшали каждое помещение, будто слабое эхо давних битв, заполняя стены вышитыми на них трупами, пронзенными стрелами или покрытыми жуткими ранами.

Орфантал натянул поводья, поравнявшись с Харалом. Рядом с ним остановился Грипп.

Капитан с некоторой жалостью взглянул на клячу Орфантала.

– Разобьем здесь лагерь, – помедлив, сказал он. – Повелительница сейчас отсутствует, так что наносить ей визит нет нужды, что и к лучшему, поскольку твоей лошади ни за что не одолеть этот подъем.

Орфантал положил ладонь на шею кобылы, будто пытаясь защитить животное от жестоких слов Харала. Чувствуя тепло конской шкуры, он понял: сама мысль о том, что жизнь может покинуть это создание, кажется ему невообразимой. Лошадь преданно служила маленькому хозяину, и он верил, что и впредь сердце ее будет биться столь же ровно, как и раньше. Мальчик не сомневался, что она довезет его до самого Харканаса.

Грипп, прищурившись, смотрел на далекую цитадель.

– Ворота открываются, Харал. Думаешь, придется заплатить пошлину?

Харал хмуро промолчал. Спешившись, он повел свою лошадь к каменному колодцу в стороне от развилки. Дальше тянулась ровная площадка, усеянная железными колышками для шатров, на которой виднелось с полдюжины выложенных камнями кострищ.

Орфантал посмотрел вперед, туда, где мощеный тракт уходил в холмы. Если тут и водились разбойники, они наверняка прятались среди тех выбеленных утесов вдоль дороги. Может, даже сейчас за ними наблюдают, а завтра их ждет засада. Он уже мысленно слышал крики и лязг оружия, видел тяжело падающие с седел в пыль тела. Сердце мальчугана возбужденно забилось – до чего же огромен мир! Его могут похитить, потребовать выкуп, связать и оставить в какой-нибудь норе, но он освободится от пут и ускользнет в лабиринт из камней и расселин, чтобы вести жизнь дикого зверя.

Пройдут годы, и по округе распространятся слухи, что в этих холмах появился новый атаман разбойников, умный и богатый, который похищает молодых девушек и делает из них самых преданных своих воинов, причем преданность эта не знает границ, ибо каждая любит его так, как жена любит мужа.

Орфантал завоюет Обитель Тулла, очистит ее от призраков и разбитых сердец, сожжет все гобелены. Там появится много детей, целое войско. Все будет хорошо, и столы станут ломиться от жареного мяса, пока наконец все знатные дома не решат взять его крепость в осаду. Они явятся тысячами и, когда начнется штурм стен, Орфантал будет сражаться до последнего, защищая своих детей… Но кто-то уже открыл ворота, получив за измену золото, и враг внезапно оказался во внутреннем дворе. Орфантала окружат со всех сторон, и он упадет на колени, коварно пронзенный сзади копьем, а когда повернется, чтобы увидеть предавшего его убийцу, бросит вызов богам и поднимется снова…

– Да слезь ты наконец с лошади, – велел Грипп.

Орфантал вздрогнул и поспешно соскользнул с седла. Вместе со стариком, который в этом путешествии стал его опекуном, они повели коней к колодцу.

– С холмов спускается повозка, – заметил Грипп. – И в ней едет высокородное дитя. Столь же юное, как и ты, Орфантал. Тебе не любопытно?

Мальчик пожал плечами.

– Когда самой повелительницы в крепости нет, она присылает щедрое угощение и отборный эль всем, кто разбивает здесь лагерь. Она оказывает путникам честь, понимаешь? Харал очень на это надеялся, а потом расстроился, но теперь снова воспрянул духом. Нам всем не помешает хорошенько подкрепиться. Ну и эля выпить тоже.

Орфантал взглянул на Харала, который расседлывал свою лошадь, пока остальные готовили лагерь.

– Может, она отправилась охотиться на разбойников.

– Кто?

– Повелительница Обители.

Старик потер затылок: следствием этой его привычки стала грязная полоса, которую, похоже, невозможно было убрать, сколько ни отмывай.

– Здесь,