Не рискуй (ЛП) - Кристен Эшли

вот, в понедельник утром, облачившись в новые шмотки, я храбро проследовала за Греем в конюшню, вычистила одно стойло и решила, что это, определенно, не для меня. Настоящие «Зеленые просторы» (прим.: «Зеленые просторы» — американский комедийный телевизионный сериал, рассказывающий историю успешного адвоката из Нью-Йорка Оливера Венделла Дугласа (Эдди Аьберт), который, следуя своей давней мечте — стать фермером, покупает участок земли на среднем западе, чтобы там жить и работать. Его жена Лиза (Эва Габор), светская львица, обожает Нью-Йорк и слышать не хочет о переезде. С большим трудом Оливеру удается ее уговорить пожить там хотя бы полгода.), за исключением того, что Грей не был адвокатом, отказавшимся от жизни в большом городе, и не мучил меня, заставляя жить на ферме.

К счастью, Грей расхохотался, посчитав мою идею смешной, будто я специально его веселила, затем рукой в перчатке обхватил меня за шею, и притянул к себе для жесткого поцелуя, хотя и смеялся сквозь него. После чего освободил от моих обязанностей. Его взрыв смеха отчасти был связан с тем, что я явно не хотела проводить дни, выгребая навоз, но больше связан с тем, что я притворялась, будто мной овладел дух Эвы Габор.

Поэтому я отправилась в дом, убралась там, постирала, распаковала оставшиеся вещи и убедилась, что у моего мужчины будет вкусный обед и ужин, на что ушла большая часть дня.

Лэш взял на себя мои уроки кулинарии, так что теперь я владела полным арсеналом, хотя Лэш не готовил запеканки, и я не была уверена, как Грей отнесется к тому, что я приготовлю лобстера «термидор». Но я могла бы сделать сэндвич, — так я и поступила, — большой, приготовленный на гриле, очень вкусный. После обеда Грей вышел, чтобы заняться делами ковбоя-мачо с ранчо, а я быстро провела ревизию содержимого всех шкафов, после чего отправилась в не очень быструю поездку в город за продуктами, и приготовила ему на ужин потрясающий домашний бефстроганов.

Грязные тарелки все еще стояли на столе, мы сидели, допивая пиво, Грей похвалил меня за кулинарные успехи, которых я добилась с тех пор, как он в последний раз пробовал мои блюда, а затем я решила, что нам нужно перейти к мелочам жизни.

И так речь зашла о деньгах.

Это была плохая идея. Очень, очень плохая.

Неудивительно, когда я сказала Грею, что, живя с ним, хотела бы начать помогать, не только занимаясь тем, что не включало в себя лошадиное дерьмо, но и финансами. Я не полностью растратила свои сбережения (хотя запасы значительно истощились), у меня на счету имелись средства, так что я не нищенствовала. Я могла бы помочь, а также могла бы найти работу. Грей легко согласился, чтобы я отвечала за закупку и оплату продуктов питания и предметов домашнего обихода. Я согласилась, что он будет оплачивать счета за дом. А прибыль с ранчо будет покрывать покупку необходимых ресурсов для ранчо (например, корма для лошадей).

С этой частью все прошло легко.

Ситуация усложнилась, когда Грей честно рассказал о своем финансовом положении, сообщив, что недавно, с целью собрать деньги, чтобы удержаться на плаву, продал четырех лошадей (а значит, до этого их у него было двадцать четыре!), но меня разозлило не это.

Он сказал, что также продал кое-что из мебели и хочет продать еще.

Вот…

Это-то меня немного и взбесило.

И все стало еще хуже, потому что каким-то образом мы уклонились от разговоров о продаже вещей из дома, перейдя к его дядям, а они…

Что же, они разозлили бы любого.

Но меня они очень разозлили.

*****

А дело было так.

— Ты продал вещи из дома?

Мой голос наполнился ужасом, и я мысленно перебирала в памяти обстановку семилетней давности, чтобы понять, смогу ли определить, чего не хватает.

— Да.

Голос Грея звучал беззаботно, будто все вещи в его доме не были настоящим сокровищем.

— Зачем ты это сделал? — мягко спросила я, и он слегка склонил голову набок.

— Э-э... затем, что я был на мели, терял свою землю, а бабушку переводили в финансируемый государством дом престарелых.

Все это веские причины, которые я в своем ужасе, узнав эту новость, не учла.

Но все же.

— Грей, этот дом, как... музей истории Коди, — сказала я тихо и осторожно.

— Айви, этот дом балансировал на грани того, чтобы перестать быть чем-то для Коди.

Еще одна веская причина.

— Мне прислали уведомление о лишении права выкупа, — продолжил Грей. — Я шел ко дну. Если бы я продал лошадей, всех до одной, то значительно снизил бы доходы, необходимые мне для спасения земли. Не похоже, что так я смог бы спасти землю, и мне все еще нужны были деньги, чтобы выжить, есть, иметь крышу над головой, пока не решу, что буду делать с остальной частью своей жизни, так что пришлось решать проблемы по-другому. Здесь полно всякого хлама. Я продал три вещи, за них мне дали семь тысяч. Три гребаные вещи, и у меня на руках семь тысяч. И мне они все равно никогда не нравились. Эти вещи и четыре лошади, с твоей выплатой по кредиту и годовому проживанию бабушки, и я снова в седле. С деньгами в банке я смогу построить наше будущее. Когда ты вернулась в Вегас, я попросил парней из аукционного дома осмотреться здесь, и они сказали, что смогут найти частных покупателей еще пяти предметам.

О Господи.

Мои глаза расширились.

— Пяти?

— Да, — ответил Грей, совершенно равнодушный к продаже истории Коди. — И они полагают, что могут сбыть и другое барахло. Говорят, что продажи частным лицам могут принести пятнадцать или двадцать тысяч, и если выставить на аукцион то, что они приглядели, я мог бы продать еще три-пять предметов.

О Боже.

Если он продолжит в том же духе, дом опустеет и лишится своего очарования.

С этой мыслью я пробормотала:

— Вероятно, мне стоит взяться за работу у Джейни.

— Нет, — твердо отрезал Грей. — Тебе стоит сделать то, что ты собиралась. Обосноваться. Привыкнуть к новой жизни, не торопиться и найти работу по душе.

— Мне нравилось там работать, — напомнила я.

— Да, семь лет назад, до того, как ты стала танцовщицей в Вегасе, а потом липовой девушкой миллионера, — напомнил он. — Айви, милая, три дня назад у тебя не было даже теннисных туфель. Теперь ты