Хорошее настроение - Наталья Нестерова

Во время ролика, посвященного силиконовым вставкам в лифчики («Никакого риска для здоровья и приятная мягкость на ощупь!»), Мардж гадала, кого еще выкопали чертовы журналисты, но ни одно предположение не подтвердилось.

– Она всегда была роковой. Разбитые сердца и сломанные жизни устилали ее путь. Встречайте: первая любовь и первая жертва!

Он выглядел трясущейся развалиной, хотя ему было далеко даже до пятидесяти. Но слабое испитое лицо, костлявые руки и сутулая спина могли принадлежать старику, и подтянутая пожилая дама, придерживающая его за плечи, казалась старшей сестрой, а не матерью. Мардж сначала узнала ее и только потом выдохнула – Брюс.

– Эта женщина погубила моего сына, – безапелляционно заявила дама, – он боготворил ее, она год вытирала об него ноги, а потом вильнула хвостом. Брюса пришлось поместить в лечебницу, и только через несколько месяцев он пришел в себя, но окончательно подорвал здоровье.

– Мардж была совсем девочкой, когда растоптала меня, размазала по асфальту. Она была нежной и страстной, любила кусаться в постели, до крови царапала спину, но эта боль – ничто по сравнению с болью, которая обрушилась, когда она ушла. Будто кишки прожгло, я мог заснуть, только обняв платье, которое она однажды у меня оставила. Мама хотела его сжечь, но я пригрозил самоубийством, и она поклялась положить платье со мной в могилу. Я чувствую, это произойдет совсем скоро. Двадцать лет непрерывной муки истощили плоть и надорвали сердце. Мардж, Мардж, что ты сделала со мной!

Его мутные глаза заняли весь экран и заволоклись слезами.

Мардж не выдержала и заревела. Скинула ноутбук с колен, побежала в соседнюю комнату и бросилась на шею Карен. Та одной рукой нащупала пульт, погасив телевизор, а второй ободряюще похлопала широкую вздрагивающую спину Мардж:

– Ну, ну, детка! Вы так много плачете в последнее время.

Но Мардж не слушала, она всхлипывала и приговаривала:

– Он псих, псих, и он уже был таким, когда мы познакомились. Брюс не умел быть счастливым и всю жизнь выискивал поводы для горя. Я его любила! Правда! Но не смогла вынести вечное нытье. Он упивался несчастьями, а теперь все свалил на меня!

– Истинная правда, дорогуша.

– Но его так жаааалко…

Госпожа Президент Североамериканского Союза прибыла в понедельник после обеда. Постучала в дверь и весело спросила: «Есть кто дома?», подчеркнув тем самым неофициальность визита, вроде как мимо шла и по-соседски заглянула. Если бы все утро по окрестностям не метались взбесившиеся, как осы, вертолеты, Мардж бы точно поверила. А так она просто поднялась и сказала:

– Добро пожаловать, госпожа Президент!

– Ах, зовите меня Оливия! – Властная черная дама (бывшая до заварушки Госсекретарем) изо всех сил старалась смягчить взгляд и голос. Она осмотрелась: – Так вот как живет самая знаменитая женщина планеты! Вы невероятно скромны.

Мардж вздохнула и перешла к делу:

– Оливия, большое спасибо за этот дом и охрану. Благодаря вам у меня было время прийти в себя и оценить ситуацию.

– Мы обязаны заботиться о благе наших граждан, Марджори.

– Большая удача, что мои интересы пока совпадают с интересами «ваших граждан». Визит шейха показывает, что возможно всякое.

– Еще раз извините…

– Да полно, я знаю, чего стоят извинения, – в любой момент может подвернуться какое-нибудь очередное «благо нации», ради которого вы пожертвуете мною, не раздумывая. Поэтому хочу поговорить начистоту. Мне нужны покой и безопасность, при этом я не желаю сидеть взаперти до конца своих дней. А чего хотите вы?

– Сотрудничества.

– Конкретнее.

– Дорогая Марджори! – Президентша набрала воздуху, чтобы произнести заготовленную речь, но потом махнула рукой и сказала устало и почти безнадежно: – Вы требуете невозможного. Пожелайте стать самой богатой женщиной в мире или возглавить правительство, и мы легко это устроим. Но вот покоя обещать не можем. Наши аналитики не в состоянии делать мало-мальски точные прогнозы – такое ощущение, что население немного свихнулось. Вмешался фактор, который никогда не считался определяющим, я говорю о сексуальности. Одно утверждаю со всей уверенностью: если вы в ближайшее время не покажетесь на публике, произойдет взрыв. Пошли слухи, что правительство прячет вас, используя для своих нужд (в том числе и непристойного характера). Кое-кто считает, что ЭмСи не существует, но большинство одержимы желанием убедиться в обратном. Возможны беспорядки, попытки покушений, конфликты на уровне государств. Умоляю, хотя бы несколько выступлений: пресс-конференция, видеоролик, встреча с народом. Безопасность гарантируем. Но если вы затаитесь, мы бессильны.

– Неужели снимите охрану?

– Нет. Но любые заслоны можно прорвать. В конце концов, вас могут попытаться убить, а это… не невозможно.

– Кому, интересно, такое придет в голову?

– Безумцу с мотивацией «так не доставайся же ты никому». Женщине, которую покинул муж, свихнувшийся на ваших фотографиях, – такие уже есть, мне докладывали. Религиозным фанатикам, для них вы средоточие дьявольского соблазна. Террористам.

– А вы не преувеличиваете?

– Знаете, сколько подарков, присланных на день рождения, содержали смертельную начинку? Сколько попыток проникновения сюда пресечено? Хотите поговорить с главой Службы безопасности?

– Нет. – Мардж вздрогнула.

– Истерия нарастает, отсидеться не получится. Помогите нам, Марджори, и мы сделаем для вас что угодно.

– Что ж, я склонна поверить. Если я проведу две или три встречи, это разрядит обстановку?

– Безусловно!

– Хорошо. Подумаю, что может понадобиться, кроме охраны, и сообщу. Но для начала нужна связь. Я хочу иметь номер телефона и электронный адрес, защищенный и совершенно секретный, чтобы связываться с… с теми, с кем я пожелаю связаться.

– Это несложно. Еще что-нибудь?

– Одно, пожалуй. Мне ведь понадобится обслуга, охрана – как я предполагаю, вокруг постоянно должны находиться десятки людей?

– Конечно. Вам надоела эта ваша… Карен Розенталь?

– Нет, пусть остается. Но я настаиваю, чтобы основную часть окружения составляли геи.

– Кто??? Ах да, вполне вас понимаю. – Оливия посмотрела задумчиво. – Бедняжка, вы ведь совсем не рады.

– Чему? На меня обрушился кошмар, где тут поводы для восторга?

– Ну, женщинам обычно нравится, когда их хотят…

– Оливия, когда тебя хочет любовник или два, это здорово. А я… каждый раз, когда до меня докатываются волны массовой похоти, чувствую себя изнасилованной. И не так, знаете ли, сладко, как в садомазофантазиях. Как по горло в дерьме стоять.

– Ох, Марджори… Если понадобится, я найду евнухов, только бы вам стало чуточку легче.