Порочный договор - Василина Лебедева

– А как могут жить муж и жена? – Рустам мягко улыбнулся и, положив ладонь на её ягодицу, чуть сжал, на что Лика возмутилась:

– Ну я же серьёзно! А ты! – уже расстроено поникла, как Рустам притянул Лику к себе:

– И я серьёзно, – мурлыкнул Рустам, но потом наигранность слетела с его лица и он уже вдумчиво сказал: – Что дальше? Утром твои сёстры и тётка вылетают домой, – заметив, как помрачнела Милолика, чуть улыбнувшись, продолжил: – Мы же можем немного задержаться, но недолго. Я просмотрел несколько хороших домов, так что будешь выбирать сама – где бы ты хотела жить. Не понравятся – будем строить. Кстати, два элитных посёлка и, совсем недалеко от городка твоей тётки, часа четыре езды.

– То есть, – Лика от удивления даже приподнялась, села, не обращая внимания, что взгляд Рустама тут же опустился на её обнажённую грудь, – ты хочешь сказать… Рустам! – вскликнула, когда мужская ладонь воспользовавшись ситуацией, накрыла холмик груди и пальцы уже начали играть с горошиной соска.

– Мммм, – выдал мужчина и, вздохнув, привлёк Милолику обратно, вынуждая лечь. – Да Лика – я решил обосноваться в Сибири, начать своё дело, купить нам дом и в ближайшее время возиться как минимум с сыном, которого ты мне родишь. В перспективе дочь, может ещё сын, – удержал ладонью голову Милолики, которая опять встрепенулась: – Ну а остальные вопросы потом, сейчас спи, потому что утро у тебя будет продуктивным и жарким – хочу сына и как можно быстрее, – припечатал Рустам, довольно улыбаясь, когда Лика поёрзав, со вздохом произнесла: «Я люблю тебя» и затихла, проваливаясь в сон.

Обнимая спящую девушку, Рустам никому и никогда не признался бы в том, что чувствует сейчас – это и безграничная, какая-то вселенская нежность к этой хрупкой, маленькой девушке и дикая страсть обладать ею, потому что стоит ему на неё просто посмотреть – кровь сразу отливает от мозга, поднимая в боеготовность его мужское естество. Присутствовал страх – потерять её, и дикая потребность видеть в её глазах только счастье, чтобы они никогда не туманились пеленой слёз. А значит, Рустам дёрнул краешком губы, понимая, осознавая и смакуя это чувство – любовь. К ней, к Милолике.

Спустя 4 года.

Предвкушение встречи с женой растянуло губы Рустама в улыбке, вспыхивало соблазнительными картинками, отчего мужчина иногда недовольно морщился и менял положение тела. Бросив взгляд за окно мчавшейся по трассе машины, достал телефон, чтобы отвлечься, но при этом не забыл поторопить водителя.

Затянувшаяся деловая поездка давала о себе знать – он жутко соскучился, изголодался по своей девочке, по своей жене.

Спустя полчаса Рустам взбежал по ступенькам крыльца, широким шагом прошелся по холлу дома, раздумывая – где в этот момент может быть Милолика и наугад отправился в сторону кухни, откуда были слышны чёткие указания экономки.

Зейнаб, увидев мужчину, на мгновение опешила:

– Рустам? Ох, мальчик мой, приехал! – уже постаревшая, но всё ещё державшая в стальной хватке прислугу дома, женщина всплеснула руками:– Что ж ты не предупредил? Наверняка голодный же! Я сейчас…

– Успокойся, Зейнаб. Милолика где?

То как изменилось лицо женщины, ему не понравилось – она растерялась, глаза забегали, а руки схватились за передник.

– Так она должна скоро быть.

– Та-а-а-к, – прищурил глаза Рустам, надвигаясь на экономку: – Где она? – уже рыкнул, не сдерживаясь.

– Да откуда же я знаю? По делам ещё утром сорвалась! Я только недавно сама вернулась! – начала сердито оправдываться Зейнаб.

– А мать где? Где Амина?

– Наверху они – в детской, – быстро ответила Зейнаб и с облегчением выдохнула, когда Рустам, резко развернувшись, покинул кухню. Покачав головой встрепенулась, достала из кармана телефон, торопливо набирая номер Милолики.

Рустам едва ли не через ступеньку взлетел на второй этаж дома, спешно прошёл по коридору, но перед детской, откуда слышался женский голос, притормозил, выдохнул и аккуратно приоткрыл дверь.

Его мать, читая детскую книжку, старалась успокоить малышку. Не замечая, как губы сами по себе растянулись в улыбку, Рустам распахнул дверь.

Трёхлетняя Амина увидев отца, округлила свои василькового цвета глазки и со звонким криком: «Папа!» – выскочила из кроватки маленьким торнадо. Подхватив малышку на руки, Рустам, чувствуя, как огромная волна нежности затопила его сердце, расцеловал счастливо рассмеявшуюся дочурку. Чуть прищурившись, наблюдал как удивлённо радостный взгляд матери сменился на встревоженный.

Только отдав на откуп в детские, проворные ручки свои наручные часы и присев рядом с детской кроваткой, Рустам, наконец, смог утихомирить дочь, которую его мать безуспешно пыталась уложить на дневной сон. Слушая в пол уха материнский голос читающий внучке сказку, он, перебирая чёрные как смоль локоны дочурки, вспомнил, как впервые увидел её.

Сейчас Рустам точно знал – ничто в жизни не сможет сравниться с тем моментом, когда он, открыв дверь палаты, застыл не в силах сделать шаг. Его девочка, его любимая держала на руках пищащий розовый свёрток и смотрела на него таким счастливым взглядом, что у него дух вышибло, он просто забыл, как дышать.

Одиннадцать часов его персонального ада, пока Милолика была в родовой. Рустам как зверь носился по коридору, не слушая успокаивающих внушений родни Милолики, ни его матери, ни врачей и только когда ему сообщили, что у него родилась дочь и с женой всё в порядке – испытал такое облегчение, будто ему подарили шанс на новую жизнь.

На негнущихся ногах он, едва не упав, подошёл к жене, наклонившись, обнял ладонями её бледное лицо, и прижался лбом к её лбу.

– Твоя дочь хочет сказать папе привет, – прошептала Лика, в его губы и только поцеловав её, почувствовав, что она здесь, с ним, что она действительно, как и уверяли врачи в порядке, Рустам, наконец, посмотрел на малютку.

Это действительно было началом нового этапа, для него. Его жизнь пошла изломом после встречи с Милоликой, но после того как он увидел крохотное, сморщенное личико дочери – жизнь начала новый отсчёт.

– Её зовут Амина, – сипло прошептала Лика. Её горло сдавило спазмом от эмоций, бушующих в сердце, и безграничная любовь расплескалась, делясь на мужа и дочь.

– Амина? – сглотнул Рустам, – но… нельзя, наверное, – неуверенно пробормотал он, потому что имя погибшей сестрёнки резануло по сердцу.

– Можно, – улыбнулась Лика и ойкнула, когда Рустам, покачнувшись, едва не упал: – Что с тобой? Рустам? – Лика встревожено вглядывалась в побледневшее лицо любимого, но он лишь мотнул головой, всхлипнул, наклонился и аккуратно коснулся губами лба дочери.

Лика пару раз ошарашено моргнула, потому что плачущая дочь сразу успокоилась и засопела. Перевела взгляд на присевшего рядом Рустама закусившего губу и улыбнулась солнечно:

– Мне вчера приснилась мама. Она была не одна – с молодой темноволосой женщиной держащей младенца на руках. Амина. Твоя сестра. Мама сказала, что имя счастливое и что у твоей сестры в нужный момент никого не оказалось рядом, некому было поддержать её, выслушать, но у нашей дочери будем мы, ведь так? Твоя сестра… она такая красивая… – Лика, не выдержав, всё же дала волю слезам, скатившимся по щекам: – Она любит тебя и меня, и нашу дочурку, и ещё она сказала, что нельзя никого винить, никто не виноват. Я не знаю в чём, но наверно ты знаешь.