Другая жизнь - Илья Павлов

– Это вы правильно придумали, Кэп. Договорились.

14 квана 324 года. Вечер. Корронна. Немой

Я умел разговаривать. Раньше. И сейчас могу. Мысленно. Сам с собой. Чтобы не разучиться думать по-человечески. Хотя человеком я уже не был. Живым человеком. Я умер, когда несколько негодяев столкнули меня со стены в ров, а потом измывались над моей женой и дочерьми. Во рву не было воды, они это знали. Но была болотная топь. Я отшиб себе все что можно и чуть не захлебнулся в жиже. Мозги как-то и повернулись, то ли от удара, то ли от удушья. Язык больше не мог вымолвить ни слова. Я и не пытался больше после нескольких попыток. Это когда я их нашел и попытался сказать, за что я их сейчас буду казнить. Они ржали, они не понимали, что я всерьез. Что ж, рубил я их, пока вместо тел не осталось одно мясное крошево. На мне остались порезы от их мечей и кинжалов. Замыл, их же кровью. Все заросло, хотя жить не хотелось.

Решил, что боги оставили меня в живых, чтобы наказывать других негодяев. Ходил по городкам и деревням, прислушивался, и когда узнавал об очередном упыре, шел прямо к нему. Три барона, несколько злодеев без роду и племени и так, по мелочи. Пока не угодил у рушевского колдуна в капкан. Хитрый был, сволочь. Три года на цепи о многом заставили передумать. Но о своих подвигах не жалею. Каждый заслужил, что хотел. Колдун собирался меня казнить через два дня. И казнил бы, не случись мой третий день рождения.

А Старшой показал, что надо жить своей жизнью. Ну а если на пути встречается мерзость, вот тогда ее можно и…

На время родов командира отослали из столицы. Герцогиня сказала, что это древняя традиция рода. Муж не видит жену последние два месяца и месяц после. Благородные, что с них взять. Но традиции надо соблюдать. Так что первым его сына увидел я, ну кроме врачей, конечно. Смешной. Горластый. Вспомнил своих дочек. Похоже, я теперь служу не Старшому, и не его жене…

28 квана 324 года. Вечер. Корронна. Барон Вонгг

– Это вы называете удачной работой, Глаз?

– Барон, вы не предупредили нас, что там будет сто человек.

– Но я и не сказал другого. А вы думали, что за такие деньги там будет пара ротозеев?

– Кто же знал, что пятидесяти человек будет мало…

– Сколько осталось в живых?

– В плену трое, но их нанимал не я, они ничего не скажут.

– Так.

– Со мной ушли пятеро. Трое – мои люди.

– Так. Они вам действительно нужны?

– Я понимаю, о чем вы, ваша светлость. Не переживайте. Двое других нечаянно поскользнулись на берегу. И захлебнулись.

– Так. Можно ли набрать еще людей?

– Теперь втемную никто не пойдет, ваша светлость. Людей найти можно, но, боюсь, что здесь, в Корронне, все надолго легли на дно.

– Так. А есть у вас связи за пределами столицы? Далеко за пределами.

– Насколько далеко? И для чего?

– Предположим, что несколько баронов, недовольных происходящим, соберут небольшую армию для наведения порядка. Предположим, что к ним присоединится другая армия – из людей, не отягощенных предрассудками. С юга, и с совсем дальнего юга, и с востока, и все, кого можно собрать по городкам.

– Интересно, но как вы себе это представляете, барон? Поход кондрекоров и южных пиратов на столицу? Собирая по пути всех отщепенцев, каторжников и разбойников? Я боюсь, что этим мы только поможем власти одним махом решить проблему с выродками. Или армия баронов будет действительно мощной?

– Да, вы правы. Забудьте пока об этом. Придумаем что-нибудь другое. Теперь – следующее…

8 жменя 325 года. Утро. Центральный тракт. Рез.

Люблю эту утреннюю прохладу. Солнце еще не поднялось из-за деревьев, на траве лежит роса, земля начинает парить. И запахи, и звуки. Все четко, ясно и красиво. Слышно каждую птаху, каждая травка вплетает свой аромат в пьянящий воздух. Ночные насекомые уже попрятались, а дневные еще не вылезли.

Конь тоже как будто чувствует прелесть момента, все старается перейти с рыси в галоп. Тише, тише… Нам еще далеко. Хоть и ждут этих писем в столице, но нам с тобой еще три дня скакать до нее. Пыль прибита ночным дождем, дорога стелется и убегает вперед. Ничего, проскачем всю, поворот за поворотом, подъем за подъемом, пока впереди и чуть справа не поднимутся «ворота в Корронну» – замок Рохх, еще год назад старый и страшный, а теперь сверкающий новой кладкой и обвешанный развевающимися флагами и вымпелами на всех башнях.

Туда нам тоже надо заскочить. И в город. И даже во дворец к герцогине.

Я – и во дворец. А что такого? Самый быстрый гонец почты Корронны. К черту скромность! Когда надо быстро доставить донесения, отправляют меня. Все знают, что Рез прискачет первым. Первым, первым. Не тащиться вместе с караваном в пыли, а скакать впереди, не боясь ни разогнанных теперь разбойников, ни самодурства баронов, ни сожженных мостов на длинных дорогах, ни деревень, опустошенных мором, ни заброшенных постоялых дворов на перекрестках. Жизнь налаживается. Везде копошатся люди, что-то строят, что-то сеют.

А главное – красно-бело-васильковая нашивка на плече и такого же цвета вымпел на короткой пике, развевающийся над головой. Встречные люди приветливо машут рукой, военные отдают честь, в тавернах без очереди наливают пива и ставят на стол горшок с жарким. Гонец почты Центрального банка.

Как напутствовал нас сам граф Старшой:

– Вы не просто гонцы. Вы не просто представители почты и Центрального банка. Нет. Вы пример всего лучшего, что может быть в стране. Вы олицетворяете власть – если и не официальной Корронны, то порядка и благополучия. Вы должны внушать уважение и спокойствие. Люди должны радоваться, видя вас. Самый последний крестьянин в самой захудалой деревне должен быть уверен, что вы придете на помощь, если что-то произойдет. Самый отмороженный разбойник должен понимать, что связаться с вами – это подписать себе смертный приговор. Это большая ответственность – носить наши цвета. Но и большая заслуга. Берегите эту честь.

Вот так.

Где я еще смог бы столько увидеть? Столица с дворцами университета, Корроннского храма и баронских резиденций. С горбатыми мостами, огромными площадями и разукрашенными домами.

Южный порт с буйством запахов, морских беретов и смуглых красавиц.

Замки восточных городков, прилепившиеся к отрогам скал, с домами, покрытыми красными черепичными крышами.

Дамба, превратившаяся за несколько лет из небольшого городка в центр торговли страны. Почти целиком перестроенная, первый город в стране, где стали строить дома без заборов. Магазины с незакрывающимися витринами, красивые дома, мощеные улицы, цветы… Не так. Цветы! Вдоль всей улицы, в горшках и на клумбах. Приехавших впервые просто брала оторопь. Я помню, как сам бродил с открытым ртом. Как, оказывается, можно жить!.. Да.