Жизнь мага. Алистер Кроули - Мартин Бут

Этот уход близких друзей Кроули наложил отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Иногда у него появлялись друзья, но через какое-то время он терял их из-за своей паранойи, своего высокомерия, самовлюблённости или простой неспособности ценить дружеские отношения. Иногда он прогонял друзей, иногда они уходили сами, разочаровываясь в Кроули, когда переставала действовать первоначальная сильная привязанность.

Можно сказать, что Кроули никогда по-настоящему не нуждался в друзьях, — только в любовниках и учениках, которые ничего от него не требовали. Сам он не признавал этого, говоря: «Я понимаю, что мои представления никогда не будут значить для других людей то же, что они значат для меня. Я не жалею об этом. Всё, чего я хотел бы, — это чтобы достигнутые мной результаты убедили тех, кто стремится к истине, в том, что, без сомнения, существует нечто, достойное этого стремления, и что этого можно достичь методами, более или менее похожими на мои. Я не хочу быть предводителем толпы, кумиром дураков и фанатиков или основателем вероучения, последователи которого довольствуются только отражением моих взглядов. Я хочу, чтобы каждый сам прорубал свой путь через джунгли». Однако правда заключалась в обратном. Кроули хотел, даже испытывал нужду в обожающих, не задающих вопросов последователях. Он считал себя человеком, непохожим на других людей, «Одиноким Духом, Странником в Пустыне. Мне не было никакой надобности принимать участие в человеческих делах, вступая в личный контакт с людьми в их хлевах, обезьянниках и свинарниках. Единственное, что связывало меня с ними, — это мой долг показывать путь в пустыню тем, кто готов рисковать». В конце концов, он был одним из Тайных Учителей, который строил магические планы и создавал себе имя.

Подготовив к печати мартовское издание «Равноденствия», Кроули решил, что ему пора уединиться для занятий магией. Поэтому в начале лета 1911 года он и Лейла Уаддел поселились в одном из домов Монтиньи-сюр-Луэн на краю леса Фонтенбло. Обосновавшись здесь, Кроули обнаружил, что к нему вернулась его литературная муза, из-под его пера за короткое время вышло огромное количество произведений. В числе прочего он написал рассказы «На той стороне залива», «Дровосек» и «Его тайный, несколько стихотворений (среди них — стихотворение в честь дня рождения Лейлы, которая утверждала, что 10 августа ей исполняется двадцать шесть, тогда как на самом деле ей должно было исполниться тридцать один) и две пьесы, одна из которых называлась «Вампиры», а вторая представляла собой комедию под названием «Мортаделло, или Ангел Венеции». Некоторые из этих произведений были напечатаны самими издателями, и Кроули не финансировал их.

Однако не всё, что он писал, относилось к художественной литературе. За это, как он выразился, «поразительное лето» он написал девятнадцать книг магического или мистического характера, многие из которых были напечатаны в «Равноденствии», в том числе рассказ о том, как была написана «Книга Закона».

Но каким бы плодотворным ни было это лето, осени предстояло принести ему новое открытие. Это была его следующая Алая Женщина.

С их знакомством связана целая история. В Париже Кроули встретил Нину Оливье, чьим тогдашним любовником (как описал его Кроули) был «неприятный, бледный и лицемерный» пианист Энер Скен, который аккомпанировал Айседоре Дункан во время исполнения её «свободных» танцев. Вернувшись в Лондон 11 октября, Кроули обедал с пианистом в «Савое», после чего они отправились на один из знаменитых экзотических вечеров Дункан. Среди присутствующих была подруга Дункан, прелестная темноволосая женщина по имени Мэри д'Эсте Стеджес.

Как обычно, Кроули был сражён ею. Он писал: «Эта дама, представляющая собой великолепный образец смешения ирландской и итальянской крови, обладала мощнейшей индивидуальностью и необычайной притягательностью, которые мгновенно меня привлекли. Я забыл обо1 всём. Я сел на пол, как китайский бог, и между нами потекли невидимые токи». Несмотря на её магнетизм, благодаря которому мужчины всегда слетались к ней как мухи на сахар, она была не вполне тем, чем казалась. Её девичья фамилия была Демпси, и родилась она в Квебеке в 1871 году, но после безвременной смерти её отца обедневшая семья переехала в Чикаго. В двадцать шесть лет Мэри вышла замуж за Эдмунда Видена, от которого родила сына Престона. Этот брак длился недолго, в 1901 году она переехала в Париж и подружилась с Айседорой Дункан. Потом она вышла замуж за чикагского биржевого маклера Соломона Стеджеса, который усыновил её ребёнка и превратил её в богатую женщину. Романтичная, кокетливая и ветреная Мэри пользовалась своим богатством, чтобы путешествовать, и сменила имя, добавив к нему д'Эсте и утверждая, что имеет итальянское происхождение и что д'Эсте является итальянским вариантом её девичьей фамилии. Она развелась со Стеджесом и основала в Париже парфюмерную компанию, которая существовала под именем «Maison d'Este» до тех пор, пока члены настоящей (и очень знатной) итальянской семьи д'Эсте не начали угрожать, что подадут на неё в суд. После этого она сменила фамилию на Дэсти. Её сын Престон Стеджес, которого Кроули называл «обделённым богом деревенщиной», стал впоследствии кинорежиссёром-оскароносцем. Его собственное мнение о Кроули выглядит несколько более обоснованным.

Одна из особенностей мистера Кроули [вспоминал Стеджес], которая казалась мне особенно омерзительной, заключалась в его причёске, неприятной разновидности того тошнотворного стиля, который был несколько лет назад столь популярен среди молодёжи и известен под названием «Ирокез». Как у молодого Юла Бриннера, череп мистера Кроули был полностью обрит, за исключением одного маленького прямоугольного островка волос на самой середине его черепа. По этому газону или лужайке он прогуливался своими пальцами, как будто это были собаки, выведенные на улицу помочиться. [Оглядываясь назад, Престон заявлял: ] Читая о некоторых из его последующих деяний, я понимаю, что моей матери и мне повезло, что мы остались в живых. Если бы я был немного постарше, неизвестно, остался ли бы в живых он сам.

Во времена знакомства с Кроули ему было тринадцать. В конце октября Кроули вернулся в Париж, пришёл в квартиру к Мэри, подхватил её, по его собственному выражению, и они вместе поехали в Швейцарию кататься на коньках. Поселившись в отеле «Националь» в Цюрихе, они стали проводить время, наслаждаясь алкоголем, сексом и наркотиками так, что 21 ноября Мэри пришла в состояние безумия. В течение какого-то времени она кричала и бредила, у неё были галлюцинации, однако через час Кроули начал замечать в её видениях, возникших вследствие употребления ангалониума, какой-то смысл. Поскольку она не имела совсем никакого представления о магии, он расценил её поведение как сигнал о том, что через неё дух пытается установить с ним контакт. Когда она произнесла слово «Пердурабо», которого не могла знать, Кроули был убеждён или, говоря точнее, убедил себя, что Мэри — его новая Алая Женщина. Лейла, по-прежнему присутствовавшая в его жизни и в мыслях, была творческим и тонко чувствующим человеком, но Мэри обладала способностями к ясновидению. Их отношения развивались по обычной для Кроули схеме. Физическое влечение переросло в сексуальную связь, которая затем приобрела магическую окраску.