Жизнь мага. Алистер Кроули - Мартин Бут

Исходом этой встречи стало то, что Рейсе и Кроули решили объединить усилия и основать новое, британское отделение ОТО под названием Mysteria Mystica Maxima (или, коротко, МММ). Кроули предстояло его возглавить. Он приехал в Берлин, получил титул Высочайшего и Святого Короля Ирландии, Иона и всей Британии в рамках Священного Гнозиса и принял магическое имя Бафомет, совпадающее с именем одного из идолов, за поклонение которым обвиняли тамплиеров их враги.

Вернувшись в Лондон, Кроули напечатал манифест и развернул рекламную кампанию для привлечения новообращённых. Манифест вышел в дорогом издании, его украшала фотография Болескина, а написан он был Лейлой Уаддел в качестве секретаря МММ. Этот текст многое обещал. Членские взносы были невероятно высоки: чтобы достичь 9-го уровня (где начиналась сексуальная магия), необходимо было заплатить 103 фунта 10 шиллингов. Вдобавок к этому существовала годовая подписка, стоившая тридцать три гинеи. Новообращённые не замедлили появиться, но большинство из них не знало главного, сексуального секрета общества Mysteria Mystica Maxima. Если бы им его сообщили, многие, устыдившись, отказались бы от своей затеи. Со своей стороны Кроули считал членов ордена Mysteria Mystica Maxima потенциальными членами общества А.˙.А.˙..

В то же самое время Кроули начал переделывать ритуалы ОТО, с тем, как он утверждал, чтобы прояснить положение человека во Вселенной и создать, как он надеялся, основу для вселенского религиозного братства. Под этим подразумевалась необходимость привить всему человечеству чувство судьбы, нравственные ориентиры, дать людям испытать чувство интеллектуального удовлетворения, для чего каждый должен накапливать интеллектуальную и философскую силу при помощи магических средств. В мартовском номере журнала «Равноденствие» за 1913 год Кроули напечатал эссе под названием «Напряжённый энтузиазм», в котором содержались два основных тезиса, а именно что секс по существу своему является благом и способствует проявлению талантов, особенно у мужчин. Совмещение вина (или наркотиков), секса и музыки, как утверждал Кроули, делает возможными потрясающие вещи, хотя в эссе не говорилось, какие именно: уважение к известным нравственным нормам, а также законы о непристойном поведении не позволили Кроули зайти слишком далеко и описать свою ритуальную сексуальную магию. Вдобавок ко всему он написал для ордена «Гностическую мессу», к большому неудовольствию масонских тамплиеров и других масонов, увидевших её напечатанной в «Орифламме» и расценивших её | как акт посягательства на авторитет их организации со стороны Кроули. Они были правы. Кроули рассматривал ОТО как идеальное средство для проведения своих идей, как они до сего времени проводились в обществе А.˙.А.˙.. ОТО позволял Кроули приобрести более широкую аудиторию, которой он мог бы проповедовать свои теории в том виде, в каком они излагались в «Книге Закона», что позволяло ему реализовывать весь свой жизненный потенциал, превращая людей в средство обнаружения их собственной судьбы и побуждая их вступать в контакте их собственной волей.

Несмотря на занятость магическими делами, у Кроули всё же оставалось время на то, чтобы поддерживать свою репутацию провокационного общественного деятеля, упражняясь заодно в агрессивном поведении и саморекламе. Несмотря на то что Кроули подвергал резкой критике практически каждого значительного поэта, он, тем не менее, демонстрировал определенное уважение к Оскару Уайльду, «единственным пороком» которого, как заявлял Кроули, «было то, что он не был правдив с самим собой». Он сопоставлял себя с Уайльдом отчасти по причине бисексуальности последнего, а отчасти из-за того, что Уайльд тоже выступал против общественных устоев.

Поздней осенью 1912 года Якоб Эпштейн, известный скульптор, оказался в центре скандала, разыгравшегося вокруг его статуи, изображающей Уайльда и установленной на могиле Уайльда на парижском кладбище Пер-Лашез. Власти признали статую непристойной, поскольку она включала подробное изображение мужских гениталий, и накрыли её тканью. Многие художники выступили в поддержку Эпштейна, но безрезультатно. Охваченный праведным гневом Кроули присоединился к борьбе. Приехав в Париж в ноябре, он распространил листовку, призывающую массы отправиться на кладбище и во имя искусства снять со статуи оскорбительное покрывало. Предупреждённый о том, что власти выставят на пути демонстрантов вооружённую полицию, Кроули изменил тактику. Он вместе со своим помощником спрятался на территории кладбища, оставшись там до тех пор, пока ворота не закрыли на ночь. Они перерезали верёвки, удерживающие ткань, и стальным проводом соединили статую с неким укромным местом среди деревьев неподалёку. Идея заключалась в том, чтобы на следующий день внезапно сдёрнуть покрывало. План провалился. Толпа собралась, но власти решили не противостоять ей. Кроули, чей вызывающий жест не удался, раскрыл статую сам, просто убрав с неё покрывало. Тем не менее его поступок получил некоторый резонанс в прессе, то есть не всё было потеряно. Однако на этом история не закончилась. Роберт Росс, литературный душеприказчик Уайльда, заказавший статую, решил задобрить французские власти и заказал изготовить бабочку, которую прикрепили к оскорбительной части статуи. Кроули и ещё несколько человек через некоторое время сняли её, и Кроули тайно унёс бабочку с кладбища, чтобы потом надеть её на себя в лондонском кафе «Ройяль». Эпштейн, который присутствовал при этом и который поначалу был недоволен тем, что Кроули участвует в борьбе за статую, с чувством юмора отнёсся к его манипуляциям с бабочкой.

Кафе «Ройяль» было излюбленным местом Кроули даже в те дни, когда его кошелёк бывал почти пуст. Существовало множество историй, по большей части вымышленных, о его визитах сюда. Говорили даже, что в этом кафе он встречался с Уайльдом, но это кажется в высшей степени неправдоподобным, так же, как и более знаменитая история, повествующая о том, как Кроули вошёл в кафе в своём волшебном плаще-невидимке, испещрённом магическими символами, и пересёк помещение от Риджент-стрит до Глассхаус-стрит. Посетители заведения смолкли от удивления, и никто не заговорил с Кроули. Также, как много лет назад в Мехико, Кроули расценил их молчание и отсутствие попыток вступить с ним в разговор как доказательство того, что его не видят, а следовательно, плащ-невидимка работает и делает его невидимым.

Ещё одной заботой Кроули в это время было развитие музыкальной карьеры Лейлы Уаддел. Карьера застопорилась, отчасти от усталости, отчасти от ненадёжного положения Лейлы. Зная, что она никогда не станет серьёзной исполнительницей классической музыки, Кроули нанял ещё шесть молодых скрипачек, нарядил их в яркие одежды, составил концертную программу из нескольких мелодий и выпустил эту труппу на сцену, назвав её «The Ragged Ragtime Girls». Первое представление было дано в лондонском театре «ОлдТиволи» 3 марта 1913 года.

Работа импресарио имела свои недостатки, поскольку это было «тошнотворное занятие», заставлявшее его вступать

в контакт с таким слоем общества, среди членов которого я был абсолютным чужаком; от грубого агента-еврея до отвратительного продюсера и вульгарного актёра — все похожи один на другого своей абсолютной погружённостью в процесс зарабатывания денег, все одинаково несведущи и пренебрежительны в отношении искусства как такового, все одинаково скупы, малодушны, жестоки, бессовестны во всём, что касается «шоу». Как бы добродушны, изысканны и благородны ни были они по натуре, в то мгновение, когда серьёзное дело стучится к ним в дверь, все их хорошие качества вылетают в окно… Я увидел жизнь в таком грубом, таком суровом, таком низком и уродливом виде, в каком никогда прежде не мог её даже вообразить.