Пламя их Солнца - Шана Лаут

class="p1">Ещё двое тяжело дышали, но выглядели не в пример лучше отпивающихся и отлёживающихся. И только рядом со мной стоящая подруга ушедшей была словно не здесь. Она горестно смотрела на дверь, покусывая губы и с силой сжимая челюсть. Кажется, они были хорошо знакомы и, возможно, очень близки.

Судорожно переведя дыхание, девушка отвернулась к иллюминатору. И если бы не на силу сжатые кулаки, я бы подумала, но ошиблась в их связи. Но нет.

На отдых нам, кажется, выделялось также не больше пяти минут. Потому что едва столько отмерилось, как дверь снова открылась, впуская за смотрителем очередную партию мужчин. Как и прежние, они выстроились в шеренгу, ноги расставлены, руки за спину, глаза сверкают. Только мы не особо спешили менять своё положение тел. Замерли там же, где находились в момент их появления.

И снова это давление, онемение и невозможность издать хотя бы звук. Правда, в этот раз не прошло и пары минут, как в сторону мужчин выступили трое девушек, двое из которых в прошлый раз попадали на диванчики.

Вот смотрю на их движения, сравниваю с первой ушедшей и начинаю понимать фразу консультанта о «нестерпимым притяжением». Их словно тянуло в сторону караганцев, заставляя на силу преодолевать оцепенение. И оно правда отпускало их тем быстрее, чем ближе девушки приближались к имперцам.

Понять же, случился «выбор», кажется, можно было по изменению цвета сияния в зрачках мужчин. И это ещё сильнее удивляло, особенно, когда в этот раз к одной из подошедших шагнуло сразу двое, чтобы приобнять руками и увести.

Больше никого не выбрали, поэтому смотритель, по истечению времени, быстро увёл мужчин. Больше никто пить или падать не спешил. Мы просто стояли и пытались понять увиденное. Девушки переглядывались. В их глазах я видела ту же растерянность и непонимание, что снедали меня изнутри.

Все наши знания и понятия совершенно не подходили под увиденное, они не проходили через барьер отличия культур. Насколько сильно всё разнилось, даже подумать страшно. Но факт был на лицо – всё, что в нас вбивали с детства, тут не имеет ни веса, ни значения. И если всё и правда так, то… как нам быть?

Глава 12.

Принять происходящее? Так выбора нет. Нас и так рано или поздно притянет к кому-нибудь. Уже сейчас в зале осталось пятеро, включая меня, а следующих мужчин снова будет не менее двадцати. А ведь нам говорили, что невыбранных отправят в другой, общий зал, где будет так называемая вторая попытка.

Страшно от безысходности, но смотря на то, как всё происходит, невольно понимаю, что пугает именно фактор неизвестности. Здесь в тебя не тычат пальцем, не хватают за всё что можно и нельзя, пытаясь высмотреть дефект, укрытый от первого взгляда. Так… так ли плохо увиденное?

Да, подошедших кандидаток уводят, но смотритель заранее предупредил, что пары уходят знакомиться ближе, и им даже выделяют комнаты, а времени ровно сутки. Что будет там – загадка, но почему-то в плохое не верится. Слишком уж искренно-нежными взглядами охаживали подошедших… выбранные мужчины.

Выбранные. Их выбираем… мы?

Осознание будто молнией прошило и оглушило. Я не сразу поняла, что новая партия караганцев уже здесь и ждёт ту, что сдвинется в их сторону.

Кажется, в первую минуту их ожидания в девушке должно что-то происходить, чтобы уже ко второй или третьей она начинала двигаться. Но что? То самое притяжение? Тогда как оно работает? Гормоны или какие-то ещё вещества, что заставляют тело скинуть это странно оцепенение и подчиниться желанию двигаться к приглянувшейся ему цели?

Вопросы, одни вопросы в голове. Так хотелось понять, хотелось унять этот странный нарастающий зуд внутри, что был везде или нигде одновременно. Я даже немного испугалась, что вот оно – притяжение. Но нет, тело отказывалось подчиняться.

В итоге, после третьей партии мужчин, нас осталось только двое. Я и та девушка, чью подругу увели первой. Она, казалось, совсем потеряла интерес ко всему, как только первый отбор прошёл. Да, на неё также влияло онемение, но больше никаких признаков эмоций или желаний я не видела даже в её остекленевших глазах.

Её ничего не интересовало. Мужчины приходили, а она просто смотрела как бы сквозь них. Как только время заканчивалось, отворачивалась обратно к иллюминатору. Плохо ли подобное? Скорее да, чем нет. Подействует ли на неё притяжение? Тут я не была уверена, что увижу подобное, ведь быстрее меня уведут, чем её что-то тронет – такой отрешённой она мне казалась.

Но произошло снова что-то из ряда вот. На шестом заходе караганцев, её вдруг словно встряхнуло как от удара током. Шаг первый поразил её, кажется, даже больше, чем меня всё это наблюдающую. Но так или иначе, двигаться она начала и шла к цели уверено. Только глаза так и остались пустыми, заставляя задуматься о её прошлом, терзающем эту душу, о связи с той девушкой, что делала её такой живой…

На седьмом и восьмом отборе мужчин стало раза в два меньше. Теперь их приходило от десяти, но не больше двадцати. И к одиннадцатому заходу, когда время шло, а на меня ничего не воздействовало, нервничал не только смотритель – если я правильно оценила его дёрганные движения, которыми он выпроваживал невыбранных, - но и мужчины, а за ними и я.

Казалось, что со мной что-то не так. Думала даже, что всё до этого мной понятое было ошибочным, что всё не так, как виделось и ожидалось. В какой-то момент промелькнул страх, что за мыслями и разглядываниями, попытками понять всё происходящее пропустила того, к кому могло потянуть.

А уж когда смотритель не возвращался больше положенного и вовсе струхнула, что новый кубик, опустившийся на пищащей тарелочке на столике, никак не помог. Сердце испуганно скакало в груди, зуд становился всё более нестерпимым. Хотелось вскочить на ноги и хорошенько пометаться из угла в угол, но те уже так гудели, что отказывались двигаться, от чего последние две группы мужчин я встречала сидя.

Прошло ещё минут пятнадцать, не меньше, когда дверь снова открылась, и в зал вошёл смотритель, а за ним семеро каранагцев. Они чем-то отличались от всех тех, кто приходил до этого, но схожи между собой. Но визуально этого было не понять. Причёски разные, огоньки в глазах тоже, черты лиц и подавно. Тогда… в чём же разница?

Почему их я чувствую словно иначе. Оцепенение, что сковало меня с их приходом, было куда жёстче. Оно словно покусывало