Хороший мальчик - Эль Кеннеди

К тому же в последнее время я стала сомневаться, в творческой ли сфере мое место. Я пробовала и проваливалась множество раз. Но уход за больными… Это кажется правильным, словно так и должно быть. Это ощущение пришло ко мне впервые в жизни.

– Ты рассматривала какую-нибудь канадскую школу? – спрашивает Дайсон.

– Нет, а что?

– Там дешевле. Я не знал об этом, когда поступал, но некоторые медсестры, с которыми я работаю, учились в Ванкувере, чтобы сэкономить.

Я делаю в уме заметку изучить этот вопрос.

– И слушай, – внезапно говорит он, – если ты серьезно, то я с превеликим удовольствием все тебе расскажу. Про хорошее, про плохое и про отвратительные судна.

Я хихикаю.

– Серьезно, детка, эта работа иногда может быть мерзкой. Но она и супер-пупер полезная. Это лучшее решение, которое я… О Господи Иисусе из Назарета, что это?

Моя голова поворачивается к противоположному концу шатра, и я тут же издаю сдавленный крик.

Вот черт.

Блейк

Боже. Тусовка будет отличной. Мне нравится, что я вижу, пока несу две связки воздушных шаров по покатому газону. Столы для закусок выставлены в длинный ряд, что потом обеспечит хороший доступ к жратве. А какие-то чуваки в белых рубашках и черных жилетках выставляют то, что не может быть ничем иным, как щедрым баром.

– Смотрите, – говорю я бабушке Каннинг. – Они раскладывают танцпол прямо на газоне.

– Уверена, тебе нравится буги. – Она с трудом растягивает губы в улыбке. – Я приберегу танец для тебя, красавчик.

– Потрясающе. Подождите тут. – Я отвожу ее к красивому плетеному креслу, откуда можно наблюдать за всем, что происходит на лужайке. – Мне надо отнести этих деток.

– А мой багаж? – спрашивает она. – По-моему, я оставила его в машине. – Она прикрывает ладонью рот, чтобы спрятать легкую отрыжку.

– Я о нем позабочусь. Не переживайте.

– Спасибо, сладкий! – говорит она, когда я иду прочь.

Девчонки. Никогда от меня не отстают.

– БЛЕЙК РАЙЛИ!

Воздух прорезает визг – такой же высокий, как свисток для отпугивания собак.

– Привет, малышка Джей! Я привез шары и бабушку. Что дальше в списке?

Она шагает по газону своими длинными ногами, и ее мягкие волосы струятся по плечам с красивым загаром. Джессика Каннинг – воплощение сексуальности в платье без рукавов и с безупречными розовыми губами.

Почему-то ее лицо слегка покраснело. Но, слушайте, никто не идеален.

– Что это, черт побери, такое? – Она показывает в воздух.

Я смотрю вверх.

– Знаешь, теперь мне тоже кажется, что облако похоже на верблюда.

– Нет, это! – Она указывает пальцем ближе к моей голове.

– Шары, ясен пень. – Я их обожаю. – Те белые, которые ты заказала, вживую оказались совсем скучными. Ты бы их видела. Просто… белизна на белых лентах. Поэтому я их немного приукрасил. Так поспортивнее, понимаешь? Разве они не идеальны? – Я купил пятьдесят фольгированных шаров в форме больших пенопластовых пальцев, которые бывают на хоккейных матчах. – Это спортивная свадьба. Я видел те шоколадки в форме шайбы, которые ты заказала, и свадебный сайт с хоккейной тематикой. Так что эти шары отлично впишутся.

Они ярко-синие, и у них на самих пальцах написано «МЫ № 1».

– Н-ну уж нет, – бормочет она. – Ни за что, твою мать.

– Выражения, Джессика! – наставляет Синди Каннинг, приближаясь к нам с Джесс. – Что случилось, милая?

– Я заказывала другие шары. – Она обиженно выпятила розовую губу, и мне хочется ее укусить. Но сейчас не лучшее время.

– Ну, они же блестящие, – говорит Синди. – Они подойдут, милая. Давай не будем нервничать. – Женщина показывает на свекровь. – Спасибо, что забрал нашу бабулю из аэропорта, Блейк.

– Не стоит. Мы там немного перепугались, когда авиакомпания не смогла найти ее багаж, но я ее успокоил. Я в этом хорош. Да, баба Канн? – зову ее я через плечо.

– Все хорошо! – кричит бабушка. – Привет, Синди! Дай мне посмотреть на твое платье. Кружево, милая? Сразу видно, что ты мать жениха. – Она хохочет.

У Синди взлетают брови.

– Блейк, моя свекровь случайно не пила?

– Ну, она очень нервничала. Я купил пару стаканов пива, пока ребята из авиакомпании бегали и искали багаж.

– О боже, – ужасается Синди, направляясь к бабушке.

Мы с Джесс остаемся одни, и она смотрит на меня, словно хочет разорвать мою одежду. Или просто что-то порвать. Не уверен, что именно.

– Эти синие пальцы не подходят, – шипит она низко и грозно. – Где оставшиеся белые?

Я пожимаю плечами.

– Они стали ненужными, поэтому я отдал их мальчишке, который праздновал день рождения. Боже, он был в восторге. Сказал, что попробует ту штуку, когда ты их держишь все сразу и спрыгиваешь с крыши гаража.

– Ты отдал мои шары? – Джесс бледнеет.

Вот черт. У той Джесс, с которой я познакомился весной в Торонто, был озорной смех и искра в глазах. Я думал, что она посчитает эти шары смешными. Но бедная девочка просто не может оценить шутку, и это моя вина. Я должен был знать, что нельзя вмешиваться в составленную женщиной цветовую схему. Мои сестры кастрировали бы меня и за меньшее.

– Не сердись, Джесси. Я вернусь в магазин.

– Их можно купить только по предзаказу за 24 часа, – шепчет она, краснея все сильнее.

Я начинаю за нее беспокоиться. И, видимо, не я один, потому что стройный парень с волной идеально уложенных волос подбегает к нам и начинает обмахивать ее рукой.

– Дыши, пирожочек. Сделай для меня несколько глубоких вдохов, как в йоге. Обморок помнет платье, а мы не можем этого допустить.

– Если меня посадят в тюрьму за убийство, ты будешь меня навещать?

– Да, детка, – воркует парень, целуя ее в щеку. – Особенно если комбинезоны там будут лососевыми. – Парень протягивает мне руку, но смеется, когда понимает, что я не могу ее пожать, потому что держу где-то под сотню шаров.

– Блейк Райли, – представляюсь я.

– Дайсон Харт.

– «Дайсон» как пылесос?

– Точно. – Он искоса на меня смотрит. – Хочешь, покажу?

– Дайсон, – одергивает его Джесс. – О чем мы говорили?

Парень хмыкает.

– Блейк, это Дайсон. Мой парень.

Дайсон снова хмыкает, и она толкает его локтем. Он протягивает руку.

– Рад познакомиться, дорогой.