Жаркие ночи - Эми Эндрюс

— Я ни на что не намекаю.

Она, прищурившись, посмотрела на него, прикидывая, сколько пива он уже выпил. Может быть, сказываются последствия перелета?

В любом случае она решила не обращать внимания на его комментарии и на то, куда он хочет завести их беседу.

— Снаружи почти закончили, но до завершения еще далеко.

Подсаживаясь к ней, Люк надеялся, что она хоть немного расслабилась, как все вокруг.

Но нет.

— И что дальше?

— Вернусь к планшету. Попытаюсь выяснить, что смогу сделать с собранными деньгами.

— Их хватит, чтобы покрыть все расходы?

Клаудия покачала головой:

— Двадцать лет назад хватило бы, но не сегодня. Черт, может, их и хватило бы на обычный ураган.

— Хочешь поговорить о том, куда мы пойдем дальше?

— Я не веду дел с консорциумами или гигантскими гостиничными сетями, Люк.

Он не мог понять, почему так горят ее глаза: из-за внезапного желания быстрее уйти или от костра.

— Если перестанешь подкалывать меня, мы могли бы продолжить.

Люк знал: важно оставаться спокойным и дружелюбным, но неделя была слишком изматывающей, чтобы тратить силы на споры.

— Ладно, что мы будем делать? — примиряющим тоном произнес Люк.

— «Тропикане» уже сорок лет. Наши родители управляли курортом вместе все эти годы. И так будет впредь.

— Вместе с номерами в стиле маори, вечерами сальсы и гавайскими цветочными гирляндами?

Люк чувствовал ее враждебный взгляд, стреляющий пулями неодобрения прямо ему в грудь.

— Да. А что не так с этими вечерами? Вероятно, для Мистера Высокопоставленного рекламного деятеля они не слишком интеллектуальны, но «Тропикана» всегда была семейным курортом, так хотели родители.

— А ты, Клод? Что хочешь ты?

Клаудия нахмурилась. Куда девался мужчина, который поддразнивал ее по поводу бикини? Смотрел на нее, как тогда в бассейне, будто хотел понять, что у нее в душе. И это, как и тогда, тревожило ее.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу знать: если бы тебе дали бездонную бочку денег и сказали, что ты можешь построить все, что захочешь, что бы ты построила? Не то, что хотели наши родители, не то, что хотели городские власти, не то, что здесь всегда было, а что ты, Клаудия Девис, хотела бы?

Люк внимательно смотрел на нее. Она хотела ответить, но передумала. Пряди светлых волос выбились из конского хвоста, океанский бриз нежно задувал их ей в лицо.

Она покусывала нижнюю губу, подыскивая ответ, словно он попросил сформулировать в десяти словах, в чем смысл жизни. Пламя костра мерцало в ее глазах, и его взгляд переходил от ее губ к огню, а вокруг шумел прибой, раздавался смех и звучала гавайская музыка.

Он пил пиво и тихо ждал, когда она соберется с мыслями. Неужели это такой трудный вопрос?

Клаудия не знала ответа. Она свыклась с мнением родителей, и оно стало ее собственным. Ей нравился несколько нарочитый стиль ретро, рассчитанный на внешний эффект. Но этого ли хотела она?

Чего бы хотела она?

Она снова рассеянно потерла шею, и натруженные мышцы болезненно откликнулись.

— Комплекс спа, — сказала она, подчиняясь внезапному порыву. — Место, где люди могли бы понежиться.

Люк от удивления и восторга заморгал.

— Да-а-а?

Короткое время они не отрываясь смотрели друг на друга, искры в его глазах вызвали трепет в ее груди. Но вмешалась реальность, и все исчезло.

— Люди, которых мы привлекаем, не смогут позволить себе такое расточительство, Люк. Мы предлагаем выгодную альтернативу.

— А нельзя давать и то и другое?

— Лучше предоставлять одну хорошую услугу, а не две половинчатые.

— Тогда пусть обе услуги будут хорошими. Пусть у нас будет некий гибридный курорт, где мы обеспечим два вида услуг.

— Думаю, это нелегко организовать. Клиенты с дорогими путевками не захотят, чтобы вокруг бегали визжащие дети, а на пляже давали уроки сальсы.

Люк пожал плечами:

— Можно разделить их. У нас достаточно земли. Зачем лишать себя потенциально прибыльного источника дохода?

Клаудия снова почувствовала трепет в груди, пульс слегка участился, когда воображение стало рисовать более смелые картины. Эйвери превосходно справилась бы с устройством и управлением всего, что связано со спа-бизнесом. Люк стал неотъемлемой частью этих планов.

Она с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела на костер. Плохо, что он напомнил ей о том, как она пялилась на него сегодня в бассейне, но сейчас он открывал перед ней сияющее новое будущее.

Люк взбодрился, видя решимость Клаудии. В ее взгляде загорелся наконец небольшой огонек интереса. Он прижался к ней бедром, и по нему до самого паха разлилась волна грешного жара.

— Обдумай это, Клод, без спешки.

Клаудия посмотрела на его бедро, теплое и мускулистое в свете костра. И такое соблазнительное. О, какое соблазнительное. Она чувствовала его жар и понимала: это не от костра. Неужели он чувствует то же самое или это только ее ощущения? Интересно, что он будет делать, если она опустит на него руку? И медленно погладит.

Точно. До. Самого. Верха.

Она прищурилась, представляя, как бы это происходило в реальном времени, быстро встала, потрясенная тем, сколь велико возбуждение от этих образов.

— Я подумаю об этом.

Она смотрела прямо перед собой, не на него. Не ему в глаза. Не на его улыбку.

Люк улыбнулся, видя, как напряжена ее спина.

— Хорошо.

— Хорошо. Думаю, я могу пойти спать. — Она все еще избегала смотреть на него.

Люк засмеялся:

— Сладких снов.

Клаудия вздохнула, подумав о снах, которые видела всю последнюю неделю.

Никакой сладости.

— Увидимся утром, — сказала она с видимым равнодушием и покинула пляж, найдя убежище в номере «Копакабана», подальше от мужчины с сексуальным акцентом и восхитительным телом.

Клаудия почти не спала. Словно Люк нажал на какую-то кнопку в ее голове, и сотни различных вариантов перестройки «Тропиканы» замелькали в ней. Честно говоря, было легче думать о чем-то другом. Ей нужно поделиться с кем-то! Эйвери и Джона отпадали: слишком часто она пыталась добиться одобрения с их стороны, делясь внезапно возникшими планами.

Но один человек, вдохновитель, находился совсем рядом, стоило открыть дверь между номерами. И он был один.

Она встала в шесть часов, надела униформу, на этот раз с юбкой, набросала много вариантов. Когда терпение было на исходе, стала ходить взад и вперед по комнате, поджидая, когда наконец пробьет семь, совершенно пристойное время. После этого пристойность была нарушена. Прежде чем войти, она постучала, отлично зная, что Люк не закрывал дверь.