Беспощадный трон - Мила Кейн

отклонила его кандидатуру, когда отец спросил тебя о браке по расчету?

— Я сказала, что он не так ужасен, как кажется, но он все равно пугающий. Умный и мрачный, злобный и извращенный. Ему не нужно резать женщин, чтобы вызывать страх, — сказала она мне. — Кстати, об этом. Знаешь, я разговаривала с Николаем несколько недель назад. Он сказал мне, что я должна пересмотреть свое мнение о его кандидатуре, потому что тебе на меня наплевать. Когда я отказалась, он заявил, что, если я не буду осторожна, он отвезет меня туда, где отец не найдет меня, прикует к кровати на месяц и отправит обратно в Нью-Йорк уже беременной, чтобы решить этот вопрос.

— Просто мистер Очарование, — сухо пробормотал я. Но как я мог осуждать Николая, когда сам трахал Мэллори без защиты, а она об этом даже не догадывалась? София напомнила мне, что я не так сильно отличаюсь от своего брата, как я думал, и от этого у меня скрутило живот.

— В общем, Николай сказал, что отвезет меня на север, к границе. Он назвал это место старым домом своей матери и сказал, что никто не найдет меня там, потому что никто не знает о нем.

Старый дом его матери. Волна предвкушения окатила меня. Черт возьми. София только что дала мне новую ниточку, за которую можно было потянуть.

Я оттолкнулся от стола, и она вздрогнула, заставив меня остановиться.

— Прости, мне нужно идти. Ты только что помогла мне больше, чем думаешь. Хотел бы я что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе в ответ.

— Ты можешь, — сказала София, тоже вставая. — Возьми вину на себя и убедись, что Антонио знает об этом.

Я кивнул, даже не задумываясь о последствиях этой простой просьбы. В любом случае, я бы вряд ли позволил свалить всё на Софию. Это была не ее вина. В ней не было ничего плохого, за исключением одного простого факта. Она не была Мэллори.

Петр оплатил счет, а я вышел из ресторана на улицу, на ходу набирая номер Ивана.

— Да, босс.

— Как зовут мать Николая?

Иван ненадолго замолчал.

— Думаю, Ирина. Ирина Булгакова, но я должен проверить.

— Проверь сейчас. Кажется, я знаю, куда направляется Николай.

Глава 5

Молли

Дом в лесу был красивым внутри. Красивым и жутким. Он скрипел время от времени, и в нем постоянно гуляли сквозняки. Здесь всё было из темного дерева, а также стояли бесконечные полки с книгами, исписанные кириллицей на корешках. Я никогда не думала, что буду скучать по холодному, современному комфорту «Башни», но это место в лесу сподвигло меня на тоску.

Николай отвел меня в комнату с кроватью с балдахином, задрапированную плотными бархатными шторами, и запер там. Повсюду стоял слабый запах увядших роз. Я сразу же попробовала открыть окна, просто чтобы проверить. Они были заколочены, а я находилась на втором этаже без крыши над верандой. Это было бы тяжелое падение, даже если бы мне удалось разбить окно и выбраться наружу до того, как кто-нибудь остановит меня.

Здесь были и другие мужчины. Головорезы из братвы Черновых с татуировками на костяшках пальцев и суровыми лицами. Они наблюдали за тем, как я вхожу в дом под руку с Николаем. Это было тревожно. Я скучала по Максу. Мысль о моем бывшем телохранителе вернула мое дико колеблющееся настроение к грусти, и я забралась на кровать, полностью одетая, осторожно скользнув под одеяло. Было чертовски холодно. Когда в этой комнате в последний раз кто-то спал? Она была словно реликвией из другого времени.

Я вздрогнула под одеялом, мои мысли сразу же вернулись к словам Николая. Кирилл солгал мне? Что ж, в этом, конечно, не было ничего нового, хотя маячок в моей руке был неприятным сюрпризом. Помолвка оказалась настоящей? Вот это было больно.

Я закрыла глаза и загнала слезы в то место внутри меня, которое принимало слабость и превращало ее в гнев и твердость характера. Я спрятала возникшую ярость глубоко в груди, впитывая ее, чтобы согреться. Каким-то образом, несмотря на страх, растерянность и разбитое сердце, холод отступил, и тишина леса убаюкала меня, вызывая сон.

На следующее утро Николай расхаживал по кухне, выкрикивая приказы по-русски армии одетых в черное убийц, которым он доверил охранять нас, пока мы спали. Я сидела за столом, пока мужчины разговаривали и ходили вокруг. Они готовили завтрак. Это было впечатляющее зрелище.

— Вот, это по рецепту моей матери, — сказал позже Николай, ставя передо мной тарелку с огромными тонкими русскими блинами. Мои руки снова были связаны за спиной, и он нарезал блины на маленькие кусочки.

— Я не голодна, — отшатнулась я, мой желудок скрутило. Я отвернулась от еды.

Николай вздохнул и схватил мою вилку. Он проткнул кусок блина с такой силой, что тарелка треснула.

— Я сказал, ешь, или я тебя заставлю, — сказал он веселым тоном, в котором было достаточно маниакальной жестокости, чтобы охладить мою кровь.

Он сунул вилку мне в рот, и я прожевала еду. Мед потек по моему подбородку, и я уставилась на него.

— Поблагодари шеф-повара, — приказал он.

— Пошел ты, — пробормотала я, умудрившись сглотнуть. Это было не так уж и плохо.

— Нет, спасибо. Меня не привлекают объедки Кирилла2. — Он ухмыльнулся и выдвинул стул рядом со мной.

Я попыталась отодвинуться от него подальше, но он резко протащил мой стул по полу, чтобы я не смогла избежать его кормления. Что за чертовщина была с мужчинами семьи Черновых и их желанием меня накормить?

— Я думал, мы поедим, немного прогуляемся, а потом ты отдохнешь, — сказал он. — Мы же не хотим, чтобы ты выглядела такой разбитой, когда Кирилл явится за тобой, правда? Последнее, что он увидит перед тем, как я всажу ему пулю в лоб, — это то, как хорошо я обращался с его маленькой подружкой.

— Он не тупой. Вряд ли он ворвется сюда с оружием наперевес. Очевидно, что это ловушка.

— Вот тут ты ошибаешься, Мэллори. Кирилл, Виктор, все, кого я когда-либо встречал, недооценивали меня. Кирилл подумает, что, поскольку он вычислил наше местоположение, то сможет удивить меня. Он пугающе предсказуем, — сказал Николай, запихивая мне в рот еще один кусок блина.

Мой желудок скрутило, и я отвернула лицо, продолжая жевать.

— Прекрати. Кажется, меня сейчас стошнит.

Николай лениво приподнял бровь, глядя на меня.

— Я думал, ты лучше переносишь успокоительное, учитывая, что мой брат накачивал тебя им еще