Берлинский блюз - Свен Регенер

– Я тоже работаю на Эрвина, но я правда не хочу… – сказал господин Леман, которому было неприятно, что он привлек всеобщее внимание: люди за соседними столиками оборачивались и прямо-таки разглядывали его; и господин Леман почувствовал сильное желание обратиться к ним и сказать что-нибудь такое, о чем бы он потом пожалел, это он понимал и поэтому промолчал. Сегодня неподходящий день для агрессивных выходок, подумал он, мне нельзя было подходить к телефону, да еще вчерашний шнапс – вот в чем корень зла, подумал господин Леман.

– Да садись ты, – сказала Хайди, взяла его за плечи и усадила обратно на стул. – Я о нем позабочусь, – добавила она, повернувшись к тощей девушке.

Господин Леман, которому все это напомнило отделение неотложной помощи городской больницы, куда он однажды обратился по поводу эпидидимита,[5]был очень благодарен Хайди.

– Ну как поживаешь, господин Леман? Хочешь чего-нибудь выпить?

– Не знаю. Дай лучше большой стакан воды из-под крана.

– Довольно потрепанный у тебя вид, господин Леман.

– Приятно это слышать, Хайди. Но нет ничего ужаснее комбинации «господин Леман» и обращения на «ты». Нет ничего хуже, разве что эпидидимит.

– У тебя что, эпидидимит?

– Нет, Хайди, нет. У меня нет эпидидимита. У меня горло пересохло.

– У тебя похмелье, господин Леман. Всегда, когда у тебя похмелье, ты становишься невыносимым. Сейчас пришлю к тебе Карла.

– Не забудь про воду.

Вскоре пришел его лучший друг Карл с пивным бокалом, наполненным водопроводной водой.

– Как мерзко это выглядит, – сказал господин Леман. – А бокал-то хоть был чистый?

– Ну хорошо, – ответил его лучший друг Карл, – что же тебе принести?

– Не знаю. Может, персиковый сок?

– У нас его нет, Франк, это единственный сок, которого у нас почему-то не бывает. И ты это знаешь.

– Ну тогда я не знаю…

– Ладно, Франк, вот меню, хочешь кофе?

– Не-е, я дома уже много кофе выпил, лучше бы чего-нибудь освежающего. Чего-то… Может быть, вишневого сока?

– Ты уверен, что хочешь вишневого сока?

– Да не знаю я, то есть.

– Принесу-ка я тебе пива.

– Только не разливного, главное – не разливного.

– Ясно, ясно…

Его лучший друг Карл принес ему бутылку «Бекса», сел напротив и вздохнул. Господин Леман сделал первый осторожный глоток, при этом он смотрел на своего лучшего друга Карла, тот тер глаза. А теперь он вдруг выглядит усталым, подумал господин Леман, невозможно долго напрягаться, без передышки долго не протянешь, рано или поздно возраст берет свое, подумал он, сделал второй глоток и почувствовал, что проголодался.

– Мне не нужно меню, – сказал он, расслабившись.

– И чего же ты хочешь?

– Жареную свинину, – сказал господин Леман, который никогда не ел ничего другого, когда заходил в «Базар».

– Франк!

– Что?

– Франк, сейчас одиннадцать часов. Ты не мог бы заказать какой-нибудь завтрак, как все?

– Завтрак, – произнес господин Леман, который чувствовал себя уже намного лучше. – Завтрак, это же бред, все это…

– Я знаю. Но ты все равно возьми, вот, например, американский, – сказал его лучший друг Карл, и в его голосе послышалась такая усталость, что господину Леману стало стыдно за свои капризы. – Это яичница с салом и жареной картошкой, нормальный завтрак.

– Нет, спасибо.

– Иногда мне хочется убить тебя, Франк, особенно когда у тебя похмелье. В заведении полно народу, у нас новенькая официантка, которая ничего не успевает, к тому же новая работница на кухне, угадай, чем она в меня швырнет, если я сейчас пойду к ней и попрошу поджарить свинину.

– Ты боишься работницы с кухни?

– Ты ее не знаешь. Она настоящий повар. Она этому по-настоящему училась.

– Ну и что?

– Ее особенно не пошпыняешь.

– А зачем шпынять? Какая связь между свининой и тем, что ее нельзя шпынять?

– Франк, не прикидывайся идиотом. – Его лучший друг Карл встал и устало улыбнулся. – Ну ладно, мне-то что. Я сейчас позову ее, сам с ней поговоришь.

Господин Леман, который теперь жалел, что не заказал яичницу, хотя она и была завтраком, к тому же он полагал, что в его возрасте нужно быть осторожнее с холестерином, встревоженно смотрел вслед своему лучшему другу Карлу, пока тот ковылял на кухню. Нужно быть к нему повнимательнее, подумал господин Леман, иногда он перенапрягается. Может быть, стоит поговорить с ним и посоветовать ему побольше спать, подумал он, но ведь Карл наверняка обидится.

– Она сейчас выйдет, поговоришь с ней сам, – сказал его лучший друг Карл, вернувшись, и хлопнул его по плечу. – Хочешь еще пива? Хотя смотрю я на тебя, старик, и думаю, что лучше бы ты поспал еще немного. Видок у тебя потрепанный, если можно так выразиться.

Господин Леман хотел сказать что-нибудь в ответ, но Карл уже был за стойкой и мыл бокалы.

На мгновение господин Леман поддался усталости. Его лучшему другу Карлу не следовало говорить, что у него потрепанный вид. А Хайди тем более. Такие вещи не говорят, думал он; когда тебе кто-то говорит такое, то сразу становится плохо, и не важно, правда это или нет, думал он. А теперь, когда злость на маму, на завтракающих, на собак и вообще на все убожество этого мира улетучилась, он снова почувствовал себя страшно уставшим, после того как первая бутылка пива ослабила головную боль, из-за которой он в основном и выполз из дому. Тощая девушка, та, что недавно хотела прогнать его из-за столика для персонала, молча поставила перед ним новую бутылку.

И когда он сделал первый глоток из этой второй бутылки, внезапно появилась она. Она опустилась на стул напротив и критически оглядела его. Это была высокая, крепко сложенная и красивая девушка. Он еще не вынул изо рта горлышко бутылки, когда она обратилась к нему:

– А не рановато ли?

Господин Леман поставил бутылку.

– Для чего рановато?

– И для того и для другого. Для пива и жареной свинины.

– Я так не считаю. – Господин Леман понял, что предстоит тяжелая борьба, которая потребует от него полной концентрации. Поэтому он отвел взгляд от ее большой груди и начал заранее выстраивать аргументацию.

– Это заметно, – сказала она сухо.

– Что рано, а что поздно, – начал господин Леман развивать импровизированную теорию, – это исключительно результат общественного соглашения. Или скажем так… – сменил он направление, чтобы не попасть сразу же на скользкую дорожку социологии, – если нормально то, что всякие кретины завтракают здесь до пяти часов вечера, тогда тем более совершенно нормально заказать в одиннадцать часов жареную свинину.