Программируем счастье - Денис Пилипишин

Как вариант, еще можно выбрать в качестве носителя сознания нечто надчеловеческое, некий «мировой разум», «вселенский дух» или что-нибудь подобное. В этом случае доктрина будет называться объективным идеализмом, но нас она интересует в меньшей степени. Хотя объективный идеализм и эффективнее материализма, по сравнению с идеализмом субъективным он имеет куда меньшие возможности. Поэтому под сознанием будем понимать именно личное, индивидуальное сознание человека.

Нужно отметить, что материализм бывает более нагляден и убедителен в простых, примитивных случаях. Но чем сложнее ситуация, тем труднее отстаивать свои принципы материализму. Если начать разбирать карбюратор от ВАЗ 2106, то будет легче довериться мысли, что он существует независимо от нашего сознания и, скорее всего, от подсознания тоже. Но если рассматривать цепь жизненных событий, в которые вовлечен человек, то здесь материализм уже демонстрирует свою слабость. Даже научный. Действительно, как остроумно отметил один мыслитель, наука может объяснить нам отдельные факты, но она не в состоянии объяснить последовательности этих фактов. Например, причину, почему вдруг упал самолет, рано или поздно установит техническая экспертиза. От чего погибли находящиеся в нем люди, скажут врачи. Но никто не ответит, почему именно эти люди оказались именно в этом самолете, и почему другие люди в нем не оказались, хотя некоторые из них даже купили билет на этот рейс.

Из статистики известно, что на транспортных средствах, которые терпят катастрофы, пассажиров бывает всегда меньше обычного. Так, «Кокс изучил 28 крупных железнодорожных аварий в США начиная с 1950 года. Он обнаружил, что в день аварии на этих поездах было меньше пассажиров, чем в другие дни. Для сравнения он брал шесть дней перед крушением и соответствующие дни недели в каждой из четырех предшествующих недель. На одном из поездов в день крушения было 55 человек. В предшествующие дни – свыше 100. Среднее число пассажиров за десять контрольных дней также превышало сотню. В другом случае в течение шести дней подряд число пассажиров было соответственно 68, 60, 53, 48, 62, 70. А на седьмой день, когда произошло крушение, их оказалось всего девять. Это в шесть раз меньше среднего значения за десять контрольных дней, которое составляло 54 человека» [5;286].

Другой американский социолог, «Джеймс Стаунтон проанализировал 50 авиа– и железнодорожных катастроф. В большинстве трагедий транспорт заполнен лишь на 60 %. И наоборот, если транспорт заполнен на 75 % – крушение маловероятно».

«В 2000 году весь мир облетела невероятная история французской стюардессы "Эйр Франс". Она должна была лететь с рейсом Париж-Нью-Йорк. Но буквально перед выходом из дома Изабель порезала палец. Пока мазала его зеленкой и искала пластырь, у ее 12-летнего сына резко подскочила температура. Изабель позвонила маме, но та, выходя из машины, поскользнулась на мандариновой корке и сломала ногу. Стюардессе ничего не оставалось, как позвонить на работу и попросить отгул. Изабель сильно переживала. Но недолго. Едва набрав высоту, авиалайнер рухнул. Все пассажиры и члены экипажа погибли. Позже Изабель узнала, что в самый последний момент, уже в аэропорту, этим рейсом отказались лететь еще 33 пассажира. Они поменяли свои билеты на другой самолет» [Электронные СМИ]. В отношении последнего случая любопытны также причины катастрофы – они представляют собой цепь случайностей, которую невозможно было предвидеть заранее, если оперировать традиционными средствами. По данным Общества авиационной безопасности (www.aviation-safety.net), при взлете колесо авиалайнера наехало на металлическую деталь, отвалившуюся от транспортного самолета старой постройки, который взлетел несколькими минутами раньше. В результате этого шина лопнула и какие-то части, то ли шины, то ли постороннего предмета отлетели и ударили по крылу в том месте, где располагался топливный бак. Топливо стало проливаться наружу и его пары попали на раскаленные части двигателей, в результате чего возник сильный пожар. После этого начались сбои в работе двигателей на поврежденной стороне, капитан пытался срочно посадить самолет, но не успел, т. к. потеряв тягу, машина стала неуправляемой и упала.

Итак, кто-то опаздывает, кто-то заболевает, кто-то не может поехать по другим причинам. Каждую причину в отдельности легко объяснить исходя из традиционной картины мира. Ну опоздал пассажир на злополучный самолет, потому что такси, на котором он добирался в аэропорт, сломалось в неудачном месте и найти другое не удалось. Материальные цепочки причин выстраиваются элементарно. Допустим, в машине сгорело сцепление. Сцепление сгорело потому, что его диски были низкого качества, к тому же оно было неправильно отрегулировано, а владелец машины сэкономил и не заменил его заранее. Но почему пассажир оказался именно в этой машине? Нашел ли он такси с заведомой неисправностью, будучи управляем своим подсознанием, или сам сотворил неисправность своей энергетикой? Современная наука ничего не скажет на этот счет. Точнее скажет, конечно: «Повезло!», «Случайность!». Однако это не ответ, это пустые слова, уход от ответа. Но вернемся к основной теме.

На данном этапе целесообразно ограничиться констатацией практических преимуществ субъективного идеализма над материализмом. Для того, чтобы творить свой мир, свою судьбу и свое счастье самому, выбор этого исходного направления совершенно необходим, неизбежен. ЛИБО МЫ ТВОРИМ МИР, ЛИБО НАС ТВОРИТ МИР – ВОТ ЦЕНА ВОПРОСА, СФОРМУЛИРОВАННАЯ МАКСИМАЛЬНО КРАТКО! В отличие от материализма, где картина мира – всего лишь отстраненное его описание, в субъективном идеализме она играет совершенно иную роль – представляет собой вариант воплощающейся реальности. Это духовное измерение и делает человека человеком. В противном случае мы ничего не сможем противопоставить утверждению, что «в целом состав внутренних и внешних органов, повадки и образ жизни не позволяют судить о том, что Бог «создал человека по образу и подобию своему», а гориллу нет» [24;153].

Это нужно осознать на уровне идеи, исходного принципа – то есть, переориентировать свое сознание в направлении идеалистических ценностей. Избрание такого вектора очень важно, ведь если говорить о практике, то каждый человек найдет достаточно доказательств в пользу той картины мира, которую использует сейчас. Материалист станет объяснять, как происходят окружающие его процессы, насколько они сильны и объективны, и как мало может сделать лично он в таких непростых условиях. Идеалист, напротив, найдет множество примеров, когда путем изменения своего внутреннего состояния он менял и мир, и события в своей жизни, корректируя линию своей судьбы. Так что за тем, чтобы подтвердить на опыте имеющееся мировоззрение, дело не станет. Именно поэтому важно на уровне принципиальных подходов уяснить, каким образом целесообразнее всего относиться к миру. Выше было отмечено, что каких-либо научных, теоретических доказательств приоритета материализма над идеализмом не существует. Зато существуют практические основания выбора, говорящие сами за себя.

Сказанное не означает, что материалистическое видение мира надо совершенно игнорировать. В отдельных жизненных случаях его использование может оказаться оправданным. Например, в ряде ситуаций, связанных с непосредственной профессиональной деятельностью. Или в случаях, когда нужно обоснованно отвести от себя ответственность. Короче говоря – по мере необходимости. Главное – не позволять ему доминировать. Если проводить аналогию с компьютерным «софтом», то материализм должен быть не больше, чем отдельным «приложением», которое иногда запускается («подгружается») в рамках общей «операционной системы». Но ставить его на место «операционной системы» нельзя ни в коем случае.