Мутабор - Ильдар Абузяров

Он мог только навалиться на дверь и в полусогнутом состоянии, как краб, вползти в комнату. Но, здесь надо отдать ему должное, он сделал вид, что находится в таком полусогнутом состоянии лишь потому, что снимает шлепанцы. Взволнованные девушки тоже по привычке не растерялись и изобразили, что заняты обычной утренней уборкой номера. Хотя одна из горничных, та, что похудее, увлеклась настолько, что запорхала по комнате, как пушинка, стряхивая мимоходом пыль своим пушистым веничком даже с книги на ночном столике.

Впрочем, убирались они недолго, да и то для видимости. Когда через минуту все трое столкнулись у двери спинами – не положено убираться при постояльце, – одна из горничных спросила, не желает ли чего господин.

Омар попросил принести ему бритвенные принадлежности, точильный брусок и мыльную воду. А сам в это время заглянул в совочек для мусора, в котором, кроме двух перышек, черного и белого, не было ни пылинки.

– Хорошо, мой господин, – покорно прошептала пухлыми губами горничная, та, что попышнее, отчего перья в совке зашевелились.

Когда горничные удалились, Омар уселся на кровать и покрутил в руках бархатную подушечку. Эта была единственная вещь, которую он таскал за собой из города в город. Так захотела его возлюбленная невеста Гюляр.

«Твои сны будут слаще и интересней, – любила говорить она, – так как с этой подушкой видеть меня ты будешь даже далеко от дома. А если я тебе не приснюсь, ты будешь сильно беспокоиться».

При мысли о своей прекрасной невесте на сердце у Омара потеплело. Надо будет ей обязательно привезти что-нибудь из Кашевара, решил Омар, может быть, гранатовый браслет, пусть повеселит ей сердце, или подвески с лунным камнем, что видел, проезжая на такси, в ювелирных лавках, рассыпанных на Базарной площади.

Омар знал, что его возлюбленная более всего хотела получить в подарок полкарата бриллианта на обручальном кольце. Но, будучи убежденным холостяком, Чилим гнал от себя любые мысли о женитьбе. Ему было неприятно представлять, как загорятся глаза Гюляр при виде футляра, похожего на ее бархатную подушечку. И как они разочарованно потухнут, когда она, открыв футляр, обнаружит лишь яркий свет сверкающих на подвеске камней.

«А вдруг, я, подсознательно откладывая момент свадьбы, с такой радостью отправился в эту командировку? И по той же причине вместо покупки украшения первым делом пошел на вечер к консулу?» – задавал себе вопросы Омар, вспоминая, как Гюляр плакала, отпуская его в поездку.

– Ты позабудешь меня и изменишь мне в Кашеваре на третий день четыре раза, а четвертый раз, возможно, будешь в роли женщины, поскольку твоя профессия одна из двух самых древних, – изводила она его и себя ревностью.

– Почему всего четыре раза? – хохоча, подливал огонь в масло Омар.

– Потому что сам ты – четвертая власть, – впадала в истерику Гюляр. Она была уверена, что Омар журналист лишь потому, что его отправили в Кашевар фотографировать зоопарк. Объяснять, чем он занимается в фонде, Омар считал излишним, потому что сам толком не знал, чем он занимается.

В последнее время – вот дурное предзнаменование! – их ссоры стали слишком частыми. Гюляр ревновала Омара к каждому почтовому ящику и умудрилась устроить жуткий скандал из-за нанятой Омаром домработницы. А потом эта приятная поездка, в которую Гюляр все никак не хотела его отпускать. Просто вцепилась шипами своих коготков в горло изо всех сил и ни в какую не ослабляла хватки…

Глупая, как она не могла понять, что только она и ее рукоделие были по-настоящему дороги сердцу Омара? А потом, он так привык к ее мягким подушечкам и к ее золотым ручкам, что уже не мог без них заснуть. Странно, что такого необычного горничные нашли в самой обычной рукодельной подушке? Может быть, надпись? На наволочке золотыми нитками было вышито имя его дорогой Гюляр, как подпись под дарственными словами: «СНЫ – ЭТО ИЗНАНКА ЯВИ, А Я – ИЗНАНКА ТВОИХ РАЗВРАТНЫХ СНОВ О ДРУГИХ».

Расстегнув тугие пуговички бархатной малиновой наволочки, Омар стянул ее с подушки. Самая обычная серая, набитая пухом, подушечка. Ничего не оставалось, как прочитать надпись еще раз. А потом и еще раз, на восточный манер задом наперед. Впрочем, и эта абракадабра не помогла.

«Может, следует прочитать это заклинание, прислушиваясь к голосу своего сердца?» – подумал Омар. Затем он расправил наволочку, закрыл глаза и провел пальцем по надписи, как это, читая, делают слепые.

И тут его озарило: впервые за долгие мгновения разлуки он видел во сне не свою невесту, а другую женщину. А еще девочку, дующую на воду. И это не могло не усилить биение сердца Омара.

Резкий стук в дверь заставил его сердце заколотиться еще сильнее. Должно быть, это горничные принесли бритвенные принадлежности. И чего они так смутились, сделали вид, будто убираются и уже собираются убраться, как говорится в одной курдской скороговорке. «Что они такое видели, чего не смог увидеть я?»

– Войдите, – попросил Омар, поспешно накрывая подушку покрывалом.

– Эфенди, – в приоткрытую дверь просунулась голова посыльного мальчишки, – мне надо вам кое-что сказать.

– Проходи, проходи, – позвал Омар, – не стесняйся.

Мальчишка вошел в комнату, но тут же смущенно остановился, пряча руки за спиной.

– Ну, что случилось? Ты отдал официанту деньги?

– Нет. Торговец книгами велел вам отдать вот это, – и юнец, вынув руки из-за спины, протянул книгу в тисненом кожаном переплете.

– Ох! – возмутился Омар. – Что за странные люди! Если в их руки попадают хоть какие-то сомы, они из кожи вон вылезут, чтобы уже не выпустить рыбку назад.

– Торговец книгами Абдулхамид-ага сказал, что вы будете ему благодарны. Он сказал, что это другой вариант истории, которую вы купили сегодня утром, и потому он вам ее отдает почти даром.

– Что еще сказал этот упрямый книжный баран? – Омар уже не мог сдерживать своих эмоций, слишком напряженным выдалось сегодняшнее утро. – Как у него язык не отсох? Быть настолько высокомерным в своих словах!..

– Он сказал, что в одной из двух книг верный, а в другой – неверный вариант истории. И что вы сами должны решить, брать вам эту книгу или нет. Если вы не захотите ее брать, сказал ага, то сможете уже к полудню получить причитающиеся вам деньги.

– А ну-ка иди сюда, – подозвал Омар мальчишку ближе. – Тебя ведь зовут Самир?

– Да, господин.

– Скажи, Самир: торговец книгами – он со всеми своими клиентами любит так шутить?

– Проворачивает ли он со всеми такие номера, хотите вы узнать? – улыбнувшись, будто понимает, о чем идет речь, переспросил Самир.

– Ну, что-то в этом роде, – сказал Омар, а сам подумал, что торговцы в Кашеваре – люди не промах.

– Не знаю, – еще хитрее улыбнулся Самир. – Никогда ни от кого из посыльных не слышал о чем-нибудь подобном.