Праздник теней - Марина Серова

— Тетя Соня, а я и не знал, что у вас есть такая очаровательная племянница! — его взгляд выражал восхищение. — Это тети Верина дочка?

— Нет, — покачала головой Софья Владиславовна, — Танюша — моя двоюродная племянница из Москвы. Кстати, Максик, Танечка хочет помочь нам в поисках Марика…

Мне показалось, что в его глазах появилась настороженность. Он посмотрел мне в лицо, но, видимо, найдя, что во мне нет ничего особенно для него опасного, кивнул:

— Вот видите, тетя Соня! Все хотят помочь вам Марика найти… А вы не верите. Конечно, я тете Тане помогу…

При этих словах он окинул «тетю Таню» таким взглядом, что она почувствовала себя претенденткой на вакансию в стриптиз-баре. В этом странном мальчике присутствовало существо, настораживающее меня. Отец Андрей назвал бы это наверняка «бесами». Я улыбнулась. Еще не видела отца Андрея, а уже пытаюсь за него думать…

Почему-то я не могла отделаться от ощущения, что меня прощупывают. Он смотрел на меня широко открытыми, нормальными мальчишескими глазами. И тем не менее я чувствовала себя под этим взглядом неуютно. Будто меня проверяют на вшивость. Или просвечивают рентгеном на предмет обнаружения крамольных мыслишек. Мне очень хотелось, чтобы он ушел. Или самой исчезнуть в пространстве, легко и незаметно. Нет, определенно, в этом мальчике под вполне симпатичной оболочкой скрывался еще кто-то. Взрослый и порочный… Бр-р-р… Ладно, Танечка, это на твою психику повлияли внешние обстоятельства. Мальчик тут ни при чем — он за атмосферные явления не отвечает. Максим смотрел на меня и улыбался. Слава Богу, что не все обладают даром телепатии. Иногда становится неудобно за мысли, появляющиеся в твоей голове. Ничего не было в нем порочного и страшного — все это мне просто померещилось. Нормальный парнишка, даже приятный. Я улыбнулась ему в ответ. Софья тщетно уговаривала нас остаться еще на минуту, попить чаю или кофе, но я отказалась. Он, по-моему, вздохнул с облегчением. Мне было пора. Слишком много дел и слишком мало времени…

Выйдя во двор, я оглянулась на окна Гольдштейнов. Мне показалось, что мне вслед кто-то смотрит. Кто? Я пыталась понять. Софья? Макс с его рентгеновским лучом вместо взгляда, проникающим внутрь?

Я напрягла зрение изо всех сил. Прямо в мои глаза смотрела из окна чья-то рыжая голова. Но там не было людей с рыжими волосами! Только лев на стене… Я поняла, что почувствовала именно его взгляд. Аслана. По дороге почему-то вспомнила о Максиме. Однако дети все-таки жестоки, подумала я. Мне не понравилось, что Максим Лабутец постоянно старается вернуть мысли Софьи к исчезновению Марика. В этом была немалая доля садизма, смешанного с лицемерием.

Впрочем, скорее всего я опять несправедлива…

* * *

Почему Фреда считают бомжом, осталось для меня загадкой. У него было определенное место жительства. Мне оно ужасно понравилось. Жил Фред вполне респектабельно. В том же доме, что и Гольдштейны. Только в соседнем подъезде, в подвале, за белой дверью… Дверь была тщательно выкрашена, и на ней красивым почерком хозяин обозначил, что здесь проживает Сашенька Михайлин, пояснив для особо непонятливых: «По кличке Фред».

Постучав, я услышала из-за двери приятный голос: «Войдите, не заперто». Дверь действительно подалась, и я увидела перед собой странного вида, бородатого, но все же очень симпатичного молодого мужчину в десантной камуфляжной форме. Он посмотрел на меня приветливо и сказал:

— Наконец-то вы зашли…

Его слова немного удивили меня. Я не предполагала, что меня ждали.

— Откуда… — начала было я, но сообразила — так Фред встречает каждого входящего в его жилище.

Он ждал молча. Я поняла, что должна начать сама. Впрочем, уже после первых слов ему все стало понятно, и он сказал:

— Марон найдется. Ты, девочка, не волнуйся. Конечно, злые люди его утащили. А может, глупые. Я его искать пытался, и королева Марго тоже… Пока никто нам ничего не сказал. Но теперь нас ведь больше стало.

Я рискнула поинтересоваться, кто такая «королева Марго». Фред тут же показал мне мою знакомую кошку. Оказывается, она мирно почивала на Фредовом столе. Она открыла один глаз, посмотрела на меня так, словно хотела сказать: «Я бы с тобой поздоровалась, но мы ведь уже виделись. Теперь же я хочу спать». После этого опять погрузилась в сладкий сон.

Фред занялся приготовлением чая. Во время сего действа он продолжал разговор:

— Софья зря у них на поводу пошла. Я ей говорил, что незачем их слушать. Только ее разве переубедишь? Боится она за Марика.

На стене у Фреда висел огромный нарисованный лев. Такой же, как у Марика в комнате. Заметив мой интерес, Фред пояснил:

— Я рисовал. С натуры.

Ладно. С натуры так с натуры.

Фред отличался буйством фантазии. Понять, когда он говорит правду, а когда сочиняет, было практически невозможно. Через минуту он рассказывает тебе, как снимался в Голливуде в массовке. И делает это так убедительно и в таких ярких красках, что ему сразу веришь. Даже зная, что этого не может быть. Я поняла, почему его так любил Марик. С Фредом было интересно. И он верил тебе.

— А Максим мне не нравится, — заявил вдруг Фред без всякого перехода, — он слишком рано поглупел. Раньше, когда Соня им занималась, все было нормально. Хороший пацан был. А теперь… — Фред махнул рукой, — я его перестал понимать. Есть такие люди, Танюха, они как на ладошке. Будто незачем им прятаться. Марон такой. А есть и Максимы. С виду парень-то неплохой, а смотрит иногда так презрительно… И что за отношения у них с Димкой?

— А Димка — это кто?

— Димка, — задумался Фред, — вроде нормальный пацан. Только мыслей своих нет. Растерял мысли-то. Димка тут неподалеку живет. Я тебе его адрес дам. Одноклассник Максима. И что-то вроде холопа. Что ему Максим скажет, Димка все выполняет. И в секте вместе…

— В какой секте? — не поняла я.

— Ну, в секции… Какая разница… Мне из этой компании только Дашка нравится. Но она из их кружка, по-моему, вышла.

На этом, к сожалению, трезвость рассудка Фреду надоела. Он начал рассказывать мне про то, как ловил акул на огромном китобойном судне, причем, судя по времени, это происходило в момент съемок в Голливуде. Воспоминания о славных днях повергли его в лирическое настроение, и он внезапно, без всякого предупреждения, запел. Пел он неплохо, исполнял что-то ирландское, и, наверное, мне бы это даже понравилось в другое время. Но не сейчас. Сейчас времени катастрофически не хватало. Я заерзала в кресле. Фред закончил свой вокализ раньше времени и, кажется, немного обиделся, но виду не показал.

— Извини, — попросила я, — мне пора…

Он молча кивнул, смотря поверх моей головы. Сейчас он опять останется один. Я почувствовала, как ему хочется, чтобы я осталась. Наверное, Марик значил для него так много именно потому, что растапливал вокруг Фреда лед одиночества. Но делать было нечего. Я знала, что приду сюда опять. Когда найду Марика.